Впусти меня

— Не бережёшь себя, Ногицунэ, — она покачала головой, поднося ему стакан воды. — Мама бы ругалась.

— Её больше нет, — Ногицунэ отпил, смотря, как исказилось лицо его сестры. — Как Корио, Тэнко и Куроко?

— Все разъехались, — Кинко грустно вздохнула, убирая пузырёк с отваром на место. — Вот только я осталась.

— Ну ты у нас золотце, — он усмехнулся, чуть расслабляясь. На самом деле у Ногицунэ была действительно большая семья. В их доме было одиннадцать детей, и только он был мальчиком. Он родился девятым и стал настоящей радостью для отца. Вот только его интересовали книги и свитки, а не сражения и оружие. Разумеется, Ногицунэ умел владеть катаной, но свободное время проводил в библиотеке. А потом случилось страшное. Началась война, в которой был убит их отец. Он до последнего стоял у входа в дом, защищая жену и детей. И тогда их мать помолилась. Она просила, чтобы её дети были одаренны великой силой, пусть и тёмной. И так и случилось. Все её одиннадцать детей стали лисами. Именно в честь их имён и называются все кланы кицунэ. А Ногицунэ, как единственный мальчик, а потому главный, стал самым сильным и самым тёмным. У него было десять сестёр, но заботился он лишь о четырёх. Остальные разъехались, недовольные тем, что главным стал именно он, и больше Ногицунэ их не видел. Кинко была самой младшей сестрой и с того момента, как они вселились в тела первый раз, так и не покинула его.

— Слушай, Ногицунэ, оставайся, — она присела напротив. — Не надо никуда уходить, хотя бы пока. Я же безумно скучаю по тебе, останься, хоть на пару лет.

— Кинко, я не могу, — он погладил её по голове. Из всех его сестёр, эту он любил, по-настоящему любил. — Мне нужно питаться.

— А как по-твоему я ем? — она скрестила руки на груди, обиженно смотря на него.

— Неужели моя младшая сестра перешла на столь низкую пищу, как хаос и боль? — он глухо засмеялся, с гордостью смотря на сестру. Она только с улыбкой кивнула. — Теперь ты уже не мамино золотце.

— Сестры не захотели, а я уже не могла, — она села напротив него. — Понимала, что обычной еды мне не хватает, чтобы утолить голод.

— Вот так бы с самого начала, — он заулыбался. — Кстати, что можно поесть, я чрезвычайно голоден.

— Прости, но из дома я тебя пока не выпущу, — она заулыбалась. — Помнишь, как мама готовила? Я тоже научилась.

— Ты же знаешь, что я не ем это, — он усмехнулся и покачал головой. Он не мог смотреть на неё, как на равную себе. Это была маленькая, слабая и нуждающаяся в защите его младшая сестра.

— А раньше ел, — он засмеялась и побежала к холодильнику. — Брось, тебе понравится. Ты любил, как мама готовит.

Тут в дверь позвонили. Ногицунэ вмиг насторожился, и уже был готов сам идти открывать, но Кинко побежала быстрее, счастливо улыбаясь. Он услышал звук открывающейся двери и счастливый смех сестры. Он уже был более расслабленным, но всё же пошёл проверять. За порогом стояла высокая и стройная шатенка с зелёными глазами. Она удивлённо взглянула на него, он ответил тем же.

— Тэнко, — Кинко заулыбалась, затаскивая сестру в дом. — Ногицунэ вернулся.

— Ох братец! — Тэнко тут же налетела на него с объятиями. Из пяти младших детей, она была самой старшей, а потому воспринимала его не как злого и мощного духа, а как младшего брата. — Так давно не виделись! Ты как? Я волновалась! Думала, что погиб или опять заперт! Ты такой бледный, тебе надо поесть.

— Тэнко! — он тоже обнял её в ответ. Старшая сестра всегда была слишком заботливой. — Успокойся! Со мной всё хорошо. Просто небольшой просчёт.

— Ещё один такой просчёт, и я не выпущу тебя из дома! — он погрозила ему пальцем. Ногицунэ лишь закатил глаза с болезненным стоном. Ему тысяча лет, его боятся по всему миру, он дух обмана и хитрости, а его отчитывает сестра. — А теперь быстро иди и поешь!

— Я приготовлю, — Кинко тут же улетела на кухню, чтобы приготовить рыбу с рисом. В детстве мама часто готовила им это. Они жили не очень богато, но и не голодали. И все одиннадцать детей помнят, как их мать варила рис, а потом жарила на расколённых плитах рыбу с тёртыми бобами.

Кинко возилась на кухне, постоянно нюхая то рыбу, то рис. Тэнко заваривала чай, жалуясь на нестоящий запах жасмина. Кинко довольно выключила плиту и достала тарелки.

— Не как у мамы, — Ногицунэ чуть недовольно вдохнул запах. Сколько он не видел своих сестёр? Лет двести? А сколько он не, но обычной еды? Он вообще когда-нибудь после обращения ел?

— А ты не принюхивайся, а ешь, — Тэнко дала ему подзатыльник. — И скажи спасибо, Кинко тебя уже который раз спасает.

— Спасибо, — он отрезал кусок мяса и прожевал. Когда столетиями питаешься одними эмоциями, обычная еда кажется чем-то необычным. Но Кинко хорошо готовила. С самого детства она была самой хозяйственной в доме. К семи годам она готовила не хуже матери, а вышивала ещё лучше.

— Вот что тебе не сидится на месте? — Тэнко покачала головой, прожёвывая рис. — Вот все мы спокойно себе живём, а тебе лишь бы жизнью рискнуть.

— Как Ношико? — вдруг спросила Кинко. Раньше она играла с ней, когда та была ещё совсем маленькой.

— Убить меня хотела, — Ногицунэ отодвинул тарелку, съев всё, но почти не насытившись. — Опять.

— Сам виноват, — Тэнко принесла чайник, разливая напиток по кружкам. — Нечего на рожон лезть.

— Тэнко! — Ногицунэ уже начала раздражать эта опека. — Мне тысяча лет! Я могу сам разобраться, что мне делать!

— Поэтому Кинко тебя регулярно латает, — старшая сестра тоже быстро выходила из себя, не просто так ведь она была громовой кицунэ. — Я старше! Слушайся!

— После смерти родителей я стал главным! — он ударил по столу, а его глаза вспыхнули. — Не нужно со мной ругаться!

— Ты дурак, а не глава семьи! — её глаза тоже загорелись. Кинко лишь сидела, смотря на эту картину, что всегда происходила, когда эти двое встречались.

— Тебе напомнить, кто из нас сильнее?! — он встал со своего места. От усталости и следа не осталось.

— Тебе напомнить, кого победила стая шавок?! — она тоже встала, ударив кулоном о стену. Кончики её пальцев заискрились, а глаза засияли. — Не зли меня, братец!

— Тихо! — Кинко тоже вспыхнула, но целиком. Её тело горело золотым. Ногицунэ и Тэнко попятились. Хоть она была и младшей, но очень сильной. — Никто не будет драться в этом доме! Уж тем более брат с сестрой!

Она потухла и снова улыбнулась. Её тёмные волосы очерчивали овал лица, придавая ей детской наивности и простоты. Если взглянуть на неё, то и не скажешь, что это одна из первых кицунэ.

— Прости, сестрица, — Тэнко первая села на место, протягивая Ногицунэ руку. — Прости, братец.

— С каждым бывает, — он пожал её руку. — Но можно мне всё же съесть что-нибудь эмоциональное?

— Едем в город, — Кинко убрала тарелки и побежала наверх. — Братец, только переоденься. Если ты появишься в рваной футболке и рубашке, тебя могут выгнать.

— У тебя нет одежды, — в следующую секунду в него прилетела аккуратная стопка. — Ты меня ждала.

— Конечно ждала, — она усмехнулась и спустилась вниз с ключами от машины.

— Зачем? — Ногицунэ удивлённо на неё посмотрел. — Я могу телепортироваться.

— В таком состояние? — Тэнко вышла из-за угла, скрещивая руки. — Нет, нет и ещё раз нет. Никаких телепортация.

— Тогда я поведу, — он выхватил ключи и прокрутил их на пальце. — Собьём кого-нибудь?

— Только если чуть-чуть, — Кинко хихикнула, натягивая на себя кофту. Её тонкие плечи заходили ходуном.

Когда под утро они вернулись обратно, руки Кинко и Ногицунэ были в крови по локоть. Тэнко хватает и обычной еды, поэтому она выглядела вполне презентабельно, а потому обратно машину вела сама. Её хмурый взгляд говорил о том, что ей совершенно не нравится то, чем питаются её сестра и брат.

— Сейчас же идите отмываться и переодеваться! — она махнула рукой в сторону душа. — Не потерплю такой вид в доме!

— Тэнко, — Кинко с обидой протянула это, но Ногицунэ сам потащил её. Захлопнув дверь, он присел, смотря на сестру.