Её тень

Мы с Заккари бросаемся друг к другу, он закрывает меня от пули, и я кричу. В ушах ещё звенит после выстрела, и я нахожусь в небольшом замешательстве. Встречаюсь взглядом с Заком и он кивает, как бы говоря, что всё в порядке. Потом он поворачивается к Маркусу, всем своим видом говоря о том, что готов разорвать его на части голыми руками. Маркус же стоит, широко расставив ноги, с ружьём на плече. Некогда красивые голубые глаза сейчас кажутся тёмными и пустыми.

— Что ты творишь, Маркус? Остановись, пока всё не стало ещё хуже, — спокойно и вкрадчиво произносит Зак, снова заслоняя меня собой. Он напряжён, я чувствую это по его телу, по тому, как нахмурены его брови и сжаты зубы. Мы оба понимаем, что перед нами не просто какой-то посторонний человек, нет, это человек, который был дорог нам обоим. И думаю, что Заку тоже тяжело переубедить себя в том, что перед ним не его брат, больше нет. Это какой-то незнакомец.

— Или что, Зак? — он безразлично пожимает плечами, начиная медленно расхаживать. За его спиной я вижу что-то напоминающее грузовой лифт с железной решёткой. Это наш путь наверх, путь на свободу. Но не думаю, что Маркус так просто нас отпустит. Я чувствую свежий влажный воздух и понимаю, что давно не была так близко к свободе.

— Или мне придётся тебя остановить, — с холодной ясностью отвечает Зак. Это вызывает у Маркуса приступ смеха. Его губы, которые не так давно целовали меня, сейчас растягиваются в звериный оскал.

— Ты наверно не заметил, что у меня в руках ружьё, а что есть у тебя? — он ухмыляется и переводит свой тёмный взгляд на меня. — Делия, боюсь, что только ты можешь решить это сложнейшее уравнение. Кого-то придётся удалить из этого примера. Так кого ты выберешь, меня? Или моего непутёвого сводного брата? Но учти, что ты сама должна будешь провести эту операцию. Ты убьёшь одного из нас.

— О чём ты, чёрт возьми, говоришь? Ты сошёл с ума? — кричу я, выходя из-за Зака. Я делаю шаг вперёд, но Заккари хватает меня за запястье, пытаясь удержать. Я поворачиваюсь к нему и пытаюсь взглядом показать, что всё нормально, я справлюсь. Он, конечно же, не верит, я вижу страх и смятение в его глазах, но в итоге Зак всё ж отпускает мою руку. Я снова смотрю на Маркуса и говорю, — я не собираюсь играть в твои извращённые игры. Я не такая, как ты.

— О, правда? А как же бедняга Грег? — он наклоняет голову вправо и выжидающе смотрит на меня. Следит за моей реакцией и наслаждается тем, что она есть. Я снова вижу кровавую лужу, в которой лежит мёртвое тело Грега. Это мгновенно выбивает почву из-под ног, лишает силы, которой казалось, у меня было предостаточно.

— В смерти виноват ты, Маркус, — Зак приходит мне на помощь и придерживает меня за плечи. — Ты не смеешь винить её в этом. Она сделала то, что было необходимо в тот момент. Ты же убивал людей ради своего наслаждения. Ты хоть чувствуешь угрызения совести? Винишь себя в их смерти? В том, что чуть не убил свою мать?

При упоминании о Монике в глазах Маркуса словно всё проясняется, на короткий миг я снова вижу в нём того Маркуса, в которого влюбилась. Но он быстро испаряется, а лицо этого Маркуса ожесточается, становясь каким-то острым, звероподобным.

— Моника всегда нам мешала. Делия, ты же помнишь, как она каждый раз лезла в наши отношения. Я долго терпел, я пытался дать ей время, дать новый шанс принять тебя. Но она снова и снова просила меня, тебя бросить. Она боялась, что я причиню тебе вред.

Я удивлённо таращусь на Маркуса, не сразу понимая смысл его слов. Моника боялась, что он причинит мне вред? Она меня защищала? Нет, это какой-то бред. Но потом я вспоминаю наш с ней разговор на дне рождения Алистера. Тогда мне становится ясно, что она действительно пыталась оградить меня от Маркуса. Значит, она знала, что с ним что-то не так?

— Да-да, моя мамочка всегда знала, что во мне живут два человека. Ей долго удавалось это скрывать. Но нельзя вечно сдерживать в себе зверя. Когда-нибудь ему удастся вырваться из своей клетки и тогда никто не сможет спастись. Всё, что я мог, это выбирать, кого можно убить.

Маркус медленно продвигается к нам ленивой походкой. Настоящий тигр в клетке. Инстинктивно я прижимаюсь к Заку, ища убежища. Его крепкие руки сжимают меня, даря кратковременное чувство покоя и защищённости.

— Ты мог обратиться за помощью, — говорю я, но мой голос неожиданно срывается, превращаясь в беспомощный писк.

— Что? — Маркус хмурится, я чувствую его ярость, которая так и просится вырваться на свободу. — Лечь в психушку? Этого ты хочешь для меня, Делия? Нет, дорогая, этого никогда не будет. И знаешь почему? Потому что я не псих.

— Именно так и говорят все настоящие психи, — не сдержавшись, говорит Заккари, это действует на Маркуса, как красная тряпка для быка. Он молниеносно нацеливает на него ружьё. Я выскакиваю вперёд, поднимая руки вверх.

— Не надо, Маркус. Ты же не хочешь этого делать.

— Почему не хочу? Очень даже. У меня есть веские причины, чтобы избавиться от него.

— Но ведь он твой брат, — я делаю шаг ему навстречу.

— Делия, не надо, не подходи к нему, — тихо произносит Зак, и я слышу волнение в его голосе. Но я не могу позволить Маркусу его застрелить, нужно его успокоить.

— Если бы он действительно был моим братом, то, не стал уводить у меня девушку. Разве не так?

Маркус убирает ружьё и смотрит на меня, ожидая ответа. Его взгляд проникает мне под кожу и глубже, переворачивая все мои внутренности, сжимая сердце. Я чувствую вину за то, что разбила его хрупкое сердце и ответственность за то, что он стал убийцей. Всё это всегда будет лежать тяжёлым грузом на моих плечах. Но всё-таки, несмотря на то, что он сотворил, часть меня продолжает его любить. И я не могу избавиться от этой части себя.