Бессмертны, как боги

Бессмертны, как боги

"И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят". Бытие 3:22-23.

В этот день всё с самого начала пошло не так, как надо.

Алексей давно проснулся, но сладкая вязкая дрёма не отпускала, и он лежал с закрытыми глазами. Ничего не хотелось, ни шевелиться, ни знать, сколько времени, ни, тем более, вставать. Между сном и бодрствованием бывают такие минуты, когда уже вроде бы не спишь, но ещё не проснулся. Алексей называл их – мгновения свободы, блаженная невесомость среди тяжести бытия.

Солнечный луч упал на лицо и под закрытыми веками вспыхнули оранжевые пятна. Померещился пляж: море песка, красотки в открытых купальниках, цветные пляжные зонтики и океан – величественная бездна воды.

Кожу охладил влажный ветерок, в нос ударил терпкий немного горчащий морской запах и, где-то вдали, запульсировал шелест волн.

Шум прибоя ширился, нарастал… и вдруг обернулся противным металлическим скрипом входной двери.

– Ты ещё здесь?! – из коридора долетел голос Алёнки, его гражданской жены.

– Чёрт!

Алексей подскочил на кровати, схватил телефон и с ужасом разглядел цифры – 8:45. Уже сорок пять минут, как он должен быть на работе.

– Не знала, что у тебя выходной, – полноватая фигура Алёнки на мгновение заслонила проход,

Комната наполнилась запахом сладких духов с лёгкой примесью женского пота.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – Алексей сунул левую ногу в штанину и запрыгал на одной ноге.

С третьего раза правая нога попала во вторую брючину, пальцы машинально застегнули ширинку и ремень.

Одним прыжком Алексей метнулся в ванную, вернулся в спальню, снова скользнул в ванную.

Алёнка что-то говорила, но её голос струился бессмысленным журчанием, перед глазами возникло лицо начальника, Сергея Степановича, начальник неодобрительно качал головой.

– Носки хоть одень, – вытирая руки полотенцем, Алёнка вышла в коридор.

Алексей бросил взгляд на ноги и понял, что стоит босиком.

Снова кинулся в спальню, минуты летели быстрее молнии, а собственные движения казались предательски медленными.

– Нам надо поговорить, – Алёнка поправила светлую чёлку.

– Давай не сейчас, вечером, всё вечером, – Алексей ринулся к выходу, чертыхаясь, натянул туфли и выскочил в подъезд. За спиной звонко хлопнула дверь.

Бегать из-за своей излишней тучности Алексей не умел и не любил, поэтому, когда он подходил к управлению, телефон показывал уже 9-30. Белая рубашка промокла, галстук душил, свежесть солнечного летнего утра раздражала. Кажется, плакала его месячная премия.

Хрипло дыша и утираясь платком, Алексей взбежал на третий этаж, мимоходом показал пропуск охраннику, миновал коридор и ввалился в кабинет. Уже шесть лет он работал ведущим специалистом, за это время было всякое, но спокойная и временами непростая работа нравилась.

Кабинет заставлен четырьмя рыжими кое-где облупленными столами, столешницы завалены бумагами и свитками ватмана. У ближайшего к выходу стола приставлен стул с сумочкой Жанны, по диагонали от него стол Дмитрия Владимировича, по обыкновению уставленный чайными кружками.

«Куда все подевались?»

Алексей скинул пиджак и повесил его на спинку стула, после чего с облегчением присел за рабочий стол.

«Может обойдётся, кажется, никто и не заметил».

Дверь кабинета распахнулась, в проёме показалась кукольная фигурка Барби или Светочки, как её ласково называли, когда нужно было снискать благосклонность начальника.

– Разумовский! Где вы ходите? Вас уже целый час ищут, – тоненько пропищала Барби.

– Так… я… – Алексей развёл руками.

– Зайдите к Сергею Степановичу, срочно.

Барби упорхнула, а у Алексея неприятно заныло в груди, вновь померещился пляж, солнце, красотки и океан. Он частенько грезил о морском пляже, может потому, что никогда его не видел, или потому, что это недостижимая мечта. Беззаботно лежать на берегу океана – тайная мечта Алексея. Но каждый раз, когда он собирался её исполнить, что-то обязательно мешало. Алексей даже нашёл закономерность: стоит собраться отдохнуть на море, как тут же случается неприятность.

«Не к добру…» – он тяжело поднялся и накинул пиджак.

На выходе столкнулся с Жанной и Дмитрием Владимировичем, обычно живая, разговорчивая Жанна молча потупилась, а Дмитрий Владимирович пожал руку осторожно, словно извиняясь.

«Смотрят, как на покойника, что-то случилось...» – Алексей подошёл к двери начальника, мысленно перекрестился и решительно потянул за ручку.

Барби сидела у компьютера и стучала по клавиатуре, кажется, она не заметила Алексея, и продолжала виртуозно перебирать пальцами, будто музыкант.

Алексей проскользнул к Сергею Степановичу Боброву, Бобру, как за глаза называл начальника, и сразу отметил, что начальник похож на тучу. Этакая усатая грозовая туча.

– Проходите, Алексей Павлович, присаживайтесь, – Бобёр поглядел ласково.

Алексей сел.

– Сколько вы работаете? Лет пять, кажется? – Бобёр изучал какие-то бумаги, его пышные чёрные усы смешно шевелились.

– Шесть, седьмой пошёл.

– Как летит время…

– Оно полетит ещё быстрее, если зарплату будут выдавать каждый день.

– Ценю ваш юмор, – начальник поднял глаза, – вы же у нас работник с юмором, наслышан.

Под пристальным взглядом начальника Алексей заёрзал и перевёл взгляд на паркет.

– Я чё? Я ни чё…

– Ну, как же? – начальник усмехнулся. – Кто на прошлой неделе, охраннику, связал шнурками ботинки между собой и поднял шум? Между прочим, человек больно ушибся.

Алексей нахмурился.

– Он сам виноват, нечего спать на посту, а то расхрапелся среди дня.

– Ну, а Глафире Андреевне, нашей единственной и заслуженной уборщице, кто сказал, будто ей положена доплата за самую чистую уборку? Я, между прочим, потом целую неделю доказывал, что ни каких доплат не предусмотрено.

– Так я ж в другом смысле, зачем она постоянно грязь разводит? Взялась убирать так пусть и убирает нормально, лень лишний раз тряпку намочить. Я не виноват, что она намёков не понимает.

– Что ж Разумовский, мы с вами обойдёмся без намёков, – голос начальника построжел.

Сердце Алексея ёкнуло, к горлу подкатил комок, и где-то в дебрях мысленных просторов вновь замаячил вожделенный пляж.

– Буду говорить откровенно, – начальник шевельнул усами, – вы, наверное, уже слышали, что у нас будет сокращение?

Алексей поднял глаза, их взгляды встретились, и он всё понял.

– Мы тут посовещались и решили вашу должность убрать… мда… вот так вот, Алексей Павлович.

– А-а… и где я теперь буду работать, то есть кем числиться?

– Ну, где вы будете работать, не знаю, у нас сейчас вакансий нет, – начальник принялся сосредоточенно сортировать разбросанные по столу бумаги. – Уж извините, Алексей Павлович, кризис.

Алексей почувствовал, как куда-то проваливается, голова кружится, воздуха не хватает. Ему пришлось напрячь всю волю, чтобы не выдать волнения.

– Вы прям мысли читаете, – Алексей улыбнулся одними губами, – я только что думал, не махнуть ли на юг?

– Вот и прекрасно, значит, теперь и думать нечего, пишите заявление, – начальник оживился. – Вы не подумайте, Алексей Павлович, оформим, как полагается, три оклада выплатим, и я, лично, отменную рекомендацию напишу. С такой рекомендацией вы хоть на Юге, хоть на Севере, везде работу найдёте, даже не сомневайтесь.

– Спасибо, – Алексей поднялся.

Начальник тоже встал и протянул руку. Рукопожатие вышло по-мужски крепким.

Остаток дня как-то скомкался, смазался, Алексей ни как не мог отделаться от навязчивых мыслей.

«Что же получается? Уборщица, которая больше марает, чем убирает, нужна, а он, ведущий специалист, столько раз спасавший производство, не нужен! Я ничего не понимаю в этом зоопарке…»