Любовь и долг

— Ты за кого голос отдашь? Или опять воздержишься? — Роберт чем-то невероятно довольный усаживается рядом, где ходил столько времени интересно? — Рука как?

— Нормально, спасибо. Мейстер Эймон сказал, что меч держать точно смогу. — Старый мейстер сидит рядом с опустевшим местом Лорда Командующего, тот редко занимал его, но почему-то именно сейчас оно кажется особенно пустым. Эйемон Таргариен. Он никогда никому об этом не рассказывал, даже не намекал, здесь на Стене было слишком много тех, кто ненавидел драконов, но Джейме знал об этом ещё с тех пор, как впервые появился на стене, случайно услышав, как мейстер расспрашивает конвоиров о правнуке своего брата и его новорождённом сыне. — Наверное за Маллистера. Он опытен и осмотрителен, нам сейчас нужен именно такой лидер.

— Уверен? На мой взгляд он слишком осмотрителен. Нужен кто-то помоложе, порешительнее. — Роберту, как всегда, только бы решительность проявлять, Джейме с ним категорически не согласен. Сейчас нужно понять с чем вообще они имеют дело, а, не как предлагает Коттер Пайк, нестись в бой сломя голову. Джейме и так потерял нескольких разведчиков и не хочет, чтобы их судьба постигла весь Ночной Дозор. Но спорить с Робертом бессмысленно.

— Твой выбор. Голосуй за Пайка, если считаешь, что он будет лучше.

— Лучше был бы Мормонт. — Мрачно отвечает друг, и его слова отзываются неприятным уколом в душе. — Вот уж кто был и осмотрителен, и решителен.

— Мормонта больше нет. — Приходится загнать неприятное чувство как можно глубже, он ничего не мог сделать, слишком поздно пришёл. Если бы только Лорд Командующий успел позвать на помощь. — Нужно идти дальше, иначе мы рискуем закончить как он.

Громкий стук прорезает гвалт. Стучит один из вчерашних мальчишек, совсем недавно ставший разведчиком, Джейме пока ещё не выучил его имени, но помнит, что юноша простоват и крайне прямолинеен, вряд ли он привлёк внимание братьев по собственной инициативе.

— Спасибо, Гренн. — Так вот как мальчишку зовут. — Мейстер тяжело поднимается. — Нам нужно выбрать нового Лорда Командующего, братья, грядут трудные времена, и чем быстрее мы решим, кто поведёт нас дальше, тем лучше для всего дозора. — В зале вновь начинается гудение, но мейстер не даёт ему перерасти в шум. — Прежде чем мы начнём голосовать, желает ли кто-то из братьев высказаться?

— Я желаю. — Такое ощущение, что Роберт с трудом дождался этого момента, так как вскочил очень резво.

— Говори, Роберт. — Чему улыбается старый мейстер Джейме понять не может. Договорились они с Робертом о чём-то? Возможно, Эймон считает, что им нужно как можно скорее избрать нового Лорда Командующего, а Роберт умеет произносить яркие речи и вполне способен склонить сомневающихся на сторону одного из кандидатов. Но насколько же это странно. Договор между Таргариеном и тем, кто едва не уничтожил династию, и пусть Роберт не знает, но ведь мейстеру Эймону всё известно.

— Я хочу воспользоваться своим правом и предложить на места Лорда Командующего одного из своих братьев. — Вот даже как. А уж как проникновенно Роберт говорит, не будь Джейме знаком с ним столько лет, наверняка бы задумался и уверился, что плохого кандидата такой человек поддержать не может. — Он прекрасный боец и разведчик, достойный человек, прежний Лорд Командующий очень ценил его. — Интересно, Серсея на такие вот речи купилась или всё же на внешность? Ему сестра никогда не говорила, да Джейме и не спрашивал особенно. Она влюбилась в Роберта после первой встречи и за столько лет так и не разлюбила, наверное, это было главным. Хотя, что-то подсказывало, что не будь между этими двумя никаких преград, их отношения не были бы столь радужны. Кажется, Серсею привлекали трудности. И их чувства были такими же, яркими и запретными, а потому особенно желанными. Как только обстоятельства изменились, сестра сразу влюбилась в другого. Он не винил её, скорее наоборот, был благодарен. Он смог построить свою жизнь, ни от кого не зависящую. Получилось бы это будь она рядом? Джейме сомневался. — Все мы знаем, что он умён и осмотрителен, но в то же время решителен, ведь иначе он никогда не занял бы своё место. — В душу закрадываются нехорошие подозрения, Роберт явно говорит о ком-то из офицеров Дозора. Вот только Марш не подходит под описание, он не слишком решителен, а Ярвик уже выставил свою кандидатуру. — Я говорю о нашем первом разведчике… — Подозрения превращаются в факт, но остановить Роберта уже невозможно. — О сире Джейме Ланнистере.

— Таргариены не поддержат такой выбор. — Вопят откуда-то из другого конца зала. Дурак, упомянуть здесь драконов самый быстрый способ нажить себе врагов среди старших членов дозора.

— А мы им разве подчиняемся? — Роберт способен перекричать кого угодно, а тут его ещё и поддерживают одобрительным гулом. — Они нас сюда отправили и теперь мы сами по себе, а они сами по себе.

— Роберт, сядь. Ты с ума сошёл? — Приходится повышать голос, чтобы друг услышал. — Нам понадобится помощь Железного Трона, кем бы наши враги не были. Дозор слишком слаб. Да и вообще, какой из меня Лорд Командующий?

— Очень хороший. Вон уже рассуждаешь к кому мы можем за помощью обратиться. — Роберт садится и на его лице столько самодовольства, что становится понятно — задумано выступление было давно. — Ну, как я сказал?

— Отлично. — Это приходится признать, говорить друг умел. — Но они не изберут меня. Здесь много молодых, они боятся драконов.

— Было бы кого… — слова вновь прерывает грохот кружки. Кажется Гренн решил заделаться помощником мейстера Эймона, будь юноша грамотен, Джейме даже задумался бы об этом, старику нужен был крепкий молодой зрячий спутник, но увы, образованностью Гренн не блистал.

— Разумный правитель никогда не станет вести войн, если может их избежать. — Вставать мейстер Эймон не стал и говорил так же тихо, но весь зал замолчал, прислушиваясь. — Я уверен, король не будет вмешиваться в дела Ночного Дозора.

В зале вновь заговорили, Джйме покачал головой, мейстер, казалось, остался беспристрастен, но его слова прозвучали почти как поддержка. — Дай угадаю, вы с мейстером Эймоном обо всём договорились заранее?

— Немного. — Спорить Роберт не стал. — Идея была моя, но я так и думал, что кто-то крикнет про этих на троне, а мейстер Эймон человек уважаемый, и всегда знает, что сказать.

— Вот значит как. — Эти слова подтвердили то, что недавно сказал ему сам мейстер. Джейме с того самого дня интересовало, неужели Таргариену не противно лечить тех, кто когда-то сражался против его семьи и за это попал сюда, на Стену. Но спросить он решился только несколько недель назад, когда мейстер перевязывал его пострадавшую руку. Мейстер тогда улыбнулся чуть печально, сказал, что хотя он и не может отказаться от своих чувств, но давно научился контролировать их. Сказал он ещё, что за эти годы успел узнать бывших мятежников и уверен, что многие из них достойные люди, хоть и выбравшие в своё время не ту сторону.

— Всё же не понимаю, почему ты против? — Роберт продолжает говорить, а одновременно с ним от претензий на место Лорда Командующего отказываются Эддисон Толлет и старший строитель, потом вносят котёл для голосования. — Ты никогда от ответственности не отказывался. Вон какой хороший из тебя первый разведчик получился.

— Ну Старому Медведю пришлось привести мне некоторые доводы, прежде чем я согласился. — Джейме слабо улыбается и опускает глаза на забинтованную кисть правой руки. Старый медведь, Джиор Мормонт, он был хорошим Лордом Командующим, достойным человеком, он ещё много лет мог бы руководить Ночным Дозором, но погиб от руки твари из старых сказок. Двое мёртвых разведчиков, погибших за Стеной и привезённые в Чёрный замок, встали ночью. Одного изрубили на куски братья, второй направился в комнату Лорда Командующего. Если бы Джейме не пошёл к Старому Медведю с поздним докладом, возможно жертв было бы больше. Так погиб только Мормонт. Тварь задушила его, она должна была быть нечеловечески сильна для этого, но выяснить насколько Джейме не успел. Мертвец слепо ударил его подобранным где-то кинжалом, правая рука оказалась распорота до кости, и получил удар факелом, который Джейме нёс в левой руке в мёртвое лицо. Что же теперь они по крайней мере знали, что огонь губителен для этих тварей. Жаль лишь, что пришлось заплатить столь дорогую цену.