Не верьте чудовищам

– Кстати, а где твой отец? – запоздало спохватилась я.

– Не знаю, в очередной командировке, наверное, – нетерпеливо ответил Тим. – Так вот, начала их обвинять, что они там якобы панику подняли на пустом месте. А потом она принялась перечислять весь букет: и слабость у неё, и голова болит и кружится одновременно, в глаза как будто песок насыпали и дальше ещё длинный список, но я не слушал, потому что уже успел уловить общую суть.

– Это… странно, – растерянно протянула я, не зная, что ещё можно тут сказать.

– До этого у неё не было таких приступов ипохондрии, а тут… – развёл руками Тим. – А напоследок она вообще заявила, что это её личное дело и мы, конечно, можем остаться, но лучше бы нам уматывать отсюда поскорее.

– Так и сказала? – удивилась я, хотя мысленно была немного рада, что мы не на самом деле встречаемся, иначе от такого знакомства с возможно будущей свекровью, я бы уже давно впала в самую настоящую панику.

– Ну, очень близко к тексту, – протянул Тим. – А дальше она даже говорить со мной не захотела. Отвернулась и не сказала ни слова.

– Может и правда лучше уехать? – осторожно спросила я.

– Ещё чего! – фыркнул Тим. – Я не люблю, когда мои планы летят к чертям, так что мы останемся здесь. Вполне возможно, что у неё плохое самочувствие, но уверен, что завтра всё наладится. А сейчас пора идти пить чай, а то не хватало только огрести истерику ещё и от бабушки.

***

Посещение столовой также произвело на меня впечатление. Здесь царил подчёркнутый стиль кантри, который до этого мне доводилось видеть только на страницах журналов об интерьерах: всё было выдержано в коричневато-бежевой гамме, нарушаемой лишь отдельными яркими акцентами в виде красных чашек на подставке и банок с соленьями, стоящими явно ради антуража. Естественный цвет древесины органично сочетался с коричневатой кирпичной кладкой. При ближайшем рассмотрении обнаружились и ещё некоторые причудливые детали интерьера в виде пучков сушёных пряных трав, а также связок чеснока и лука. Мебель, выполненная из массива дерева, с признаками солидного возраста в виде потёртостей и прочих незначительных дефектов, была последним штрихом в этой картине. Хотя лично меня окончательно добила люстра из оленьих рогов со светильниками в виде свечей.

Разговор за кружкой ароматного чёрного чая, к моей радости, быстро перетёк с темы нашего с Тимом знакомства и планов на будущее, к более насущным вопросам и проблемам, как например, внезапное недомогание его матери.

– Всё произошло как будто в один день, – вздохнула Раиса Витальевна, неспешно отпивая из кружки. – Она вдруг начала жаловаться на шум в ушах, песок перед глазами, слабость и прочее. Мы вызывали врача, но он сказал, что она абсолютно здорова и причин для беспокойства нет.

– И давно это длится? – осторожно поинтересовалась я.

– С неделю где-то, – неуверенно протянула она.

– Слушай, Алис, ты же медик, – внезапно вклинился Тим. – Что ты по этому поводу думаешь?

Услышав эту фразу, я невольно мысленно содрогнулась, едва сдержавшись, чтобы не убить Тима взглядом прямо на месте. Со времён поступления в медицинский институт это был самый популярный и самый нелюбимый мной вопрос. Стоило мне заговорить с кем-то из родственников, как через какое-то время мне вдруг заявляли: «Слушай, ты же медик…», этой фразой они меня как бы готовили к неизбежному. Вслед за этим начинается описание всех подозрительных, с их точки зрения, покалываний как у них самих, так и у какой-нибудь знакомой тёти Фроси. Но самое страшное начинается в тот момент, когда сбор анамнеза подходит к концу и вот, на тебя устремляются взгляды всех присутствующих, которые светятся безграничным доверием и надеждой. Вот сейчас ты пренебрежительно хмыкнешь, откинешься в кресле и, эффектно поправив причёску, поставишь диагноз. Причём не просто диагноз, а верный во всех отношениях. Но ты-то понимаешь, что единственное, чему ты за время учёбы успел научиться – это делать умное лицо, когда слушаешь список симптомов, что уже и было продемонстрировано на практике. А теперь надо что-то сказать. Что-то умное. А в голову, как назло, только «гастрит» приходит, все остальные названия болезней спешно покидают твой мозг, заставляя испытать чувство паники и неловкости во всей красе. Вот и сейчас две пары глаз испытующе уставились на меня в надежде, что я тут же блестяще решу поставленную головоломку.

"Убить Тима при первой же возможности", – мысленно отметила я себе в голове, изобразив при этом для всех присутствующих усиленную работу мысли.

– А врач выписал ей какие-нибудь лекарства? – с умным видом поинтересовалась я, лихорадочно пытаясь вспомнить что-то кроме пресловутого гастрита.

– Да практически ничего, – скривилась Раиса Витальевна, – так, лёгкие успокоительные.

"А с какой обидой сказано это "лёгкие успокоительные"! Как будто её оскорбило, что ей не галоперидол выписали…", – мысленно усмехнулась я.

– Сначала можно подумать на паническую атаку, – принялась рассуждать я, наблюдая за её реакцией. Но этот диагноз ей, судя по её изменившемуся лицу, показался не таким благородно звучащим, как и «лёгкие успокоительные». -… Но, думаю, это скорее тянет на вегетососудистую дистонию.

Тут лицо Раисы Витальевны посветлело, а значит на этот раз мне удалось попасть в цель.

– Да, я тоже так считаю, – доверительно сообщила она.

– А что это вообще такое? – с детской непосредственностью поинтересоваться Тим, отпивая горячего чая. Мысли об убийстве вновь захлестнули меня, заставив применить всё своё самообладание, что б хотя бы не пнуть его под столом.

– Тим сказал, что Татьяна Евгеньевна всё время куталась в одеяло. У неё температура? – поспешно спросила я первое, что пришло в голову.

– Я бы так не сказала, – задумчиво покачала головой Раиса Витальевна, – но когда я как-то попыталась убрать хоть одно одеяло, то Танечка чуть ли не в драку полезла!..

– Хм… – философски протянула я, уставившись вперёд пустым взглядом и придав своему лицу максимально умный и загадочный вид. Это произвело должное впечатление и все присутствующие благоговейно замолчали, выжидающе уставившись на меня. Я же, довольная произведённым эффектом, начала неспешно опустошать кружку с чаем, сохраняя при этом задумчивый взгляд сквозь предметы. Это подействовало: вопросы задавать перестали, видно опасаясь сбить меня с умной мысли.

***

– Ну всё, готовься к возмездию! – безапелляционно заявила я Тиму, едва мы вернулись в комнату.

Впрочем, Тим весьма вяло отреагировал на кровожадные нотки в моём голосе, вместо ожидаемого изображения на лице страха и трепета лишь недоумённо приподняв бровь.

– «Ты же медик», «а что это такое», – продолжала бушевать я. – Мы встречаемся всего три часа, а я уже готова тебя убить!

– Это нормально, – флегматично парировал мой новоявленный парень, усевшись в ротанговое кресло. – Лучше скажи, что ты на самом деле думаешь об этом внезапном недомогании?

– Честно говоря – понятия не имею, – вздохнула я. Злиться на Тима было для меня проблематично – его флегматичность и всегда ровный, бархатистый голос успокаивают нервную систему не хуже пустырника. – Все эти симптомы какие-то… смешанные. Как будто она назвала просто ворохом все возможные жалобы, которые только приходят в голову.

– То есть, хочешь сказать, что она притворяется? – задумчиво протянул Тим.

– Не знаю, – вздохнула я, остро ощутив абсолютную некомпетентность в данном вопросе.

На некоторое время в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим скрежетом веток деревьев о стекло. Я равнодушно наблюдала за призрачными силуэтами деревьев за окном и как при каждом порыве ветра они будто собираются разбить стекло и забраться в дом, но едва замахнувшись тут же передумывают. Может решают ещё немного подождать. До ночи, когда нападения с их стороны будут ждать меньше всего.

– Слушай, а что это было за странное рычание, когда мы подошли к дому? – спохватилась я, вспомнив, что агрессивные деревья не единственный пугающий момент за время моего пребывания здесь.