Мы всегда были вместе

– Зинке родители покупают в райцентре дом в качестве свадебного подарка, – сказала ей Тося. – Лешка своего не упустит! Даже если Зину не любит, то женится ради выгоды. А там, смотри, ее папаша не из бедных, машину подгонит зятю! Ну а ты как, Римма? Не собираешься замуж? Не нашла себе городского с квартиркой?

– Нашла, – ответила Римма. – С однокомнатной, собираюсь за него замуж.

– По любви или из-за жилья?

– По любви, – ответила Римма, зная, что Тося передаст их разговор Алексею.

Так было принято решение. Она сказала, что по любви, хотя до сих пор Римма не могла даже себе ответить, было это решение принято назло Лешке или в надежде, что со временем она полюбит своего мужа. Она и вправду пыталась полюбить Игоря, но шли годы, а из головы не выходил Алексей. От Тоси она узнала, что парень вскоре женился, но не на Зине, а на еще более перспективной девушке – дочери начальника милиции одного из областных центров.

– Лешка после армии пошел в патрульную милицию, – рассказала Римме Тося. – Как-то был на дежурстве и на вокзале познакомился с будущей женой.

– Ты ее видела? Она красивая? – спросила Римма.

– Ты что! Молодая, а уже толстая! Низенькая такая, лицо круглое, как блин, в общем, хоть картину пиши «Брак по расчету». Но живут неплохо – отец жены обо всем побеспокоился!

Римма стала хорошей женой, и даже сейчас, прокручивая в памяти свою жизнь, она отметила, что ее совесть перед мужем чиста. В их квартире всегда было чисто убрано, она хорошо готовила, стала заботливой матерью двоим детям. Любила ли она мужа? Он не был ей противен, и она была благодарна ему за детей и заботу, но все эти годы оставалось одно «но». Она не смогла забыть свою первую любовь. Пока были живы ее родители, она приезжала к ним в село и раз в году заходила к Тосе, чтобы якобы невзначай узнать о судьбе Алексея. Со слов соседки Римма знала, что у него две дочери, он работает в милиции и периодически получает повышения. Римма понимала, что надо бы поставить в их отношениях жирную точку раз и навсегда, но Алексей приходил к ней во снах. Он был в ее памяти всегда, когда она занималась с мужем любовью. Как только руки мужа касались ее тела в постели, она закрывала глаза и представляла его, Алексея. Это было как наказание или наваждение, и даже время не в силах было стереть эти воспоминания. После смерти родителей Римма стала реже приезжать в родное село. Один раз в году она бывала там, чтобы привести в порядок могилы родителей и проведать бабушку Полю. Эта женщина жила по соседству и всегда хорошо относилась к Римме. Когда погиб брат Андрей и Римма стала чувствовать себя ненужной родителям, бабушка Поля часто приглашала ее к себе, баловала чем-то вкусненьким, утешала, обнимала, что никогда не делала мать. Став взрослой, Римма не забывала старушку и всегда ее навещала, не забыв купить для нее подарок. Также она заходила и к Тосе, чтобы узнать о жизни своей первой любви. Почему-то всегда получалось так, что Римма приезжала в тот момент, когда Алексея не было в селе, хотя он тоже раз в году навещал своих родителей.

– Он приезжает, заходит ко мне и всегда спрашивает о тебе, а ты – о нем, – сказала Тося года два назад. – Вы бы уже встретились один раз и поговорили!

Римма не знала, хочет ли она встретиться с Алексеем. Она мечтала о встрече, но мысль о ней пугала ее. Иногда ей казалось, что если она увидит Алексея, то сердце не выдержит – его разорвет на части. Ей было страшно, что, встретившись со старой любовью, она потеряет голову и бросит Игоря. Они так и не встретились, но Римма точно знала: приедет муж и в постели она снова будет представлять, что рядом с ней не он, а Алексей.

Люба помогла подруге с приготовлениями к празднику. – Завтра наконец-то все съедутся! – сказала Римма, поставив в холодильник последнюю полную кастрюлю. – Спасибо тебе, Любаня! Без тебя не управилась бы.

– Да не за что! – улыбнулась женщина. – Ты мне лучше скажи, когда ты своим сообщишь о болезни?

– Ну, не под елочку же им такой «сюрприз» положить? Сразу после праздника, – пообещала Римма.

– И в больницу тоже?

– Конечно! Кто знает, сколько мне на веку праздников осталось? – грустно произнесла Римма.

– Начинается! Ты говоришь как старая бабка! – нарочито весело сказала Люба.

– Ты не права, стать старухой мне не придется, и в этом мое преимущество.

– Как это все ужасно! – дрогнувшим голосом произнесла Люба. – Я до сих пор не верю!

Она обняла Римму за плечи, наклонила голову к ее голове.

– И не говори! – согласилась Римма. – Люба, я вот думаю о том, что этот мир был до меня, есть и будет после. Люди рождаются для того, чтобы побывать гостями в нем и через некий промежуток времени уйти. Зачем мы тогда живем? Суетимся, работаем, растим детей, занимаемся любовью, спим, едим – и все это ради чего? Чтобы когда-то стать кормом для червей? Выходит, что жизнь – это испытание нас на прочность?

– Ты говоришь страшные вещи, – задумчиво произнесла Люба и прижалась к подруге.

– Я говорю то, о чем мы стараемся не думать, но все прекрасно понимаем, что мы рождены для того, чтобы умереть. Мы не говорим об этом, боимся пускать такие мысли в голову, чтобы они не материализовались, а в это время проходит наша жизнь, часики отсчитывают обратный ход, начиная от дня нашего рождения.

– Часы приближают нас к смерти? Я никогда не думала об этом.

– Все так, не ты одна. Давай не произносить это страшное слово, – попросила Римма. – Мне казалось, что я уже имею право говорить все, о чем думаю, и не бояться, но это слово… Оно такое ужасное, как и сама жизнь.

– Говорят, что надо радоваться жизни.

– Это для самообмана, чтобы не думать о своей кончине.

– Почему? Почему жизнь такая жестокая? – У Любы из глаз покатились слезы.

Она пыталась сдержать себя, но было поздно. Мысли подруги навеяли грусть и отчаяние, и Люба расплакалась, уткнувшись Римме в плечо. Она ощутила, как содрогнулось тело Риммы, когда она попыталась подавить в себе рыдания, которые толчками вырывались наружу. Римма обняла подругу и сама неутешительно расплакалась.

– Почему я должна покинуть этот мир так рано? – сквозь слезы говорила Римма. – Мне очень страшно! Я не хочу умирать!

– Я с тобой, мы что-нибудь придумаем, – отвечала ей Люба, хотя сама не знала, как утешить подругу. – Мы обязательно что-нибудь придумаем!

– Не бросай меня, Любонька, – всхлипывая, просила Римма.

– Я с тобой!

Они долго плакали, сетуя на несправедливость и жестокость этого мира, пока все слезы не были выплаканы.

– Если хочешь, то можем повторить поход в кабак, – сказала Люба, вытирая красное лицо после умывания.

– Не хочется. Оторвались один раз по полной, и хватит. Особого удовольствия я не получила.

– Чего еще тебе хочется?

– Так спрашивают о последнем желании человека на этой земле. – Римма попробовала улыбнуться, но улыбка вышла кривой и грустной. – Хочется в одночасье многого и ничего. – Женщина пожала плечами.

– Определяйся!

– Я подумаю.

Люба рассчитывала остаться у нее на ночь, но Римма сказала, что хочет побыть одна.

– Выгоняешь подругу? – пошутила Люба, одеваясь в коридоре.

– Нет. Буду обдумывать свое очередное желание.

– Особо не капризничай! – улыбнулась ей Люба на прощанье.

В квартире стало так тихо, что было слышно тиканье настенных часов. Римма подумала, что никогда раньше не задумывалась о том, что невинный часовой механизм с циферблатом на стене ведет людям обратный счет времени и каждое его тик-так – это еще один шаг в небытие.

«Надо думать о чем-то хорошем», – решила она и закрыла дверь, чтобы не слышать тиканье.

Римма приняла свою любимую позу на диване и задумалась о том, чего ей хочется сейчас больше всего. Конечно же, ей хотелось проснуться и понять, что ее болезнь – это просто страшный сон, но она не спала. Значит, надо отпустить мысли о неизбежном и подумать о своих желаниях. И снова она вспомнила Алексея.