Наследие

Описывать это место в подробностях нет смысла, ибо каждое из них так или иначе похоже друг на друга. Арочный вход и небольшая часовенка с краю, множество дорожек и многочисленные кресты с надгробными плитами. Оптимизма такой вид внушить не может, разве только добавить философских мыслей о бренности человеческого бытия. Особо бегать по этому скорбному месту нам не пришлось, ибо номер нужной могилы подсказали в похоронной конторе, находящейся здесь же. Могила Славицы — артефактора и подруги югославкой королевы — ничем особым не выделялась. Памятник из чёрного гранита в форме неровной скалы и с резным крестом с левого края. По центру — имя и годы жизни, а внизу — золотая гравировка на сербском: «Хвала ти за живот». Даже я, не зная этого языка, интуитивно понял смысл фразы, а Ольга, вторя моим мыслям, перевела вслух:

— Спасибо тебе за жизнь.

Если не знать предысторию, то эта надпись особых вопросов не вызывала, но сейчас я ещё больше уверился, что в легенде о Радмиле не всё так просто. И вот теперь стоял и мысленно решал, как незаметно заглянуть в могилу, ибо других вариантов, кроме вот такого, крайне надругательского, я больше не видел. Больше подсказок не было, а значит нужно копать, причём ночью.

— Сергей, посмотри назад, — позвала вдруг Ольга.

Обернувшись, увидел такой же ряд из могил, но ничего странного или необычного не заметил. Моя княгиня, поняв, что я не вижу причины для её возгласа, указала рукой на массивный чёрный крест у могилы, находящейся сразу напротив захоронения Славицы:

— Прочти имя.

Сделав шаг ближе, я прочёл имя и остановился. Потом прочёл ещё раз и физически почувствовал, как шестерёнки в голове начали щёлкать, пытаясь собрать пазл. «Анджела Войнович,» — гласила надпись на надгробье. Торопливо достав планшет, полез проверять информацию. Имя, а также годы жизни и смерти полностью совпали. Сомнений не осталось, здесь похоронена погибшая во время войны одна из дочерей Радмилы.

— Анджела, переводится как ангел или посланник, — добавила Ольга, окончательно расставив всё по местам.

— Пойдём, — кивнул я головой, в сторону выхода.

Оставаться здесь больше смысла не было, необходимо провести небольшой мозговой штурм для анализа добытой информации и определения дальнейших шагов. А этим лучше заняться в нашем временном пристанище. Остальная часть дня прошла спокойно и немного в стороне от меня, и, слава Богу, что не пришлось больше бегать по городу в поисках развлечений для дочки. Мы, конечно, маловато уделяли времени для совместного времяпровождения всей семьёй, и с утра София отрывалась не по-детски, стараясь по максимуму использовать момент. Но, попав в аквапарк, она целиком погрузилась в атмосферу безудержного веселья, и выдернуть её из воды нельзя было даже за уши. Так что мы с Ольгой провели остаток дня, сидя за столиком у бассейна, время от времени участвуя в играх с нашим ребёнком. В итоге, София умоталась настолько, что по возвращению домой в кои веки самостоятельно отправилась спать пораньше. Чем мы, естественно, воспользовались, чтобы согласовать наш зловещий план по извлечению из могил непонятно чего.

— Говорю же, раскапывать нужно обе, — заявил я Ольге.

— Обоснуй, — потребовала супруга, явно пребывая не в восторге от идеи потрошить сразу два захоронения. — Последние строчки кремлёвского письма явно указывают на могилу Анджелы.

— Да потому что Славицу не просто так перезахоронили по указу королевы.

— Всё верно не просто так, — согласилась супруга, и выдвинула свою версию: — Радмила отдала дань памяти своей подруге, похоронив ту в родном городе.

— Это слишком незначительная причина для столь неординарной личности, — оспорил я.

— Это для тебя причина незначительная, — жёстко отрезала Ольга. — А для боевых подруг это более чем достойный повод почтить память близкого человека.

— Ну, тогда почему это коснулось только однойу Славицы? — разрушил я пафосную теорию — Почему остальные из близких, погибших в том сражении, не удостоились такой чести?

— Я не знаю, — пожала плечами жена, — но это не значит, что ты прав.

— Зато мою версию легко проверить.

Ольга не ответила, ну а что тут скажешь — небольшой спор всё равно привёл нас к тому, что рыть могилы придётся без вариантов.

— Славицу нужно доставать целиком, скорее всего в гробу должно лежать что-то спрятанное Радмилой, иначе все манёвры королевы бессмысленны — ведь зачем-то она устроила перезахоронение и даже присутствовала при нём. А вот у Анджелы, думаю, будет достаточно вскопать максимум полметра земли, ибо очень сомневаюсь, что королева приказала эксгумировать свою дочь, чтобы и к ней подложить что-нибудь ценное.

Голос у меня звучал уверенно и весьма убедительно, вот только у самого внутри сидел жуткий червячок сомнения. Но других идей либо версий у нас не было, а расшифровать послание как-то по-другому просто не получалось. Остаётся только вот такой сомнительный и дурнопахнущий вариант.

— Ты знаешь, вот никогда бы не подумала, что придётся когда-нибудь отдавать приказ на осквернение могил, — подперев подбородок кулаком, проговорила Ольга.

— Но мы же не для того это делаем, чтобы просто поглумиться, — оправдывал я этот нелицеприятный поступок, — И вообще, это Радмила виновата — зачем было разводить такие тайны?

— Ну-да, конечно, давай спишем на королеву все наши нынешние дела и поступки, — как-то грустно усмехнулась супруга.

— Солнце, ну предложи другой вариант, или ты думаешь, мне приятно поступать именно так? — излишне горячо воскликнул я. — На фига мы тогда вообще сюда приехали?

— Меня смущает только одно, что мы понятия не имеем, что именно ищем, но при этом готовы беспокоить давно ушедших.

— Ничего не делая, мы ответов не получим, — буркнул я, откинувшись на спинку стула. — И вообще для человека, с лёгкостью стирающего с лица земли целый город, ты сейчас излишне набожна и сентиментальна.

Зря я это, конечно, сказал, похоже, обидел. Ан нет, скорее разозлил, если судить по столь любимым мной искоркам в глазах. Вот только сейчас вместо обычного моего восхищения этим проявлением гнева в душе шевельнулась какая-то неловкость и растерянность.

— Не надо путать месть и моё отношение к мёртвым, которые мне ничего не сделали, — зазвенел её голос. — Всегда есть грань, через которую переступать неправильно. Но если ты всё-таки переступил, то у тебя должна быть очень, повторюсь, очень веская причина.

Сидели мы вдвоём за небольшим чайным столиком в минигостиной на третьем этаже. Комната была проходной, и к ней примыкали две спальни: одна наша, а вторая была отведена дочери. Имелся также отдельный выход на красивый и аккуратный балкон. Честно говоря, не ожидал я такой отповеди от Ольги. Казалось бы, после пяти совместно прожитых лет успел хорошо понять человека, разобраться в его желаниях, а тут оказывается, что-то упустил. «Похоже, я ещё много чего умудрился проглядеть, занятый своим разносторонним самосовершенствованием», — грустно подумалось мне. «Мир Валькирий не так прост, как может казаться инопланетянину, каковым я, по сути, и являюсь. Предстоит потратить ещё много времени, чтобы понять его».

— Прости, — вскинул я руки в примирительном жесте, — совсем не хотел тебя обидеть. Я и сам не очень-то хочу ковыряться в могилах. Но моё желание докопаться до истины перевешивает все моральные тормоза в душе. Там должно быть что-то важное, иначе все эти стишки абсолютно бессмысленны. Но Радмила, судя по историческим хроникам, всегда была женщиной, чётко знающей, чего она хочет. Что-то она оставила после себя, какое-то наследие для потомков, которое, возможно, опередило своё время, и вот такими посланиями она хотела, чтобы его нашли, когда придёт час.

— Ладно, — вздохнула Ольга, — Я надеюсь, ты не собирался лично присутствовать при раскопках?

— Эм-м, — многозначительно начал я. — Но как я могу сидеть здесь, в то время как наши девчонки будут трудиться на кладбище? Это же я всех сюда загнал, а теперь мне что? Из дома не вылезать?