Страница 11 из 30
Сев в бежевый «Мерседес», стоящий около дома, двое молодых людей поехали вниз во Флото.
– Хорошая машина, – сказал Шелест, оценив кожаный комфорт салона и мягкость хода.
– Да. Хотя ей уже десять лет, – согласился Даниэль. – Но для этой марки это не возраст.
Они быстро спускались вниз по проселочной дороге в город.
– Я из ГДР32, – сказал Даниэль и неожиданно произнес по слогам по-русски. – Трак-то-рист – ме-ха-ни-за-тор.
Даниэль рассмеялся.
– Учил русский в школе, но все благополучно забыл, – пояснил он.
– Как там жизнь, в восточных землях? – спросил Шелест.
– С работой много хуже, чем в западной части Германии, – ответил Питч. – И платят меньше. В Ростоке были манифестации неонаци.
– В ГДР неонаци? – удивился Виктор. – А как же столько лет под «штази»33 жили, страх неминуемого наказания?
– Все очень быстро изменилось и жить стало не намного лучше.
У Шелеста ощутимо побаливала голова.
Она буквально распухла от умственной работы за день общения на немецком языке. Хоть Виктор и говорил на нем, но одно дело говорить не спеша, переспрашивая, общаясь со знакомыми родителей. И совсем другое, когда переводишь быстро, и зачастую не всегда понимаешь из-за особенностей диалекта собеседника. Выручала интуиция, но к вечеру голова просто раскалывалась с непривычки.
Шелест потер виски и замычал.
– Что, голова болит? – прозорливо спросил Даниэль. – У иностранцев здесь всегда поначалу болит.
– У доктора работают иностранцы? – поинтересовался Виктор.
– Конечно. В Германии живет и работает много приезжих. Европейские границы приобретают условное значение. У Руига в центре работают голландцы, швейцарцы, поляки. А головную боль легко снимает литр-другой пива.
– Хорошая идея, – оценил предложение Виктор.
Сделав покупки в супермаркете, от обилия и качества товаров в котором у Шелеста округлились глаза, они заехали в одну придорожную пивную.
Внутри было очень тихо, всего пару посетителей. Заведение выглядело как старинная корчма, с мощными деревянными потолочными балками, потемневшими от времени, и побеленными стенами.
Усевшись за один из массивных столов Даниэль заказал три кружки пива. Когда дородная фрау принесла их, две протянул Виктору, а из одной стал медленно потреблять напиток.
– В Германии и за рулем можно пить? – спросил Виктор Даниэля.
– Смотря сколько и смотря где, – усмехнулся Питч. – От поллитра пива или пару рюмок шнапса проблем не будет. Тем более здесь, в маленьком городке, недалеко от крестьянских хозяйств. Полиция обычно контролирует около дискотек, салунов34, ночных баров, где действительно отдыхает пьяная публика, теряющая над собой контроль.
– Чего-то пиво слабоватое, – заметил Шелест, отхлебнув из кружки.
– Его плохим точно не назовешь, – ответил Данни.
После двух кружек Виктор изменил свое мнение о продукте. Усталость и головная боль исчезли, уступив место хорошему настроению.
– Поедем, Гизела заждалась булочек к вечернему чаю. Возьмем еще пива с собой, литров пять, – сказал, вставая Питч. – Я живу недалеко от главного здания нашего центра, там на горе и посидим.
Купив на бензоколонке с дюжину бутылок разных сортов пива, молодые люди быстро вернулись в экологический центр отдать покупки хозяйке и потом оказались предоставлены самими себе.
Даниэль Питч жил в трехстах метрах от главного здания «Коллегиум Хуманум», в двухэтажном доме, расположенном на самом верху горы Винтерберг. На первом этаже в доме был секретариат центра, а на втором этаже пять пустых комнат с санузлом и душем. Сбоку к дому примыкала конюшня. Сзади строения располагался обширный огород и большая отапливаемая теплица.
Они расположились в одной из больших комнат с видом на лежащий ниже по склону центр, к которому вела дорога между полей. Уже в темноте был виден Флото, весь в огоньках, а вдали, на противоположной горе извивалась тысячами искорок большая, движущаяся огненная змея.
– Что это? – спросил Шелест, стоя у окна и попивая пиво.
– Автобан в сторону Ганновера, – пояснил Даниэль. – Днем его не видно. Ниже вершины часто дымка, а ночью вот такой потрясающий вид.
– Чем я буду занимаеться в центре? – поинтересовался Виктор у Даниэля.
– Слышал, доктор говорил, что хочет использовать тебя на ремонте главного здания, особенно второго этажа, где расположены гостевые комнаты и номера.
– Зачем в центре так много свободных комнат? А здесь, кроме тебя, кто-нибудь живет? – задал вопросы Шелест.
– В этом доме живу один я. А во время разных конференций и научных встреч все свободные комнаты, и здесь тоже, заняты приехавшими участниками. Иногда еще приходиться снимать гостиничные номера в отелях и пансионах35 внизу во Флото, – ответил Даниэль. – Ты пиво то пей. Вон та бутылка баварского нефильтрованного пшеничного, очень пьяное, рекомендую. Его студенты любят, чтобы быстрее забалдеть.
Хмель ударил в голову. Остальную часть разговора Виктор помнил сумбурно. Когда пришло время спускаться к главному зданию в свою комнату, то внезапно пошел дождь. Питч снабдил его большим зонтом и фонарем, так как осветительных столбов на дороге не было.
Идя по обочине Шелест внезапно услышал утробное уханье, доносящееся откуда-то близко. Остановившись, он пошарил вокруг мощным лучом, но ничего не обнаружил. Где-то сзади и сверху ему почудилось мельтешение. Когда он посветил вверх над собой, то от неожиданности отшатнулся.
На него, практически в упор, смотрели две пары огромных светящихся глаз, принадлежащим двум существам с трепыхавшимися крыльями, висящими над его головой и непрерывно ухая.
С пьяных глаз Виктор принял их за упырей и бросился бежать, переведя дух уже около крыльца. Пройдя в свою комнату, завалился на кровать не раздеваясь.
Германия
Нижняя Силезия
Большая Совиная гора
подземный карстовый лабиринт
июнь 1944 года
Пока все сидели на камнях, неугомонный Хайнц, привлеченный чем-то, отошел в глубь грота и долго отсутствовал.
– Профессор! – раздался его крик, многократно отраженный эхом, пролетевшим под каменными сводами. – Идите сюда, посмотрите!
Грот имел каменный выступ, закрывающий бо́льшую его часть. Когда они прошли за него, то изумленно остановились.
Узники оказались в гигантской пещере, одну из стен которой заливал зеленоватый свет, истекавший снизу от каких-то шишковидных растений, расположившихся гроздями по стене и нагромождениям камней у основания. Этот свет буквально струился, как вода, поднимаясь вверх волнами. В ноздри ударил терпкий, пряный запах, от которого немного закружилась голова. Довершали мистическую картину сталактиты36, причудливыми фигурами висящие сверху и гулкий стук капель воды, падающих с высокого каменного свода.
– Гляди, Конрад! – дернул профессора за рукав лагерной робы подошедший Хайнц Вельде, направив луч своего фонаря на верх светящейся стены.
На довольно ровной поверхности находился искусно высеченный в скале барельеф огромной совы. Ее пустые глазницы черными провалами смотрели на узников.
Конрад приблизился к светящимся растительным образованиям, пригнулся, разглядывая их и отошел к товарищам.
Остальные трое беглецов, привалившись к выступу стены и раскинув руки, уже безмятежно спали с блаженными лицами. Почувствовав сильную слабость и присев, не заметив как профессор сам погрузился в глубокий сон.
Очнувший по прошествии времени, Альтманн растолкал своих спутников и они вернулись в грот.
32
Герма́нская Демократи́ческая Респу́блика (ГДР) – государство в Центральной Европе, существовавшее с 7 октября 1949 года до 3 октября 1990 года. (прим. авт.)
33
Министерство государственной безопасности ГДР – контрразведывательный и разведывательный (с 1952 года) государственный орган Германской Демократической Республики. (прим. авт.)
34
Салун – грустная штука в Германии, напоминающая нечто среднее между кнайпе, то есть распивочной и неизвестно чем. В салуне с его дурашливыми дверьми а-ля «Дикий Запад» пытаются найти дух свободы. (прим. авт.)
35
Пансио́н – устаревшее название небольшой гостиницы с полным содержанием проживающих. (прим. авт.)
36
Сталакти́ты – хемогенные отложения в карстовых пещерах в виде образований, свешивающихся с потолка. (прим. авт.)