Грань безумия

– И что этот Ворочун людям делает?

– Ничего. Лес портит. И, если кто ему под горячую лапу попадётся, тоже задавит. А так он людей вовсе не замечает.

– Тебе его видеть доводилось?

– Столько раз, что и не пересчитать.

– И что ты делал, встретившись?

– Падал, старался забиться в какую-нибудь яму, а там лежал, затихарившись. Бежать от него опасно, на движение он может среагировать. А так ему деревья интереснее. Вот Крахт, тот специально за людьми гоняется, благо что для здешних мест человек – добыча редкостная. Но от Крахта отбиться можно, а повезёт, так и уложить. Я одного прикончил вот этим самым мечом.

– И каков он из себя?

– Считается великаном, хотя не слишком-то велик – полтора роста. Одежды не носит, весь в шерсти. Дубина у него здоровенная из цельного дерева. Хотя безоружным он был бы опаснее. Он же неповоротливый, Крахт, пока размахнётся своей палицей, пока ударит… десять раз можно отскочить.

– Людоед?

– Вот чего не знаю, того не знаю. Я не съеден, а ежели кто попадёт под дубину, наверное, слопает. Только тут людей, считай, что нету. Некого ему жрать. Другого зверья много, так что голодным он не ходит.

– Ты неплохо в здешней живности разбираешься. Сам-то зачем сюда лезешь, раз тут такие гиблые места?

– Видите ли, добрый господин, я охотник за нечистью. Моё имя – Стан, а родовых имён таким, как я, не положено.

– Будем знакомы, охотник Стан. Меня зовут Раллих Гранк, и я тоже охотник за нечистью.

– Я слышал ваше имя, господин Раллих. Вы из знатного рода, один из тех бойцов, что сражаются за идею. Всегда преклонялся перед такими как вы.

– А ты, значит, из тех, кто работает за деньги.

– Я бедный человек, мне надо на что-то жить.

– Это я понимаю. Мне неясно другое – что тебе делать в Вымерте? Сам говорил: людей здесь не осталось, и кто тебе заплатит за твои подвиги?

– Я хожу промышлять в здешние леса. Знаете, сколько на ярмарке в Изгольне стоит клык вервольфа? Не подделка, а настоящий зуб, который начинает светиться с ростом луны? Хватит на год безбедной жизни.

– Сам же говорил, что здешние оборотни любого охотника заедят.

– Верно. Но есть и к ним подход. Опасно, конечно, но без этого никакое дело не обходится. Иной раз ещё что-то попадается. Череп Крахта у меня один аптекарь купил. Казалось бы, какой с черепа толк, волшебства в нём ни капли, но аптекарь поставил диковину на полку над прилавком, так к нему народ валом валить начал. В здешних краях удивительными редкостями можно разжиться, главное, не увлекаться, брать с разбором. Уж как меня уговаривали добыть желчь гнилого карлика. Торговец зельями уговаривал, с виду приличный человек, негоциант. Но я-то знаю, эта желчь нужна только ведьмам и чёрным колдунам для самых злых волхований. Казалось бы, мне какая разница, но если начнёшь работать на чернокнижников, очень быстро станешь одним из них. Такая опасность пострашней Ворочуна.

– Я и не знал, что у работающих за деньги есть свои принципы, – произнёс Раллих. – А ты, как тот охотник, что заботится, чтобы добыча в его угодьях не скудела. Перебьёшь всех оборотней, чем жить станешь? Непонятно только, зачем ты так настойчиво напрашивался мне в попутчики? При твоём ремесле одному быть проще и выгодней.

– Прежде всего, господин Раллих, добыча здесь не скудеет. Нечисть уже выбирается за пределы Вымерта и расползается на окрестные земли. Во-вторых, вдвоём идти веселее. Ну, а в-третьих, если бы я к вам не напросился, то шёл бы сейчас и гадал: человек идёт тем же путём, что и я, или призрачный путник.

Некоторое время шли молча. Дорога, когда-то выложенная каменными плитами, сопротивлялась натиску трав и кустарников, так что идти не составляло труда. Чуть в стороне на холме виднелись развалины. Огрызки стен и сейчас поднимались выше деревьев.

– Это что?

– Не знаю. Крепость какая-то или замок. Внутри ничего нет, одна труха. Нетопыри гнездятся, лисы норы устраивают. А так место чистое, даже фамильные привидения повывелись.

– А город где? Говорят, когда-то в самом центре Вымерта огромный город был: Пернбор. Сейчас таких городов не бывает, а этот над всем миром царил и был разрушен в одну ночь.

– Так то город, а тут крепость. До города ещё три дня идти. Тракт туда и ведёт. Только там тоже ничего нет. Отсюда люди сами ушли, а там всё сгорело, что могло гореть. Белая Дама повеселилась, от неё одни камни остаются.

– Так и знал! Без рассказов о Белой Даме дело не обойдётся. Донна Бланка – всему голова.

– Так это когда было? Не одна сотня лет прошла. Теперь здесь Вымерт, мёртвые земли. Белой Даме на безлюдье делать нечего.

– Должна же она где-то жить. Дом должен быть, слуги и всё остальное.

– Необязательно. Может, она и вовсе неживая. Что о ней известно? Летает, хохочет. Появляется в городах во время праздника и выжигает всё, словно огненный смерч. Огненный смерч – он живой? Слуги у него есть?

– Белого платья у смерча тоже нет. Ты недавно говорил, что под смерч, только не огненный, а простой, работает… этот, как его… Ворочун.

– Вот именно. И никто не знает, Ворочун – это существо или явление. Так же и Белая Дама. Придворные маги утверждают, что огненная красавица не является в мир благодаря их стараниям, но точно об этом не знает никто. Рассуждать можно по-всякому, но главное, что бьёт она только по городам и, значит, здесь не появится.

– Во всяком случае… – начал Раллих, но Стан резко прервал его:

– Стоп!

Раллих замер на полушаге и полуслове и вслед за Станом выхватил меч. Ничто не указывало на опасность. Мелкий кустарник не мог никого скрывать, деревья и вовсе отступили в этом месте от дороги. Сама дорога была чиста, если не считать большой и наверняка неглубокой лужи, разлившейся поперёк пути. Именно к ней двигался Стан мелкими шажками, выставив перед собой меч. Ни один из амулетов Раллиха не чувствовал опасности, но знатный охотник тоже изготовился к бою, понимая, что лучше перестраховаться.

– В середину не бить, только по краю! – командовал Стан. – Делать, как я!

Сам он черкнул остриём меча по краешку лужи, очерчивая границу для чёрной воды, та отдёрнулась, словно живая, ленивая волна прошла по поверхности и собралась в центре в бугор. Раллих, мгновенно сообразивший, что происходит, подскочил с другой стороны и тоже очертил остриём меча дугу по краю лужи. Раздалось громкое шипение, бугор вздулся гигантским фурункулом.

– Как он встанет, – крикнул Стан, продолжая сгонять лужу в центр, – меч в ножны, а то он расплавит. Палкой надо бить!

Палки у Раллиха не было. С вычурными посохами, изображающими магический жезл, ходят деревенские заклинатели, старающиеся пустить мужланам пыль в глаза. Раллих не работал за деньги и подобные ухищрения презирал. А теперь оказалось, что неведомого противника следует охаживать простой дубинкой.

Пупырь в центре лужи прорвался огненным фонтаном, оттуда поднялась багровая человекообразная фигура. Защитные амулеты Раллиха, словно проснувшись, заголосили каждый своё.

Расставив загребущие лапы, монстр шагнул к Раллиху. Стан сзади безостановочно лупил палкой, но чудовище не особо обращало внимание на такую помеху.

– Потихоньку отступай! – орал Стан, забыв, что к дворянину следует обращаться на «вы».

Отступать Раллих не привык, но и стоять безоружным против такого врага было невыносимо. И вдвойне невыносимо, когда оружие в руке, но нельзя им воспользоваться. Выбора не оставалось, Раллих взмахнул мечом, но не ударил, а черкнул кончиком клинка по багровой башке, как до этого очерчивал границу по луже. Брызги расплавленного металла обожгли руку, конец меча слизнуло напрочь. Монстр остановился и зашипел. В этом звуке не было ничего живого, так шипит вода, случайно попавшая на раскалённую кухонную плиту.

– Держи! – крикнул Стан и кинул Раллиху свою палку. Конец палки обуглился, хотя она ещё вполне была пригодна к бою. Не замечалось в ней никакого волшебства, даже простенького наговора, уж это Раллих чувствовал. Но рука теперь не была пустой.