Подарок к Рождеству

Стив помолчал.

— Наверное. Я не чувствую этого. Ну кроме того, что иногда смотрю на себя в зеркало, и не узнаю. И снится порой, что это все временно. И в бою, в самый ответственный момент, я снова становлюсь Стивом-из-Бруклина. И все заканчивается плохо. А я не хочу плохо. Я хочу с тобой на Луну, а не кашлять летом из-за сквозняка.

— Ты и не кашляешь, мелкий, — Баки ободряюще потрепал Стива по волосам. — Просто… Ну, Сефирот прав, вот и все. Хорошо, что Туу-Тикки его позвала. Знаешь, она вроде моей мамы. Ну, такой, какой она могла бы быть, если бы отец не пил, а денег было бы больше. Она уставала с нами страшно, Хлоя крикливая была, Мэри капризная, Ребекка просто упрямая, да и я не подарок. Но пока не родилась Ребекка, мама была почти такая.

Стив ссутулился, свесил кисти между колен.

— Мою маму ты помнишь.

— Добрая, но строгая. Я ей не нравился.

— Я часто думал: если бы я умер, ну, до школы, она бы снова вышла замуж, наверное. За ней многие ухаживали, но кому нужен довесок в виде мелкого дохляка? Я больше всего боялся так и остаться обузой. А потом она заболела, и я ничего не смог сделать. Нужен был санаторий, горный воздух, хорошее питание, а я даже на свои лекарства заработать не мог. Когда все переменилось, когда Эрскин выбрал меня для эксперимента, я так радовался! Думал, теперь-то я буду нормальный! А вышло все то же самое, только с противоположным знаком. До этого меня не замечали, потому что я был мелким дохляком, а потом стали замечать только тело. Помнишь, я несколько месяцев ездил с агитационной бригадой? Не воевал, нет, только тренировался втихомолку. Даже оружия в руках не держал. Трико, красные сапоги и жестяной щит. Менеджер научил меня водить мотоцикл — ему это казалось смешно, он хотел включить номер в шоу. Мне говорили — это тоже для победы. А я понимал, что я просто цирковая обезьянка. Смешная и бесполезная. Скачу по канату, а тебя где-то там, может быть, прямо сейчас убивают. И никакой пользы от этого тела.

Стив перевел дух. Подставил ладонь под накрапывающий дождь.

— Я научился потом, ты видел. Учился просто на ходу. Никогда не знал заранее, что я могу, с чем справлюсь. Прыгну с мотоциклом и нормально приземлюсь — или сломаю копчик. Допрыгну до тебя через тот цех или нет. Тело не подводило, да. Надежная штука. Но все видели только тело. И я не знал, остался ли где-то там я. Делал, что должно, старался поступать по справедливости — вот и все. Баки, я до сих пор не привык. Думаешь, почему почти я не ношу рубашек? Да я просто не могу нормально застегнуть пуговицы. Помнишь, как ты застегивал мне пуговицы на форменной рубашке и посмеивался? Я отрываю футболкам рукава. Полгода потратил на то, чтобы заново научиться рисовать, и все равно до сих пор ломаю карандаши. Перепортил кучу вещей, потому что не могу рассчитать силу. Иногда смотрю на свои ботинки и думаю — чья это клоунская обувь, не бывает людей с таким размером ноги. Ты не представляешь, сколько я стаканов передавил, пытаясь выпить молока. Сколько убил телефонов. Купил себе патефон — и не мог нормально поставить иглу на диск. Так ничего и не слушал. Айпад вообще раздавил в первый же день. Фьюри позвал меня в ЩИТ, но там все видели только легенду. Коулсон вообще… — Стив махнул рукой. — Я символ, я знамя победы, я сильный боец — вперед. Наташа устраивала мне свидания. А я все не мог понять, как ей сказать, что мне просто не о чем будет говорить с девушкой. Все эти словечки, мемы, модные фишки, культовые фильмы, модная музыка — я же ничего в них не понимаю. И все эти игры внутри игр, и то, что Фьюри никогда не говорил всей правды… Баки, я так устал за эти три года. Когда все видят груду мышц, и плевать, есть ли там, внутри, я. Меня никто ни разу не спросил, какие книги мне нравятся. Никто не поинтересовался, люблю ли я комедии или мне нравятся вестерны. Мне только кричали и кричали — посмотри то, послушай это, как ты можешь этого не знать? Пол-ЩИТа пялилось на мою задницу и бицепсы и думали, что я такой тупарь, что этого не вижу. Бак, я чуть не покончил с собой. Хорошо, что Фьюри вызвал меня — появился Локи, началась заварушка, и я…

— Можно было не думать, — понимающе произнес Баки. — Просто действовать.

— Да. А теперь можно и нужно не действовать. Не воевать. Я предоставлен сам себе, могу начать все заново. И я хочу этого, Бак. Найти себя, — Стив посмотрел на Баки. — Вот наговорил, да?

Стиву полегчало. Раньше не мог и слова из себя выдавить, а тут распелся. Это точно Сефирот пробку выбил, не иначе.

— Это хорошо, Стив, — Баки сжал его запястье. — Это как раз хорошо.

— Сила солому ломит, — раздалось из темноты. — Но не все в нашей жизни солома, да и сила — еще не все.

В круг света от фонаря над крыльцом вышел Бран.

— Там было восемьдесят деревьев, — сказал он, глядя на Стива. — Те бревна. Ты посадишь столько же в возмещение. Леди Туу сажает.

— А если нет? — улыбнулся Стив.

— Я три года был постельной игрушкой капитана на корабле работорговцев, — сообщил Бран. — Ты думаешь, я знаю мало способов испортить жизнь и не попасться?

— Давно слушаешь? — спросил Баки.

— Фильтрую. Неинтересно.

Он обошел Стива и Баки и ушел в дом.

— Тут вообще есть хоть кто-то не переломанный? — сам себя спросил Баки. — Мы с тобой, Денис, Алька, Бран, старшие Эккенеры… Хоть кто-то с нормальной жизнью? Она вообще бывает?

— Дом смерти и возрождения. Он притягивает таких, как мы. И тебе не кажется, что меня только что записали в лесники?

На самом деле Стив не был против физического труда, но ему не понравился тон, которым Бран произнес «не попасться». Киборг явно угрожал и знал, что ему ничего за это не будет. Как бы Туу-Тикки ни уповала на защиту духов, надо будет рассказать ей о выходке. Нет чтоб просто подойти и попросить помощи или предложить нужное дело. Угрожает он…

Умиротворение развеялось, Стив вздохнул. Вот же стервец…

— Идем в дом, Бак. Я хоть и улучшенная версия, но у меня нет теплой куртки. Сделаешь мне еще такой кофе?

— Хоть сейчас. Да и поесть тебе не помешает.

Баки поужинал вместе со Стивом. Приготовил кофе. Бран заглянул, достал из холодильника кусок ветчины, из кладовки — банку варенья, и куда-то ушел.

— Я поговорю с Денисом про Брана, — сказал Баки. — Они неплохо друг друга понимают и могут общаться без слов. Передатчик в голове, — Барнс простучал себя пальцем по лбу. — Пробивает на пятьсот метров. И, Стив. Это важно. Такие киборги, особенно совсем мелкие, не воспринимают боль. Денис рассказывал. Чем старше, чем ближе к человеку, но боль для них — совсем не то, что для тебя.

— А для тебя?

— Не знаю. Здесь мне еще ни разу не было больно. Но Зимний Солдат — он не реагировал на боль во время боевых операций. Только на то, что мешает функционированию. Денис показывал мне рекламный ролик своего производителя. Такой киборг может драться с переломанными конечностями, с выпущенными кишками, с оторванной нижней челюстью. Да, он потом ляжет и сдохнет, но сначала выполнит боевую задачу. Их для этого придумали. Так что я поговорю с Денисом.

— Хорошо. Я и сам хотел поговорить, но не с Денисом. Я б к Туу-Тикки пошел. Не думал, что мне будут угрожать мальчишки, — Стив покачал головой. — Я оторопел. Всю жизнь защищал детей от всего, а тут… И, господи, Баки, насилие над ребенком… я б этих сволочей!

Кто бы что ни говорил про психические отклонения, про лечение и снисхождение, Стивен Роджерс твердо считал, что секс с детьми — расстрел на месте. Или чуть позже, после суда.

— Взрослые тела, — объяснил Баки. — Их сложно воспринимать детьми. Денис говорил — с ним тоже такое было. Стив, такое случается чаще, чем ты думаешь. Черт, когда мне было девятнадцать… Помнишь, я тогда притащился к тебе весь избитый? Знаешь, что это было? Отец пришел домой пьяный, мама болела, и он… он начал лапать Ребекку. Ты же помнишь, какая она была в четырнадцать? Совсем уже большая. Он ничего не успел, я пришел вовремя, но Бекка страшно перепугалась. Помнишь, ты все обижался, что я не соглашаюсь жить вместе с тобой? Вот поэтому. Думаешь, я не хотел? Но я не мог оставить сестер.