Страница 3 из 16
Именно так все надежды вампира разрушились, поэтому цокнув языком и грубо прижав к себе Юи лицом, заставив замолчать, он заснул. А на утро, на момент пробуждения альбиноски, Субару уже не было рядом. Не привыкнув просыпаться без него, девчушка немного растерялась. Обычно, проснувшись от его шагов, она спросила бы, куда он направляется, а после попросила бы подождать ее или остаться еще ненадолго.
Выйдя из своей комнаты в белой ночнушке и босиком, Юи направилась по дому в поисках братца. Ходя по многочисленным коридорам, она смогла понять, что не была даже в половине комнат особняка, и не знает практически ничего, кроме кухни, гостиной и спален Сакамаки.
Продолжая плутать, девочка вышла на улицу, увидев в десятке метров от себя высокую башню. Поскорее поспешив к старой двери, которая противно скрипела из-за дующего ветра, Юи поднялась по холодной лестнице, изредка спотыкаясь о ступеньки и падая. Некоторое время спустя Комори достигла самого верха, и отдышавшись, начала исследовать единственную комнату, напоминающую темницу. Свет сюда практически не проникал, а тишина пугала еще больше, чем бегающие по каменным стенам и полу тараканы и многоножки.
За тюремной решеткой, дверь которой так тяжело было отодвинуть Юи, совершенно ничего не было, кроме стоящего в углу холщового мешка с портретом красивой женщины. У нее были бело-серебристые волосы, первая половина из которых была заплетена в аккуратный пучок, украшенный черно-красной лентой, а вторая волнистыми длинными прядями спадала на левое плечо. На мертвенно-бледное тело было одето белое платье с черным лифом и ромбовидными лямками и ремнями, опускающимися вниз. На руках белые перчатки до плеч, на шее тонкий черный чокер, украшенный маленькими красными розами, а поверх платья нежно-голубая вуаль, прикрепленная к лямкам лифа. Смутно-гранатовые глаза были полны печали, и это заставило Юи отказаться от мысли, что она напоминает Субару. В отличии от женщины, у вампира были ярко-алые глаза, постоянно горящие различными эмоциями, которые остальные всегда принимали за ярость.
— И что это ты тут делаешь? — в следующий миг Юи оказалась на руках Субару, который даже не дожидаясь ответа, направился вниз по лестнице.
— Кто это, братик? — спросила Комори, посмотрев назад через плечо парня. Из-за того, что лестница была закругленной, и, можно сказать обвивала стены башни изнутри, темница вскоре скрылась из виду девочки. — Она была очень красивой! Но на тебя совсем не похожа.
— Правда? Почему же? — Юи действительно была первой, кто сказал это Субару. Ранее все говорили, что он очень сильно похож на отца и мать.
— Твои глаза живые! — девочка протянула руки к лицу вампира, но не дотянувшись, обняла за шею. — А она смотрела так грустно, словно вот-вот умрет.
— Ха, и вправду, — Субару вновь вспомнились мысли из сада. — Цветы только и думают, что о своей кончине.
— Что? — не услышала малышка.
— Ничего, совсем ничего.
Субару повезло, что Юи не видела крови на штанах и футболке. Кровь была не его, ведь на нем не было и царапины. Она принадлежала его матери, которую вампир сегодня, набравшись мужества за несколько веков, убил по ее собственному желанию. Криста — женщина, заточенная в этой башне несколько веков назад и являющаяся одновременно двоюродной сестрой и женой Карлхайнца, наконец-то была очищена от «грязи», которую выплеснул на нее муж, надругавшись над ее чувствами. Умирая с серебряным кинжалом в сердце, что когда-то давным давно сама подарила единственному сыну, она улыбнулась сквозь слезы, хлынувшие из-за боли в груди, и безмолвно сказала «Спасибо», после чего умерла, уже навсегда перестав мучиться от греха на душе.
— Эй, братик Субару, — шепнула Юи, зевнув и прикрыв глаза.
— М?
— Люблю тебя, братишка Субару!
========== Глава 3. Можно поспать с тобой, Шуу-сан? ==========
Вот и настал тот день, когда самый грубый и агрессивный Сакамаки свалился с простудой. Это было удивительно, учитывая то, что это Юи ходила босиком по холодному полу башни в легкой ночнушке, а не Субару.
Вампир запретил братьям подпускать Комори к нему, чтобы она ни в коем случае не заразилась. Зато не смотря на температуру и жар, он смог ловко переложить заботу о ней на другого брата — Шу.
— Что ты тут забыла? — спросил блондин, сидящий на подоконнике, когда девочка заглянула в его комнату.
— Братик сказал, что я должна присмотреть за тобой! — теперь Юи уже смело зашла в помещение, уверенно улыбнувшись. — Шуу-сан, теперь ты будешь в безопасности, потому что я присмотрю за тобой!
Альбиноска все еще продолжала картавить и изредка шепелявила, даже не смотря на усердные занятия с Рейджи. У Юи не получалось не тянуть звук «у», поэтому то и выходило «Шуу-сан».
— Шу, а не Шуу, — поправил вампир, хотя особо его это не волновало. Интереса к Комори у него и раньше не возникало, а теперь, когда ее кровь была под запретом, желание даже говорить с ней отбилось на совсем.
— А что ты делаешь? — девочка подошла к окну, взглянув на Шу.
— Сплю. И ты мне мешаешь. Потеряйся.
— Нельзя! Иначе как я буду присматривать за тобой?
«Ребенка нельзя переупрямить, и этот подлец Субару знает это, » — вздохнул Шу. — «Рейджи наверняка только способствовал этому.»
— Не пялься на меня, — чувствовать чей-то взгляд с закрытыми глазами вампир научился давно, и сейчас на него пристально глядела Юи. — Я же сказал, что собираюсь вздремнуть — займи себя чем-нибудь и не смотри на меня больше.
— Шуу-сан, можно я посплю с тобой? — девочка не отвела взгляд, а только продолжила невинно смотреть на лицо блондина.
«Еще чего» — вот, что хотел бросить синеглазый вампир, однако вовремя сообразил, что если малышка уснет, то он сможет подремать в тишине, а после уйти и спрятаться от нее, отвязавшись на долгое время.
— Ты обещаешь, что замолкнешь сразу же, если я разрешу поспать со мной?
— Да! — глаза Юи засверкали. — Обещаю!
Неохотно опустив руки, Шу взял девчушку к себе на подоконник, посадив ее напротив себя.
— И чтобы не звука, — предупредил он, на что получил одобрительный кивок головой.
Однако, мешать вампиру, любящему тишину, оказывается, можно и не издавая никаких звуков. Стоило ему закрыть глаза, как Юи сразу же полезла на него, и удобно устроившись на ногах, приготовилась заснуть.
— Что ты вытворяешь? Слезь с меня, ты тяжелая!
— Но ты мягкий! Большой и милый мишутка!
— М.мишутка?!
Давно старшего Сакамаки так не называли. Ах, да. Его ВООБЩЕ так не называли ни разу за всю долгую жизнь. Однако пока вампир пребывал в шоке, по всей комнате послышалось тихое сопение. Шу с округлившимися глазами взглянул на Юи, которая смогла заснуть на нем всего за минуту.
«Не уж то и вправду как мишутка?» — подумал блондин. Шу не мог отрицать того факта, что девчушка была теплой и приятно грела его. — «Ну, хотя бы не шумит.»
Вампир заснул, приобняв Юи, чтобы было удобнее. Он не мог сказать, что она была такой же приятной, как и плюшевая игрушка, так как никогда до этого не испытывал такого чувства. Его мать, Беатрикс, лишила Шу детства, пытаясь вырастить достойного наследника для Карлхайнца. И хоть она и отдавала все свое время на его воспитание, материнской любви старший Сакамаки не знал совсем. Это и послужило причиной апатии вампира.
Как и многие, он сам удивлялся, когда смотрел на портрет покойной матери. Те же золотистые волосы и бездонные сапфировые глаза, однако такой разный взгляд. Женщина даже с портрета смотрела требовательно, строго и уверенно, словно живая, пробирая каждую клеточку тела и залезая в душу. Парень же наоборот практически никогда не смотрел на собеседника, предпочитая держать глаза закрытыми, однако если и случалось встретиться взглядом, то сразу же становилось жутко потому, что глаза у Шу были пустыми и равнодушными, скрывая самые страшные воспоминания детства.
Огонь. Парень страдал пирофобией, и мгновенно исчезал, когда видел огонь. Боязнь сгореть заживо мучила вампира и заставляла видеть ужасающие картины во снах. Его проклятьем было непрерывно смотреть, как тело его друга Эдгара быстро поглощает пламя, оставляя ужасные ожоги и испепеляя кожу и волосы мальчика. Чего бы Шу не пробовал, единственное средство, которое он смог отыскать от ночных кошмаров, это классическая музыка, плавно играющая в наушниках и позволяющая забыться и расслабиться.