Страница 2 из 54
– А скоро умники с радио «Свобода» в этом обвинят нас, вот увидите! – добавил мичман.
Полярный день, как и ночь на широте Новой Земли длится долго, почти четыре месяца. Солнце не заходит за горизонт, и даже глубокой ночью светло, как днём. Сейчас, когда солнечный диск завис на небосклоне, а на часах было три ночи, к бывшему лагерю гринписовцев подошёл малый десантный катер. Аппарели опустились и на берег вышло два десятка человек из научно-исследовательской части в костюмах химической защиты. Едва они ступили на землю, к ним тут же начали подходить, подползать и тянуться люди в обгорелых одеждах, с обожжёнными руками и лицами, сгоревшими волосами. Многие слепо спотыкались и падали.
Старший группы майор Евдокимов вёл радиопереговоры с Рогачёво.
– Группа, каков уровень радиационного фона? – голос с едва заметной тревогой прозвучал в наушниках майора.
– В норме, база! – с облегчением выдохнул Евдокимов.
После Чернобыля ещё один возможный очаг заражения был бы дополнительным ударом по престижу страны. Да и обустраивать близ Рогачёво ангар для облучённых людей не хотелось. Теперь всех пострадавших нужно было эвакуировать в больницы новоземельских посёлков, а тяжёлых отправить в Мурманск.
Вскоре майор понял, почему люди падали – глаза всех без исключения гринписовцев невидяще смотрели перед собой. Находясь в эпицентре вспышки, они ослепли. После того, как медики приняли на борт всех экологов, Евдокимов с подчинёнными внимательно обследовали участок берега, где произошла трагедия. Медленно ступая по тёплой ещё земле, военные специалисты обошли несколько тел, буквально вплавленных в каменистый грунт.
– База! Температура воздуха к эпицентру повышается, ощущаются вибрации в воздухе!
– Группа! Продолжайте осмотр, при любой опасности действуйте по обстоятельствам.
– Понял! – ответил майор и через пару минут добавил: – Становится жарковато. Подходим к эпицентру вспышки. База! Наблюдаю яму в земле.
– Уточните характер ямы.
– На поверхности земли изъят грунт в виде полушария. Диаметр около двух метров, глубина до полутора метров. Края ямы оплавлены, крупные камни буквально срезаны, как… как картошка!
В непосредственной близости от отверстия в земле грунт был сухой и горячий, а в самой яме, на дне, уже собиралась вода. Температура вблизи ямы, судя по показаниям прибора, была в норме.
– База! Вибрации в воздухе заметно усилились, нарастают неприятные ощущения, появилось чувство тревоги. Яма… Засасывает мою руку! База!
– Заканчивайте осмотр, майор, – услышал после некоторой паузы Евдокимов, с усилием выдернувший руку с измерителем из ямы. – Возвращайтесь, как только посчитаете нужным.
– База, понял вас! Продолжаю работу.
Евдокимов вдруг заметил нечто странное, лежащее неподалёку на земле. Приблизившись к предмету, он с удивлением узнал в нём сильно обожжённую человеческую руку с остатками одежды. Рука была отсечена по локоть, причём рана была чистой, а место отреза даже не опалено. Ожог начинался примерно с двух сантиметров от края раны. Позже по часам на этой руке будет установлено – она принадлежала канадцу Жану-Мишелю Вернье, единственному, кто был объявлен пропавшим без вести. В результате этого происшествия сразу погибло пять человек, а в военном госпитале Мурманска позже скончались ещё двое пострадавших.
Несмотря на ультимативные требования Норвегии, США и прочих стран, чьи граждане пострадали в «результате атаки Советов на мирную экологическую миссию», передать выживших врачам американских кораблей, находившихся в непосредственной близости от советской границы, все они были оставлены в Мурманске. Северный флот тем временем был приведён в состояние повышенной боевой готовности. На второй день после происшествия в советской зоне Баренцева моря были замечены американские субмарины, которые ушли в нейтральные воды лишь после недвусмысленных манёвров советских подлодок, надводных кораблей и флотской авиации.
А в госпиталях тем временем шла работа с пострадавшими. На вопросы оперативников второго Главного управления Комитета госбезопасности они отвечали с трудом, речь их была бессвязна и малопонятна. Иностранцы обвиняли военных, что те испытали на них свои новые разработки, и это им даром, мол, не пройдёт, обвиняли СССР в неправомерном применении силы и обещали раздуть это происшествие в неслыханный доселе скандал. Корейский «Боинг» – это ещё цветочки, предупреждали они.
В течение следующих дней после тщательнейшего осмотра места трагедии не было обнаружено никаких следов взрывчатых, а равно и химических веществ, способных вызвать наблюдаемые ранее световые и тепловые эффекты. Военные специалисты продолжали работать круглые сутки, пытаясь обнаружить любые следы, оставленные экологами при активации вспышки. С отверстием в земле, уже ограждённым по кругу, работа велась отдельно. Поначалу специалисты лишились двух измерителей, которые пытались поднести к стенкам ямы. Казалось, неведомая сила вырывала приборы из рук, будто втягивавшихся внутрь отверстия в земле. Стенки ямы постоянно осыпались, но грунт и камни сразу исчезали, как бы растворяясь в воздухе. В яме исчезало всё, что попадало в неё целиком – от небольших приборов и до рукавиц. В связи с этим было решено использовать для изучения этой аномалии специальное оборудование, а пока предварительные данные исследования были переданы в Москву. Специалисты были перевезены в Рогачёво. А аэропорт посёлка уже готовился принимать рейсы из Мурманска. Вокруг ямы же было выставлено охранение из бойцов научно-исследовательской части.
Собравшись у поставленной военной палатки размером с железнодорожный вагон, офицеры из НИЧа обсуждали аномалию, делясь своими наблюдениями. Сходились на одном – в этой таинственной ситуации есть лишь вопросы, ответов нет никаких и в целом абсолютно всё произошедшее непонятного свойства. Чертовщина, говоря простым языком. Все, кто находился неподалёку от эпицентра, постоянно чувствовали непонятный зуд в теле, у любого человека явственно нарастало волнение. Однако эта яма одновременно не только пугала, но и притягивала к себе. Каждый, кто оказывался с ней рядом, чувствовали вибрацию и даже слышали неясные звуки, доносящиеся из чернеющего провала, будто где-то там гудел далёкий трансформатор.
Через некоторое время все направились в палатку, оставив дежурить рядом с ямой мичманов Васильева и Сафарова. Но когда пришло время следующей смены, офицеры не застали своих коллег на месте. Такого не могло быть! Все члены этого подразделения были высоко дисциплинированными и настоящими профессионалами, поэтому самовольно покинуть пост не могли. Значит, что-то случилось! Известив о чрезвычайном происшествии остальных, офицеры немедленно прочесали берег, в поисках пропавших мичманов. Однако следов их не было найдено.
– Стоп! Пройдём ещё раз! – приказал командир подразделения капитан Левченко. И тут же недоуменно произнёс: – Ничего не понимаю. Не белый же медведь их сожрал.
Белый медведь, конечно, тварь опасная, зимой отирается возле поселковых помоек или камбузов, жрёт отбросы и гарнизонных собак, а при случае может закусить бойцом. Но не здесь же и не сейчас! Ещё раз обшарив каменистый берег и ближние холмы, люди вернулись к палатке, радировав о происшествии в Рогачёво. Вскоре на Утиный должны прибыть специалисты из посёлка. Капитан Левченко тем временем подошёл к зияющему провалу. Аномальная воронка буквально манила его к себе. Левченко протянул руку к стенке ямы. Рука тут же начала втягиваться внутрь неведомой силой. У капитана, к его удивлению, не было сил этому сопротивляться и только окрик стоявшего рядом лейтенанта, почувствовавшего неладное, заставили его отдёрнуть руку, завалившись набок. Теперь в том, что в аномалии пропали его товарищи, Левченко не сомневался.
Норвегия, Вардё, РЛС США «Have Star»
– Сэр, срочно! Вышел на связь наш агент на Новой Земле.
– Слушаю тебя, говори!