Страница 3 из 6
Тем временем на боевые посты БДК-077, ровно, как и на боевые посты остальных кораблей эскадры, стали поступать новые вводные, испытывающие выучку, находчивость и смекалку военморов. По разыгравшемуся сценарию, возвращавшиеся в базу корабли, были условно подвергнуты нападению вражеской авиации и, средствам ПВО эскадры пришлось оказать умелое сопротивление воздушному противнику. Защищая живучесть каждого корабля, в трюмах и на боевых постах, усердно сражались моряки различных рангов. Они умело заделывали условные пробоины и тушили условные пожары, прятались от взрывной волны и радиационного излучения во время «условного ядерного взрыва», производили дегазацию и дезактивацию корабельных помещений и одежды моряков. Игра стоила свеч. Так, как учения проводились максимально приближёнными к реальным событиям, то и действия моряков оценивались без всякого снисхождения. Ведь живучесть корабля обеспечивалась умелыми и слаженными действиями всех членов экипажа, несущих ответственность за боеспособность корабля и за жизнь каждого моряка.
Одна из вводных зацепила и боевой пост, на котором был командиром старшина первой статьи Мельниченко. Находясь возле приборной панели секции ГРЩ №-1, Игорь следил за показаниями контрольно-измерительных приборов. Обращая внимание на рост нагрузки ДГ №-1, он обеспечивал контроль над напряжением ответственных силовых агрегатов корабля. Вдруг по корабельной трансляции прозвучала новая вводная команда: «Пожар в районе дизель генератора номер один! Силами боевого поста локализовать очаг пожара!»
Принимая такую вводную, Мельниченко приказал мотористу ДГ №-1 старшему матросу Васильеву вооружиться порошковым огнетушителем ОП-6 и приступить к тушению очага пожара, а сам стал докладывать на командный пост БЧ-5:
– КП пять, боевому посту два пять! Пожар в районе топливного насоса ДГ №-1, возгорание ветоши в топливном поддоне. Приступили к локализации очага пожара порошковыми огнетушителями ОП-6! Развёрнут шланг пожарного рожка для охлаждения палубы и совмещённых переборок смежных помещений. Для полноценной локализации пожара прошу выслать аварийную группу!
Когда на боевой пост два пять прибыла кормовая аварийная группа под командованием мичмана Иванова, на месте «условного пожара» уже находился один из инспекторов штаба флота в звании капитана второго ранга. Он не делал никаких замечаний, а только молча наблюдал за действиями моряков и делал в своём блокнотике какие-то записи. Как только все противопожарные меры на боевом посту были применены и «условный пожар» был потушен, Мельниченко снова доложил на КП-5:
– КП-5, боевому посту два пять! Пожар на боевом посту два пять потушен! Повреждений, влияющих на боеготовность корабля нет! Продолжаем вести наблюдение за местом пожара!
Дождавшись заключительного доклада командира боевого поста два пять, капитан второго ранга покинул генераторный отсек левого борта и исчез в неизвестном направлении, а Мельниченко по-прежнему стал выполнять свои функциональные обязанности.
После пятидневного сбор похода все корабли соединения вернулись в пункт постоянного базирования на остров Русский. Снова начались для моряков повседневные флотские будни, сопряжённые с береговой службой в военном гарнизоне, выполнением своих прямых обязанностей на корабле и, отдушиной в сплошной служебной круговерти – увольнением в базовый матросский клуб или однодневным отпуском в город Владивосток. Именно в эти осенние дни Мельниченко получил два долгожданных письма. Одно письмо пришло от Ларисы, а второе написала студентка Лена. После отпуска Игорь уже получал весточку от Лены, а вот от Ларисы это было первое письмо. Она упорно молчала и уже больше двух месяцев ничего о себе не сообщала. Письма от Лены вдохновляли на жизнь, от них несло теплом, взаимопониманием и душевностью. Они возбуждали в венах приток тёплой крови и побуждали юный организм к энергичной жизни и светлым мечтам. Равно, как письмо от Ларисы, уже на расстоянии веяло бесполезной прохладой и космической удалённостью. Мельниченко всей душой чувствовал, что связывающая их нить, долгое время находящаяся максимально в натянутом состоянии, начала давать трещину. Теперь его соединяли с Ларисой, только оставшиеся воспоминания, которые сладким нектаром окрыляли ночные фантазии тихоокеанца.
После ужина, когда морякам было отведено пару часов свободного времени, Игорь спустился в кладовку электриков, где находилась хорошо оборудованная шхера. Там он быстро установил сборный столик собственной конструкции, достал спрятанную настольную лампу и подключил её в потайную розетку, спрятанную под самым подволоком среди рёбер двутавровой балки. Включив лампу, он присел на ящик из-под запчастей, достал письмо от Ларисы и с любопытством стал его читать. Внутри был ничего не обещающий тонкий листик бумаги, согнутый пополам. Развернув лист бумаги, Игорь увидел знакомый крупный почерк с ровными размашистыми рядками слов, слегка расплывчатыми от неизвестной причины. Начав читать эти заунывные строчки, он понял, что Лариса осторожно пыталась признаться в том, что было больно осознавать любому юному защитнику Отечества – будь то моряк или пехотинец. Да, она вышла замуж. Не разлюбила своего морячка. Не променяла на другого, более свободного парня, чтобы встречаться с ним на пустынных городских улочках в тёмные вечера. Она просто взяла и вышла замуж. Стала законной чужой женой и, равно, что растворилась для Игоря навсегда: безвозвратно и бесповоротно. Мельниченко сразу осознал всю суть случившегося факта. И, хотя, морально он давно был готов к такому случаю, всё равно глаза произвольно стали наполняться туманящими взор слезами. Не слезами жалости или боли, а слезами горькой обиды за свою беспокойную судьбу. За подполковника Белика, так несвоевременно появившегося на жизненном пути. За самого себя, предавшего однажды свою любовь в порыве проснувшейся жажды желания к нежной невельчанке Любаше. И самое главное – было обидно осознавать себя брошенным. Именно брошенным. Брошенным, как ненужную вещь, устаревшую со временем и вышедшую из моды, без объяснений и уважительных причин. Игорь догадывался, что его поджидал такой психологический удар. Он чувствовал, что этот удар не за горами. Но никогда не думал, что он будет таким предательским и коварным. Чтобы хоть как-то развеять нахлынувшую пессимистическую пелену возбуждённого сознания, Игорь вскрыл письмо от Лены и молча стал его читать. Глаза снова засияли жизненной новизной, освобождаясь от слёзной пелены безвозвратного прошлого. Лена подробно описывала исторические события своей учёбы и повседневной жизни, надеясь на скорую встречу со своим избранником. Она открыто намекала о приближении Нового года и предлагала веские аргументы относительно встречи приближавшегося праздника. Не откладывая ответ в долгий ящик, Мельниченко тут же сочинил душещипательный ответ, стараясь удовлетворить все запросы Елены Прекрасной в порыве искренней нежности к ней. Однако это мероприятие не отняло у Игоря много времени и до вечерней приборки ещё оставалось целых полтора часа, а голову тихоокеанца снова стали посещать далёкие от оптимизма мысли. Но, как бы там ни было, Мельниченко успел смириться со своей вспыльчивостью и, чтобы навсегда похоронить свои чувства к бывшей студентке одесского финансового техникума, решил кое-что исправить в самом себе. И первым этапом этого исправления явилась очередная флотская шалость. Пользуясь наличием свободного времени, Игорь достал из законспирированного схрона, находящегося в одном из ящиков электрического ЗИПа, чёрную спиртовую тушь, применяемую для нанесения татуировок отчаянным «годочкам». Быстро настроил неказистый приборчик, изготовленный по последнему слову техники их заводной механической бритвы, служивший основным орудием труда для таких художеств. Не откладывая задуманное в долгий ящик, он приготовил аппарат к использованию и занялся таинством неординарного творчества. И, буквально минут через сорок, на груди военмора, вместо привычной уже каждому сослуживцу татуировки «I love you Lora», образовалась экспромтная новинка. Теперь место пары английских слов занял, идущий по свинцовым волнам БДК, над которым гордо развевался военно-морской серпасто-молоткастый флаг с аббревиатурой «КТОФ» (Краснознамённый Тихоокеанский флот) вертикально набитой поперёк кромки флага. Именно так сумел пересилить свою боль и горечь от утраты своей несостоявшейся любови лихой морячок. Именно таким образом он попытался вычеркнуть из своей жизни, знакомую многим морякам потерю. Потерю несбывшейся надежды, потерю пламенной курсантской любови, потерю смазливой белокурой украинки с нехитрым именем Лариса.