Страница 15 из 80
— И оставить меня одного в этом дурдоме? Нет уж.
— Тогда я так и быть приду.
— Делия, ты не могла бы мне помочь? — послышался голос отца, а затем он и сам вышел из дома. Две верхние пуговицы на его рубашке были расстёгнуты, а рукава закатаны по локоть. Из кармана коричневых брюк торчал уголок смятой бумаги, а на ногах были клетчатые тапочки. Волосы как всегда торчали в разные стороны, за работой он всегда выглядел, как умалишенный профессор. Отец уже больше месяца работал над какой-то важной статьёй для научного журнала, отчего был немного рассеян. Заметив Маркуса, он поправил очки, съехавшие на кончик носа.
— Маркус, как хорошо, что ты приехал. Наша малышка Делия места себе не находила после вчерашних событий.
Маркус встал и мужчины пожали друг другу руки.
— Поэтому я и приехал. Думаю, ей нужно отвлечься от всего этого. Поэтому, я надеюсь, что вы не будете против, если сегодня она придёт на праздник в нашем доме. Вы же знаете этот ежегодный летний бал, который устраивает моя мама?
— Конечно, я помню. И я вовсе не против.
— Пап, ты просил тебе помочь, что случилось?
— А? — отец перевёл на меня взгляд, который говорил, что он уже забыл, зачем вообще меня искал. Такое с ним случалось часто, я к этому уже привыкла. Он немного подумал, а потом кивнул то ли мне, то ли сам себе. — Ничего дорогая, я сам справлюсь. Не буду вас отвлекать. Пойду наверх, буду дописывать свою статью. Могу поставить сотню на то, что она взорвёт всё научное общество.
Папа широко улыбнулся и, подмигнув мне, вернулся в дом. Когда дело касалось науки и возможного научного открытия, папа становился похожим на ребёнка, который распаковывает подарок рождественским утром. И мне нравилось это. Мои родители занимались любимым делом. А не ныли, как большинство людей, каждое утро о том, как им осточертела их работа. Они наслаждались работой и от этого становились счастливыми.
— Ладно, я поеду домой, нужно встретиться с отцом, он о чём-то хотел поговорить. Увидимся вечером? Я за тобой заеду.
— Хорошо.
Я проводила Маркуса до мотоцикла и прежде чем уехать, он прижался к моим губам в нежном поцелуе. Его крепкие руки обнимали меня за талию, прижимая к себе. Губы кружились с моими в плавном танце. Мне не хотелось его отпускать. Я желала большего, но понимала, что время для этого не самое подходящее. Поэтому нехотя разорвала поцелуй и отошла назад.
— Я буду скучать, — произнесла я тихо, словно боялась, что кто-то может услышать.
— Я тоже, — Маркус сел на мотоцикл, надел шлем на голову и мне были видны только его глаза. Красивые, лазурные глаза, наполненные любовью. — Я люблю тебя.
— И я тебя люблю, — ответила я, улыбаясь ему. Он ещё какое-то мгновение смотрел на меня, а потом опустил защитный щиток и дал по газам. С диким рёвом его мотоцикл угольно-чёрного цвета, помчался вниз по улице, а потом и скрылся за поворотом.
***
В шесть тридцать вечера того же дня, я стояла в гостиной своего дома, а мама с папой с восторгом осматривали меня. Мама казалось, еле сдерживала слёзы и то и дело пыталась поправить несуществующие складки на моём бежевом блестящем платье. Мы с мамой купили его специально для сегодняшнего бала. Конечно же в моём гардеробе не было ничего хоть отдалённо подходящего для такого праздника. И мне не хотелось давать матери Маркуса повод для насмешек. Хотя кого я обманывала, она всегда находила во мне недостатки.
Хоть и пришлось потратить на это платье практически все мои накопленные деньги, я не жалела, что купила его. В нём я выглядела совсем другой. Более взрослой, элегантной, женственной. Приятная на ощупь ткань обтягивала моё тело, как перчатка, выгодно подчёркивая все изгибы. И даже моя маленькая грудь казалась в разы больше, что мне очень нравилось. Волосы я завила крупными локонами, глаза подвела чёрной подводкой, а губы накрасила матовой красной помадой. Когда я в полной готовности посмотрела на своё отражение в огромном овальном зеркале, то даже не сразу себя узнала.
— А ещё недавно ты носила такие милые платьишки с оборочками и рюшами. А твои коротенькие волосы я лишь чудом могла собрать в два тоненьких хвостика, — мама утёрла глаза и сложила руки под подбородком, с умилением глядя на меня. — Кажется, ещё вчера мы праздновали твоё пятилетие, и ты опрокинула на себя свой праздничный торт. Ты помнишь, дорогой?
— Конечно, Лори. Разве можно такое забыть, — папа снял очки и подмигнул мне, а я залилась краской, как и каждый раз, когда речь заходила о моём детстве. Я помню тот день рождения очень хорошо, благодаря рассказам родителей. Тогда мне так хотелось попробовать на вкус красивые розочки на самой верхушке трёхэтажного торта. И пока одной рукой я тянулась к ним, второй рукой навалилась на большой поднос, на котором и стояло всё это сладкое великолепие, и в одно мгновение торт перевернулся и упал на меня. Фотография моего фиаско до сих пор украшала наш холодильник, который мама превратила в фотоальбом.
— Ладно, давайте не будем снова вспоминать какой растяпой я была.
— Ну почему была, дорогая? Ты и сейчас растяпа, — папа озорно улыбнулся и снова я подумала о том, что он больше похож на моего надоедливого младшего брата.
Я нахмурилась и показала ему язык. В этот момент за окном раздался протяжный сигнал. Мама тут же подскочила ко мне, в последний раз поправила мои волосы и поцеловала в щёку. В её взгляде промелькнул огонёк тревоги, но тут же исчёз и она улыбнулась.
— Повеселись хорошенько, ты это заслужила.
— Хорошо.
В дверь постучали, и я пошла открывать. Маркус в чёрном костюме, белой рубашке с бабочкой и чёрных начищенных туфлях стоял за дверью и казался нереальным. Левая рука была у него в кармане брюк, а правую он протянул мне. В ней лежала небольшая продолговатая коробочка из чёрного бархата.