Ее кровная месть

– И что тут у нас, Егорыч? – недовольным голосом поинтересовался он, подходя к судмедэксперту. На лице пожилого, видавшего виды мужчины застыло выражение безысходности.

– Сам погляди, – хрипло отозвался он, и майор, взглянув на тело, сглотнул неприятный комок в горле.

– Это то, что я думаю? – спросил он.

– Похоже, – кивнул судмедэксперт.

Громко крякнув, Карпухин опустился на корточки. Тело принадлежало молодой девушке не старше восемнадцати лет. Короткий топик, обнажавший ее живот и пупок с пирсингом, джинсы с опущенной талией, едва прикрывающие тощий зад, – типичный пример современного подростка. Взяв руку девушки, майор внимательно осмотрел ее ногти.

– Есть шанс, что под ними обнаружится эпителий нападавшего? – задал он вопрос.

– У других ничего не обнаружено, – ответил эксперт. – Но проверить все равно надо.

Только теперь Артем приступил к осмотру непосредственно самого тела. Кожа жертвы была очень белой, а в глазах, широко распахнутых и слепо пялившихся на тучи над их головами, застыло выражение страха – хотя, возможно, майору просто показалось: пустоту во взоре покойников часто трактуют как захотят, в зависимости от обстоятельств смерти. Невольно при этом вспоминалась ошибочная криминалистическая теория, в свое время, однако, пользовавшаяся большой популярностью. Согласно ей, в зрачках людей, умерших насильственной смертью, отражается лицо убийцы.

– Было бы здорово, – пробормотал майор, не осознавая, что говорит вслух.

– Что? – спросил Егорыч, наклоняясь поближе. – Ты что-то сказал?

– Я? Да, я спросил о предположительной причине смерти.

– Если не считать того, что из нее пили кровь?

Вскинув голову, Артем взглянул в глаза эксперту:

– Брось, Егорыч, ты что, и правда в это веришь?

Губы собеседника сжались в упрямую ниточку.

– Ты видишь это отчетливо, как и я? – спросил он, ткнув пальцем в две маленькие дырочки у основания шеи покойной.

– Да, но… Послушай, мы же оба – люди, обремененные научным материализмом. Неужели ты веришь в сказки о вампирах?

– Разумеется нет! – возмутился судмедэксперт, но то, как он при этом отвел взгляд, говорило об обратном, а также о том, что ему и самому стыдно в этом признаваться.

– У нее на глазных яблоках петехиальные кровоизлияния, – заметил Артем, продолжая осмотр. – Удушение?

– Возможно – перед… этим.

– Что-нибудь при ней обнаружили? Ну, вещи какие-то, сумку?

– Вот.

Егорыч протянул майору кожаный рюкзачок. Кошелька в нем не оказалось, но Артем, пошарив внутри, обнаружил три маленьких пузырька то ли с шампунем, то ли с гелем для душа, и еще косметичку.

– Ты вот сюда погляди, – Егорыч приподнял ступню жертвы, обутую в сиреневую «балетку». – Ничего не замечаешь?

– Она чистая, а вокруг – грязища.

– То-то и оно: по всему видно, убили ее не здесь. Да и следы борьбы отсутствуют, хотя, конечно, дождь ведь идет… Скорее всего, произошло это в помещении, а уж потом девчонку привезли сюда и выкинули, как мусор.

– Странный способ избавиться от тела, да? – задумчиво пробормотал Артем. – Если уж грохнули девицу, то почему бы, скажем, не сбросить ее в водоем, коих у нас в Питере пруд пруди, извини за каламбур, или не закопать в каком-нибудь парке или лесочке?

– Это уж, Иваныч, тебе решать – что да как, а мое дело маленькое: установить причину смерти и орудие убийства. Хотя вот с этим, пожалуй, проблемы возникнут! А тебе я, честно признаюсь, не завидую: теперь городские власти с тебя с живого не слезут, пока ты им убийцу не найдешь!

– Погоди, Егорыч, еще не известно, связаны ли предыдущие убийства с этим!

– Да ну? – скептически изогнул бровь судмедэксперт.

– Ты вспомни – те, другие жертвы, были бомжами, скитались по всему городу, сегодня здесь, завтра там, а эта девица вовсе не выглядит бездомной.

– А тот парнишка, Киреев? Сдается мне, могут найтись и другие тела. Налицо явная серия, и ты прекрасно понимаешь, что это означает!

– Эта малышка не из простых, – заметил между тем майор, словно бы не слыша слов Егорыча. – Ты на ногти ее посмотри: маникюр дорогой, какие-то блестящие штучки по краям – наверняка такое «художество» немалых денег стоит.

– Да, но, кроме этого, никаких доказательств ее состоятельности не существует! – возразил эксперт. – Может, она на последние деньги «погуляла»? Ни часов, ни драгоценностей…

– Так она же тут давно лежит, а райончик-то благополучным никак не назовешь – давно уже могли стащить все, что на ней было, – продолжал развивать свою теорию Артем. – Да и сами убийцы могли цацки поснимать… Или вот, на это взгляни, – приподняв посиневшую верхнюю губу убитой, Карпухин указал на ровный ряд белых зубов. – Ты у бомжей такие видел?

– Так она ж молодая совсем! – пожал плечами Егорыч.

– Да нет, вот же – вставка какая-то в зубе, не видишь, что ли?

Судмедэксперт нагнулся и пригляделся:

– Действительно… Похоже, страз какой-то?

– Так что, Егорыч, забудь о вурдалаках! – твердо заявил майор, кряхтя разгибаясь. – Должно быть другое, нормальное объяснение случившемуся. И я его найду.

– Так почему вы обратились ко мне, Артем Иванович?

Именно этот вопрос задал Карпухину Леонид Кадреску, когда майор заявился к нему в конце рабочего дня и попросил патологоанатома провести вскрытие погибшей девушки. Разговаривая с Андреем, Артем еще не знал, что скоро «всплывет» новое тело: до сих пор у него на руках имелись лишь отчеты Егорыча и другого патологоанатома, работавшего по трупу Киреева. Мужчины друг друга недолюбливали. Майор побаивался Кадреску, считая его странным. Леонид, с его высоченным ростом, худой, но со спортивной фигурой, смоляными волосами, каким-то непостижимым образом презиравшими законы всемирного тяготения и стоявшими торчком на голове, с его высокими скулами, производил впечатление привлекательного и весьма ухоженного человека. Однако его глаза портили это впечатление: широко расставленные, но глубоко посаженные, они были черными и бездонными, как Гримпенская трясина[3], и с ним совершенно невозможно было встретиться взглядом – создавалось впечатление, что Кадреску сознательно избегает зрительного контакта с собеседником. Уголки его широкого тонкогубого рта всегда были опущены вниз, словно патологоанатом испытывал презрение ко всем окружающим, независимо от их половой принадлежности, социального статуса и уровня образования. Артему порою казалось, что Леонид оценивает его умственные способности и его оценка отнюдь не польстила бы майору. Тем не менее, как ни крути, а Кадреску – гениальный патолог, которому вряд ли найдется ровня во всем городе, поэтому, как ни старался Карпухин избежать этой встречи, она была неминуема.

– Видите ли, Леонид, – ответил он на вопрос патологоанатома, – мне необходимо авторитетное мнение и «незамыленный» глаз.

– Что значит – «незамыленный»?

– Понимаете, наш судмедэксперт считает, что мы имеем дело с…

Кадреску ждал, и майору пришлось закончить фразу, хоть он и представлял, какой эффект произведут его слова:

– Короче, он полагает, что мы столкнулись с проявлением… сверхъестественных сил, – с трудом выдавил он из себя.

Выражение лица патолога, как обычно, ни о чем не говорило. Удивился ли он, посмеялся в душе, счел ли майора психом – это осталось для Артема тайной.

– И что же сподвигло вас на столь неординарное предположение? – поинтересовался Кадреску спустя секунд двадцать, в течение которых Карпухин чувствовал себя полным идиотом.

– Когда вы увидите тело, сами поймете, – буркнул майор.

– То есть, – уточнил патолог, – вы хотите, чтобы я доказал, что причина смерти жертвы не была вызвана кознями дьявола или колдовством?

– Или укусом вампира…

– Простите?

– Нет, ничего… Именно этого я и хочу, вы правы. Так я могу на вас рассчитывать?

– Что ж, вы меня заинтриговали! – усмехнулся Кадреску. На мгновение его взгляд скользнул по лицу собеседника и тут же унесся в заоблачные дали. – Тащите ваше тело.

3

Гримпенская трясина – местность в графстве Девоншир, описанная Артуром Конан Дойлом в романе «Собака Баскервилей» и считавшаяся местом обитания чудовищного пса.