Страница 22 из 28
Слышал вокруг себя невнятный гул проснувшихся и находившихся в сильнейшем будуне бойцов, бессильное шарканье сапог и тапочек по убитому ещё двадцать лет тому назад паркету. Оханье и аханье, громкое глыньканье и бульканье холодной воды. Слышал и понимал, что сейчас совершенно бесполезно даже пытаться пробиться к затуманенным мозгам подчинённых, поэтому – лежать, лежать и ещё раз лежать.
Чуть, чуть приоткрыл веки и тут же увидел склонившегося надо мной мрачного и угрюмого сержанта Кренделева. За те несколько часов, как его отлупил, лицо у него сильно опухло и перекосило, сияя почти всеми цветами радуги, не прибавляя от этого его роже милосердия и гуманизма. Рядом с ним, но по бокам сидело ещё два раненых алкоголем и будуном бойца, сторожа меня.
– Нет. Вставать не буду. Пусть лопнет мой мочевой пузырь… Пусть я позорно уссусь, но глаза не открою. Я сплю…., сплю очень крепко и глубоко…., – я смежил обратно ресницы и постарался изобразить глубоко спящего человека, причём спящего с чистой совестью. Спящего всю ночь, никуда не выходившего и никого не лупившего. Но проклятый мочевой пузырь не давал мне создать даже мираж этой идеалистической картинки.
– Блядь…, – тоскливо закрутились мысли в голове, – ещё пять минут и я дам такую струю…. Надо вставать и брать инициативу на себя. Может бить не так сильно будут, а может и выкручусь….
С такой надеждой и больше не думая о вполне возможных печальных последствиях, я открыл глаза и резко сел на матраце. Кренделев и оба сидящих рядом бойца испуганно отшатнулись от меня, что вселило дикую уверенность – Я их сейчас переиграю.
– Чтооооо? – Заорал я наверно на весь завод и вскочил на ноги.
– Чтооооо? – Проорал второй раз и тут же зловещим, многообещающим шёпотом закончил, – сейчас я поссать схожу – тогда с вами всеми и разберусь…. Всех поубиваю и всех оттрахаю. Я, блядь, с вами сейчас со всеми разберусь….. И покажу, как Советскую власть любить…..
Мигом вскочил на ноги и бурей вылетел из «Красного уголка». Давно так не бегал, но быстро, с шипеньем и стонами домчался до цехового туалета и еле успел достать член. Наверно я побил все рекорды и ссал минут пять, в наслаждение стеная и ощущая приятное облегчение. Даже успел вспомнить на эту тему старый бородатый анекдот.
Русский, американец и француз попали в плен к племени людоедов. Приводят к вождю и тот ласково говорит: – Кто доставит мне наслаждение того помилую. Нет – сожрём. Первым шёл американец. Достали из запасов виски, всю ночь пили, зверски трахали женщин племени, а на утром вождь проснулся – Голова болит, во рту как будто насрали бегемоты, член опух…. Короче сожрали американца. Второй был француз. Опять пили всю ночь коньяк, весело с французской лёгкостью трахали женщин соседнего племени, но результат был тот же – Голова и член бо-бо…
Наступила ночь русского. Свита вождя на ночь приготовила ящик водки, пригнали пленных баб, чтобы ночью оторваться на них. Но русский посмотрел на всё это блядство и сказал: – Нет, мы это делать не будем. Мы будем пить пиво и легко общаться. Прикатили бочку «Жигулёвского» сели и начали пить и общаться. Через полчаса вождь говорит: – Погоди рассказывать, сейчас в кусты схожу, отолью и продолжишь.
Русский отвечает: – Нет, Терпи…
Через час вождь опять: – Да я ссать хочу. Дай отлить…
– Терпи, вождь…. Терпи….
Ещё через час: – Всё, не могу.
– А ты член завяжи, – Завязали.
Под утро вождь взмолился: – Всё…., отпусти…
Русский: – Ну…, теперь пошли.
Встали у кустов, член развязали и пустили струю, а вождь в восторге заорал на все джунгли: – Какой кайффффф…..
Кайф закончился и вопреки здравому рассудку, который вкрадчиво шептал: – Беги, Боря, беги отсюда. Используй свой шанс на всю катушку… Беги в дивизию, в Свердловск, к Беденко, который всё тут разрулит…., – но я, вместо бега через проходную, ринулся обратно в «Красный уголок», решив всё-таки попытаться оседлать ситуацию в свою пользу. Ворвавшись в помещение, и готовый драться за свой командирский авторитет, за честь нормального прапорщика. Драться насмерть. Ворвался и замер – никто не хотел драться со мной. Бойцы смирненько сидели каждый на своём матраце, покорно склонив голову. Лишь Кренделев поднялся на ноги и, сильно шепелявя разбитыми губами, тихим голосом попросил.
– Товарищ прапорщик, больше этого не повторится. Будем выполнять все ваши приказы, – Кренделев замолчал и невольно дотронулся до разбитой губы.
– Ааааа, – торжествующе возопил я, – Ааааа, осознали. Да я вас…..
И замолк, не зная «Что я их…..», а Кренделев, воспользовавшись паузой, закончил: – Всё будем делать и выполнять, только не говорите капитану Беденко.
Я мигом и огорчённо сдулся. Только что торжествовал победу над дембелями, а они оказываются ничего не поняли и боялись не меня, а комбата. Боялись его разборок и тяжёлых кулаков, а также за свой дембель.
С досадой и злостью плюнул на пол, буркнув: – Я ещё подумаю – Докладывать или не докладывать. А сейчас марш на завтрак и на смену.
Бойцы вскочили на ноги и, суетясь, теснясь в дверях, гурьбой ринулись из помещения, а я остался один. Через час пришёл к начальнику цеха и договорился разбить моих людей на все три рабочие смены по четыре человека. Пусть, сволочи, немного врозь поработают.
Следующие два дня до приезда комбата прошли нормально. Бойцы никуда с завода не ходили и не просились. Работали, воровали и таскали листы, отчего матрацы уже поднялись от пола на высоту в тридцать сантиметров и теперь стало удобно на них сидеть. С просьбой ничего не говорить командиру батареи больше не обращались, лишь кидали вопросительные взгляды в мою сторону. А когда на заводской двор заехал военный «Урал», понурые, как военнопленные построились перед «Красным уголком».
Оживлённый комбат остановился перед строем и с удовольствием осмотрел подчинённых.
– Огоооо…, – изумлённо протянул он, увидев живописно раскрашенную рожу сержанта, – Кренделев, где это ты так на грабли наступил?
Сержант виновато опустил голову, а комбат, повернувшись ко мне, построжавшим голосом спросил: – Чего это у тебя тут произошло?
Выдержав, как учил знаменитый Станиславский, многозначительную паузу, многообещающе прокашлявшись, прокомментировал: – Ну, вы ж видели, товарищ капитан, какая крутая лестница у нас. Вот оттуда он и навернулся. Зато теперь всё понимает и стал более осторожным.
Комбат понимающе усмехнулся и делано-удивлённым голосом протянул: – Такое впечатление, что он оттуда раз пять падал. Всё нормально у вас, товарищ прапорщик?
– Так точно. Всё нормально, план выполняем, так что посуду и листы можно грузить.
– Ну и хорошо, – комбат отправил бойцов грузить то что мы заработали и то что своровали, а сами направились к начальнику цеха.
О ночном происшествии знал весь завод и я думал, что уж начальник цеха, ну уж точно, но пожалуется. Но тот весело посмотрев на меня, ничего не сказал. А как только автомобиль комбата скрылся за воротами, ко мне подошёл сержант Кренделев и сказал одно единственное слово – «Спасибо». Оставшиеся три недели прошли на «Ура». Бойцы работали нормально, ходили с моего разрешения в увольнение в кино и даже не смотрели в сторону спиртного. Слегка волочились за заводскими девчонками, но всё было в рамках приличия.
План был перевыполнен по всем направлениям. Мы вернулись в полк и бойцы были уверены, что следующим вечером они уже будут на дембеле. Но тут вскрылось неприятное происшествие. Меня обокрали. С собой в полк я привёз два здоровенных ящика багажа с домашними вещами и моей одеждой. Думал, что быстро получу или комнату в семейной общаге, либо сниму сам что-то и туда перетащу вещи для повседневного пользования. Пока не привезу семью. Но снять или получить, пока не получалось и вещи хранились в нижней каптёрки. Вот их и украли. Причём украли всё: вплоть до носков и трусов. Остались лишь два пустых ящика. А ведь там было полно импортных шмоток с Германии, которых хрен достанешь в Союзе.