Страница 19 из 43
Грен хотел было спросить у духов, как там гости, но засомневался, что услышит ответ. Кажется, он мог слышать духов только во сне. А вот просить о чем-то — и наяву. Он окинул взглядом то, чем занималась Туу-Тикки и попросил духов рассортировать непонятные штучки по цветам. Над столиком взвилось искристое облако — и через несколько мгновений все штучки лежали в отдельных пакетиках.
— Спасибо, — сказал Грен. — И сделайте мне кофе с ванилью и кардамоном, пожалуйста.
На кухне немедленно зажужжала кофемолка. Грен откинулся на спинку дивана, подтянул к себе ноутбук, проверил открытые вкладки. Вкладку с питомниками мэйнкунов закрыл. Посмотрел стоимость котят-абиссинцев. Прочитал, что котята класса «домашний любимец» продаются сразу кастрированными. Почитал про выставки и согласился с тем, что морочиться с ними не будет. Посмотрел видео с котятами — они были умилительны и забавны.
Чашка с кофе появилась перед ним на столике. Грен поблагодарил и пригубил кофе. Туу-Тикки готовила вкуснее. Но нельзя же получить все сразу.
Гости Грена немного тревожили. Не сами гости, а то, как с ними общаться. Он слабо представлял законы гостеприимства. Насколько сильно надо угождать? С чем соглашаться, против чего возразить? Надо было спросить Туу-Тикки. Она наверняка советовалась с Йодзу. Можно было бы, конечно, почитать их переписку, но это даже не обсуждалось. Не его письма. А вот то, как доверчиво Туу-Тикки оставила открытым свой почтовый ящик, заставляет задуматься.
Грен уверенно закрыл браузер, отнес кофейную чашку в кухню, взял яблоко и вернулся в гостиную — смотреть «Мушиши».
========== 9 ==========
— За абиссинским котенком поеду я, — уверенно заявил Грен, когда Туу-Тикки села рядом с ним и устроила голову у него на плече.
Котенок размером со взрослого кота обычной породы гонял по полу гостиной меховую мышку. Туу-Тикки накупила ему игрушек, корма, туалет, поилку с текущей водой, лежанку и сетовала, что не догадалась купить игровой комплекс.
— Может, вместе? — спросила она.
— Гости, — напомнил Грен, обняв ее за плечи.
Туу-Тикки расслабленно вздохнула.
— Тогда возьми с собой паспорт. Мне пришлось подписывать кучу документов на Киану.
— Ему подходит это имя. Устала?
— Немного. В Сакраменто тебя будут ждать к трем часам, успеешь?
— Успею, — кивнул Грен. — Тут же рядом, часа два. Заодно посмотрю город. А то мы с тобой нигде, кроме Беркли, не были.
— Ну почему, я вот съездила в Монтерей. И давай, когда будет пауза между гостями, съездим в Кармел-Вэлли. Там красиво, я видела фото.
— Если будет, — согласился Грен.
Киану перекувыркнулся с мышью в лапах, завертел головой, насторожил уши и принялся следить за одним из духов. Грен видел этого духа как призрачную тень, почти неразличимую, возле камина.
— Кошки могут видеть духов? — спросил он.
— Конечно, — кивнула Туу-Тикки. — А у Кинга вышел новый роман. Я уже прочитала.
— Я никак не доберусь до Кинга. Хотя ты его так нахваливаешь.
— Ну правда, он стоит внимания. И никаких любовных линий.
— Тебе не нравятся любовные линии в литературе?
Туу-Тикки пожала плечами.
— Я в них слабо верю. Пожалуй, могу навскидку вспомнить только одного автора, который описывал любовные линии так, что я верила в них.
— Кто?
— Панкеева.
— Это такие толстые зеленые тома на русском?
— Они. Я и в кино любовные линии плохо переношу, а от мелодрам меня мутит. От изрядной части комедий, правда, тоже.
— Комедии и я не люблю. А на мелодрамы меня таскали в колледже. Мои однокашницы одно время устроили на меня охоту. Но у меня ни с кем не сложилось.
— Почему? Никто не нравился?
— Пожалуй. Наверное, я вообще, так сказать, отстаю в эмоциональном развитии.
— Отставал.
— Ну да, отставал.
— Слушай, — начала Туу-Тикки, — а ты не боишься, что у нас с тобой не сложится? Я о том, что влюбленность проходит, а работать вместе нам вечность. Что если мы не поладим? При более близком контакте? Обидим друг друга, причиним боль?
Грен поцеловал ее в темя и задумался.
— Не знаю, — сказал он. — Бояться-то я не боюсь. Любовь, конечно, может пройти. Но дружба-то останется. Ты мой друг. Очень надежный друг.
— У нас еще не было возможности проверить друг друга на излом, — заметила Туу-Тикки. — Хотя у меня не хватает воображения представить, что бы ты мог сделать, чтобы я не приняла в конфликте твою сторону. Обидеть ребенка? Оскорбить женщину? Причинить боль домашнему животному?
— Я бы предпочел, чтобы изломов в нашей жизни не случилось. И я не собираюсь обижать женщин, оскорблять детей и измываться над зверьми. Тикки, у нас есть взаимное уважение. Может, для тебя это в порядке вещей, но я очень чувствителен к нему. И для меня это важно. У нас с тобой есть возможность держать дистанцию, просто физическая возможность — разные спальни, разные кабинеты. Мы не зависим друг от друга финансово — кстати, давай разделим расходы на котов пополам?
— Давай. А зачем?
— Это общее приобретение, — объяснил Грен. — Я не сообразил сразу, а надо было. У тебя остались чеки?
— Сделаю выписку со счета. Хорошо. Спасибо, что ты об этом думаешь. Для меня — это важно.
— Понимаю. Я тебя хоть немного обнадежил?
Туу-Тикки поцеловала его в щеку.
— Обнадежил. Просто, понимаешь, у меня никогда не складывались отношения. Я так устроена, что при совместной жизни вытаскиваю из мужчины самое худшее, что в нем есть. Просто провоцирую. Причем ни я этого не отслеживаю, ни мужчина. Вот этого я и боюсь. Ты чудесный, правда. И я боюсь увидеть, как ты меняешься по отношению ко мне.
Грен задумался.
— Знаешь, а я всегда вытаскивал из своих партнеров лучшее, что в них есть. Заботливость, вежливость, стремление поддерживать. Может, твои и мои свойства сложатся? Как бы то ни было, хорошо, что ты предупредила. В любом человеке есть чернота. Во мне тоже. Но дело не в этом. Важно не пускать эту черноту наружу.
— Вот и Кинг об этом пишет. Знаешь, чего бы мне хотелось? Полноценного романа. Такого, как в юности. Постепенного. Я понимаю, что мы с тобой взрослые, битые люди и можно было бы пропустить «конфетно-букетный период», но все же хочется. У меня его толком никогда и не было, пожалуй.
Грен рассмеялся.
— У меня тоже. За мной ухаживали, было. Я — нет. Значит, завтра привезу тебе котенка и цветы. Какие ты любишь?
— Розы. Хризантемы. Пионы, но они еще не цветут. Ирисы. Нарциссы. И черный шоколад.
Киану загнал мышку под кресло и наполовину залез туда, ворочая толстой рыжей попой с пышным хвостом.
— Даже не представляю, каким он будет, когда вырастет, — признался Грен. — Я написал блюз, хочешь послушать?
— Конечно! — вскинулась Туу-Тикки. — Пойдем к тебе в кабинет?
— Я принесу саксофон, — он встал. — Сейчас.
Блюзов за прошедшие два месяца Грен написал несколько, но только один был готов полностью и был пригоден для солирующего саксофона. Остальные требовали мультиинструментальной записи, а Грен еще не придумал, как осуществить ее в одиночку. Он мог купить нужный софт, мог наложить партию саксофона на партию фортепиано, но не представлял, где взять партию гитары, контрабаса, ударных.
— Баритон, — сказал Грен, вернувшись в гостиную. — Надеюсь, гостей он не разбудит.
— Звукоизоляция хорошая, — отозвалась Туу-Тики, у которой на коленях свернулся котенок. — А хотя бы и разбудит. Уже девять вечера, а они спят с утра.
Грен улыбнулся ей, пробежался пальцами по кнопкам и начал играть.
Грен проснулся от аромата кофе с пряностями. Вынырнул из дурного, душашего сна и некоторое время смотрел в потолок, возвращаясь к реальности. Кофе благоухал на столике возле кровати. Грен перекатился на бок и взял чашку. С первого глотка понял, что кофе готовила Туу-Тикки. А принесли его сюда, наверное, духи. Грен пил и чувствовал, как кошмары отступают, смываемые вкусом и запахом, легким ветром, задувавшим в открытое окно, гладкостью простыней под ладонью и шелковистостью пижамной куртки на плечах.