Страница 133 из 147
Фашистская Германия в 1944 году потеряла огромный продовольственный район, в который входили Болгария, Румыния и западные области Украины. Она лишилась сначала румынской нефти, а потом и венгерской. Она потеряла никелевые рудники, половину запасов бокситов, все запасы хрома, больше половины запасов железной руды. Заводы самой Германии оказались в зоне действия армейской авиации и работали с перебоями.
И никель, и бокситы, так же как изменения на военной и политической карте Европы, показывали, что крах фашистской Германии близится. Это почувствовали правительства Турции, Аргентины, Чили и других стран, которые формально были нейтральными, но на самом деле благоволили Гитлеру. Почувствовали, испугались и… объявили войну Германии. Но тоже формально, ни один турецкий или аргентинский солдат не покинул казарму, не отправился на фронт.
А как Гитлер и немецкое командование? Неужели они перестали видеть надвигавшуюся катастрофу? Видели. А надеялись фашисты на то, что у границ Германии все же остановят советские войска, затянут войну и дождутся, когда по какой-либо причине осложнятся отношения между нами и нашими союзниками. Тогда Германия заключила бы мир с Англией и Соединенными Штатами Америки, а с Советским Союзом продолжала бы воевать.
Чтобы затянуть войну, Гитлер предполагал даже оставить север Германии, увести армию в южную часть страны и там, в выгодных условиях среди лесов и гор, продолжать сопротивление Красной Армии. После войны газеты писали о поисках сокровищ и нацистских документов, затопленных эсэсовцами в австрийских озерах. Вывозом ценностей в «Альпийскую крепость» и начиналось осуществление этого плана Гитлера.
Военное правило гласит: не делай ничего такого, что совпадает с желаниями неприятеля. Гитлер хотел затянуть войну, следовательно, мы должны были закончить ее как можно скорее.
Плакат Л. Голованова.
На главном направлении
Общий замысел окончательного разгрома фашистской Германии сложился у нашего командования еще осенью 1944 года.
Затем Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб приступили к разработке завершающих войну операций. Сокрушительные удары враг должен был получить в Восточной Пруссии, Польше, Чехословакии, Венгрии и Австрии. Взятием Берлина враг принуждался к безоговорочной капитуляции.
В начале 1945 года наши войска, занимавшие середину огромного советско-германского фронта, стояли на правом берегу польской реки Вислы. Отсюда до Берлина было несколько больше 500 километров — самый короткий путь. На этом направлении наше Верховное Главнокомандование и решило нанести завершающий удар.
Фашистские генералы и Гитлер считали, что советские войска пойдут на Берлин не с востока, не самым коротким путем, а с юга — через Венгрию и западную Чехословакию. Готовясь к подобному ходу событий, фашистское командование сосредоточило там много войск, в том числе танковых.
Но почему фашистское командование думало так? Вот почему. На севере линия фронта подошла к границе Восточной Пруссии. А эту территорию немцы укрепили настолько сильно и надежно, что сравнивали восточно-прусские оборонительные сооружения с французской линией Мажино, со своей, немецкой, линией Зигфрида. Естественно, что в укрепленном районе сосредоточились сильные войска противника. «Русские, — рассуждали гитлеровские генералы, — побоятся направить клин своих армий с берегов Вислы на Берлин, с востока прямо на запад. Они понимают, что мы, немцы, по этому клину из Восточной Пруссии, с севера, нанесем страшный удар, отрубим острие клина и войска, находящиеся в острие, окружим и уничтожим».
Правильно рассуждают немецкие генералы? А мы, выходит, не чувствуем грозной опасности? Чувствуем, конечно. Только наши маршалы решили сильную сторону противника превратить в слабую.
На деле это получилось так. Прежде чем начать наступление на центральном участке фронта, советские войска развернули боевые действия против северной группировки гитлеровских войск — в Восточной Пруссии[19] и против южной — в Венгрии[20]. Гитлеровское командование, когда начались эти операции, испугалось, что обе группировки будут разгромлены, и послало им подкрепления, сняв часть войск с… центрального направления. Других резервов у немцев не было. Да и не опасались гитлеровские военачальники несколько ослабить середину фронта — они все равно грозили нам ударом из Восточной Пруссии, даже более сильным теперь, потому что там стало еще больше войск. Но вот чего не смогли предвидеть фашистские генералы: советские войска не стали входить в Восточную Пруссию, а обошли ее по границе, встав полукольцом, фланги которого уперлись в Балтийское море.
Уничтожение фашистов, окруженных в Восточной Пруссии, затянулось до конца войны, бои там были упорные, кровопролитные, не случайно учреждена медаль «За взятие Кенигсберга». Но самым важным в этом деле было то, что враг уже не мог ударить с севера во фланг наших войск, начавших наступление на центральном направлении. Вот как получилось у нас: мы заставили гитлеровское командование перебросить побольше войск в Восточную Пруссию, которую мы потом окружили, а по ослабленному центру наносим удар, нацеленный в конечном итоге на Берлин.
«Штурм Кенигсберга». Фрагмент картины Ф. Усыпенко.
Медаль «За взятие Кенигсберга». Учреждена в июне 1945 г. Ею награждено более 760 тысяч участников боев в бывшей Восточной Пруссии.
Всего 23 дня потребовалось советским войскам, чтобы от реки Вислы дойти до реки Одер, преодолеть с боями больше полутысячи километров[21]. Наше наступление было необыкновенно мощным, а удары сокрушительными. Бывший гитлеровский генерал Меллентин писал об этом: «…русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времен гибели Римской империи».
Фашисты сравнивали Германию со Священной Римской империей, хвастались сходством государств-агрессоров. Меллентин же вынужден был провести параллель иного рода. До краха фашистской Германии оставалось совсем немного. От Одера до Берлина было всего 60 километров.
Шестьдесят километров! Как это мало — полтора часа езды для танков, час для мотопехоты. Неужели наши дивизии не могли преодолеть их с ходу? Вот бы, как говорят, на плечах неприятеля ворваться в его столицу! Нет, такое, к сожалению, было невозможно. Наши дивизии поредели. Устали не только люди, но и машины, надо было менять изношенные моторы танков, стволы орудий, надо было пополнить части бойцами. Базы, из которых шло снабжение боеприпасами, продовольствием, располагались еще на старых местах, в полутысяче километров от новой линии фронта. Были и другие серьезные причины, остановившие нас. И надо считать удачей, что в одном месте, у города Кюстрин, войскам 1-го Белорусского фронта с ходу удалось переправиться через Одер, захватить на другом берегу плацдарм.
В общем, недлинная дорога до фашистской столицы оказалась очень и очень тяжелой. Когда она была пройдена, подсчитали, что на каждый километр пути в Берлинской операции в среднем расходовалось 1430 тонн горючего и 2000 тонн боеприпасов. А перед этим, в Висло-Одерской операции, каждый километр потребовал в среднем только 333 тонны горючего, а боеприпасов 250 тонн.
19
Восточно-Прусская операция 13 января — 26 апреля 1945 года.
20
Будапештская операция 29 сентября 1944 года — 13 февраля 1945 года.
21
Висло-Одерская операция 12 января — 3 февраля 1945 года. Ее провели войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, а также часть сил 4-го Украинского фронта при содействии войск 2-го Белорусского фронта.