Миллионер из коммуналки

– Да, это… поведение, это вопрос, как говорится, совершенно отдельный, – усмехнулась Ирина Владимировна. – Впрочем, поначалу все шло хорошо. Обычный активный мальчик. Немножко шумный и необузданный, но в этом возрасте все они такие. Так что первым нескольким дракам, которые он устроил, мы не придали значения. Мальчишки, что с них взять, они всегда дерутся. Но потом дело пошло по нарастающей, родители одного мальчика после очередного инцидента пожаловались в полицию, и с этого момента спокойная жизнь у нас закончилась. Можно сказать, буквально до самого выпускного я находилась в постоянном стрессе по поводу этих его «всплесков». Да, именно так. Очень импульсивный мальчик, никогда не знаешь, чего ждать в следующую минуту. На занятиях, если ему интересно, был спокойным и сосредоточенным. Но если предмет не нравился или если перемена – могло произойти все, что угодно.

– Вы сказали, что родители одного из мальчиков после какого-то инцидента жаловались в полицию. Что это был за инцидент?

– Драка, как обычно. Что-то там ему не понравилось, стал приставать, задираться. Тот ответил. Ну, и в результате… В общем-то они оба были хорошо отделаны, и синяки, и кровь, все это было обоюдно и приблизительно в одинаковых «дозах». Но у того семья со связями, а за Костю заступиться было некому, так что виноватым оказался он.

– Но ведь и начал все это он, если я правильно понял. Может быть, претензии мамы второго мальчика отчасти были справедливы.

– Да, наверное. Просто… Видите ли, когда постоянно общаешься с детьми, привыкаешь к ним, уже сложно относиться как к посторонним. Конечно, Костя был мальчик сложный, и все время с ним возникали какие-то неприятности, но… Не знаю, как другие, но мне почему-то всегда было жалко его. Ведь способности у парня действительно выдающиеся. Он мог бы стать ведущим программистом в какой-нибудь серьезной фирме или даже создать что-то свое. Но беда в том, что кроме этих самых личных способностей у него не было больше абсолютно ничего. Ни какого-то семейного капитала, который позволил бы стартовать с собственным бизнесом, ни связей или приличных родственников, которые могли бы оказать протекцию и пристроить в чей-то чужой серьезный бизнес. Поэтому у меня лично этот мальчик вызывал скорее сочувствие, чем недовольство. Наверное, он и сам понимал свое положение, и, может быть, именно это отчасти было причиной агрессии в отношении более успешных и «упакованных» сотоварищей.

– С какого времени это стало проявляться особенно заметно?

– Где-то в девятом-десятом классах. Обычно к этому времени большинство уже успевают «перебеситься» и ведут себя более спокойно. В предчувствии окончания школы ребята задумываются о будущем, начинают строить планы. В общем, взрослеют. А у Кости этот процесс затормозился – то же легкомыслие, та же мальчишеская бесшабашность, вот и получалось… Сначала, как уже говорила, мы не зацикливались на этом, но, когда случаи стали раз от раза повторяться, пришлось более подробно познакомиться с домашней жизнью мальчика, узнать, в каких условиях ему приходится существовать. Ну и… узнали.

– В этой школе, наверное, в основном учатся дети обеспеченных родителей?

– Как вам сказать? Есть и обеспеченные, есть и, что называется, средний класс. Все-таки мы стараемся набирать детей по способностям.

– Но даже из среднего класса таких, как Костя, у вас, наверное, было немного?

– Да, он был исключением просто во всем, – снова усмехнулась Ирина Владимировна. – Воплощение единства и борьбы противоположностей. Самый высокий уровень способностей и самый низкий, так сказать, социальный статус, способность к сиюминутной полнейшей концентрации при решении задачи, которая его увлекает и интересна, и рядом с этим – самая непростительная расслабленность и легкомыслие, когда требуется решать вопросы, необходимые, но скучные или рутинные. Из-за этого Костя и учился очень неровно. Математика, даже сложные ее разделы, шла у него на ура, про наши «профилирующие» предметы и говорить нечего, здесь он вообще был одним из лучших. А что до остального – физики, биологии или того же русского языка – полнейшее равнодушие, лень и, как следствие, всегда очень средние оценки.

Костя, видимо, думал, что благодаря своим выдающимся способностям в один прекрасный день он и без пятерки по физике вполне успешно сможет поймать фортуну за хвост. Такая, знаете ли, наивная вера в чудо. Сейчас подобное отношение к жизни очень активно внушается с экрана и из интернета. Подростки легко клюют на это, ведь они еще не имеют опыта и не успели на практике убедиться, что для достижения результата всегда приходится прилагать усилия. Вот и Костя. Он тоже, кажется, думал, что все главные жизненные бонусы получит без труда, стоит лишь попасть в нужное место в нужное время. Он частенько это говорил. Но на практике выходило так, что попадал чаще всего в какие-нибудь неприглядные истории.

– Кроме того случая, когда на него заявила мать другого ученика, у него были еще контакты с полицией?

– Да, и, я думаю, нередко. Но в стенах школы он больше не устраивал крупных «побоищ». После той драки был большой скандал, уж мамаша постаралась. Она требовала исключить Костю, грозилась забрать сына, если мы не выполним ее требование. Дескать, тот не может учиться в одном заведении с «малолетним садистом». Еле-еле удалось утихомирить ее. Чего только мы с Тамарой Михайловной не делали, чего только ей не говорили! В конце концов сошлись на том, что оставим мальчика на испытательный срок и, если что-то подобное вновь повторится, тогда уже точно исключим. И с Костей тоже я в тот раз поговорила очень серьезно. После этого он и присмирел, не стал так открыто проявлять свой темперамент. Но участковый из того района, где он жил, навещал меня регулярно, так что я сделала вывод, что Костя не прекратил свои выходки, а просто перенес их в другое место.

– Если не ошибаюсь, во время учебы он жил с отцом? В коммуналке на Рижской? – посчитал нужным уточнить Гуров.

– Да, именно там. А почему вы так сказали – «жил»? Что, он переехал оттуда?

– По-видимому, да. Но вот куда он мог переехать и где находится в данный момент – это для всех большая загадка. Как выяснилось, после перевода в вашу школу Костя почти прекратил общение с ребятами, живущими по соседству. Так что близких друзей в этой самой коммуналке у него не было, а с отцом он, как вы, наверное, и сами знаете, тоже общался весьма напряженно.

– Да, это мне известно. И участковый говорил, что со своим папашей Костя воюет едва ли не чаще, чем с разными сторонними лицами. Так что первый опыт такого антисоциального поведения, по-видимому, был приобретен в семье. Хотя как мальчик неглупый Костя отлично умел сдерживать себя и быть настоящим паинькой в тех случаях, когда это было нужно ему или в каком-то смысле выгодно. Тогда он превращался в улыбчивого, во всем послушного и со всем согласного мальчика, становился мягче воска, и казалось, что любой, кто захочет, может из него без труда веревки вить. Тот, кто не знал другую сторону его натуры, наверняка и представить себе не мог, из какой социальной среды явился этот «ангел». Но я… мне оставалось только бесконечно удивляться разнообразию его способностей.

– Единство и борьба противоположностей? – понимающе взглянул Гуров.

– Именно так, – улыбнулась Ирина Владимировна. – И, пожалуй, именно это разнообразие давало надежду, что перед мальчиком все-таки два пути, а не тот единственный, который предопределен примером его отца. Поэтому мы и боролись так за него. Ведь эта школа – пусть небольшой, но все-таки шанс в его жизни. Престижное заведение, хороший диплом. А если бы мы исключили его, тогда его дальнейшая судьба уже совершенно однозначно повторила бы судьбу ближайшего родственника. Просто совесть не позволяла своими руками толкнуть ребенка на эту дорожку.

«Вот оно как, – слушая учительницу, думал Гуров. – То есть, получается, тот факт, что Костя все-таки окончил эту школу, даже несмотря на все разнообразие его „способностей“, это заслуга классного руководителя и директора. Уважаемая Элеонора Юрьевна здесь, по-видимому, совершенно ни при чем. Что ж, вот и еще один фактик в пользу того, что как таковой Константин Соловьев интересовал ее очень мало. Тем не менее найти этого Костю ей необходимо во что бы то ни стало. Стоит только вспомнить, с каким чувством говорила она о том, как это для нее важно. Мотивировала, правда, по-своему, но это уже детали. Главная тема все равно прозвучала вполне недвусмысленно – дамочка сделает все, чтобы добиться своей цели. Мне стоит лишь назвать сумму».