Восходоземье. Великий турнир

Хоть Танар и был прямо противоположного мнения, но он спокойно выслушал, не возразив царю, поскольку считал себя выше нелепых споров и был твёрдо уверен в своей правоте, не доказывая никому и ничего. Но и покорно отступать он тоже не желал, поэтому позволил себе задать пару вопросов, которые застали Конрада врасплох.

– А к какой категории относится твой лучший воин? Он раб или наёмник? – риторически поинтересовался король.

– Он патриот, – попытался отшутиться застигнутый врасплох Конрад, увернувшись от ответа.

Пока ведущий праздника разогревал толпу, рассказывая прошедший четырьмя финалистами путь к решающей схватке, в одной из комнат своего выхода ожидали два гладиатора. Один из них нервно ходил то вперед, то назад, а другой смиренно сидел на стуле, уставшим взглядом глядя вперед и под невнятный шепот заматывая запястья защитными лентами из плотной кожи. Не успело его тело, покрытое синяками да царапинами, оправиться от предыдущих боев, как нужно было участвовать в следующем. Пятна горчичного цвета на ребрах ясно давали понять, какой ценой доставалась каждая из побед, какой путь пришлось преодолеть. Впереди оставалась последняя, самая решающая схватка, ради которой пришлось терпеть боль. Ее необходимо выигрывать. Именно этим был озабочен задумчивый гладиатор. Он мысленно выстраивал тактику ближайшего боя, в котором все: от физического состояния и экипировки до психологической поддержки, было не в его пользу.

– Эй, приятель, – попытался заговорить блуждающий по комнате, – надо кое-что обсудить.

Мыслитель нехотя повернул голову в сторону собеседника, показывая, что внимательно его слушает.

– Для начала, давай познакомимся. Я Брум, Брум Вог, – протянув руку для рукопожатия, поприветствовал инициатор диалога.

– Меня зовут Аспур. Я слышал о тебе Брум Вог. Неделей ранее, ты в три удара отправил на тот свет своего соперника.

– Шаги смерти.

– Что?

– Комбинация называется «шаги смерти». – Объяснил Брум. – Если выживем, научу, как ее совершать.

– Ключевое слово «если».

– Поэтому мне нужна твоя помощь.

Замотав руки, гладиатор встал на ноги и всем своим видом продемонстрировал готовность выслушать собеседника.

– Хорошо, Аспур! Перейду к сути. До меня дошли вести, что сегодня победить должны наёмники. Лично царь сделал на них ставку. Говорят, они профессионалы в бою. Организаторы настолько уверенны в нашем проигрыше, что даже допустили нас в одну комнату, не боясь, что мы можем договориться. Не знаю как ты, дружище, но я не хочу умирать на глазах у кровожадной толпы и Его Царского Подлячества.

– Что ты предлагаешь?

– А вот это правильный вопрос. Значит, план таков. Мне нужно, чтобы ты какое-то время продержался и отвлекал на себя одного из них, того, кто сильнее. Другой, в силу недавно полученной травмы правой ноги, слабее и хуже двигается. У него на том месте будет синяя повязка, примерно, как у тебя на запястьях. Его я возьму на себя и попытаюсь устранить как можно быстрее. А потом примемся за следующего.

Нельзя сказать, что собеседник поспешил разделить с Вогом восторг от простого, на первый взгляд, замысла, но, все же, подобный ход должен был сработать, и Аспуру необходимо было стать составляющей плана, выполнив свою часть работы. Не имей он травм из предыдущих драк, не знай он ловкость Вога, навряд ли гладиатор, который привык полагаться лишь на себя на арене и в жизни, стал бы доверяться незнакомцу. Особенно сейчас, когда до желанной свободы оставалось всего ничего. Обстоятельства диктовали свои условия, которым пришлось подчиниться.

– То есть, я буду мясной приманкой?

– Не совсем. Скорее, громоотводом.

– Мне когда-то мама говорила: как не назови лошадиные испражнения, они останутся ими всегда.

– И она была права, друг. – Брум в спешке нервно покачал головой. – Ну, так что?

– Хорошо, я постараюсь, – вновь со спокойствием в голосе и с удивительной сговорчивостью отреагировал Аспур, надевая на голову закаленный кровью и потом железный шлем.

Брум не ответил ничего, а только благодарно кивнул, давая понять взглядом, что не подведет союзника.

« Сколько же человек надевали эту железяку на себя, а сколько их полегло в этом проклятом ведре?» – задался риторическим вопросом Аспур. На мгновенье он представил, как совсем недавно в этом шлеме предыдущие пользователи выходили под шум толпы, как шлем, прогибаясь, выдерживал яростные удары, как его потом снимали с поверженных, после чего, небрежно обмыв мокрой тряпкой, обратно вводили в эксплуатацию. Яркая картина, навеянная воображением, заставила ужаснуться Аспура от того, насколько рабы здесь считаются расходным материалом, попутно исполняя роль игрушек. А люди ли они вообще или давно превратились в прирученных зверьков? И самое главное: можно ли назвать людьми так называемую знать, которая всячески потворствует нынешнему положению вещей?

Вовремя заметив, что мысли опять уносят в дальние дали, гладиатор решительно прервал создаваемые в голове логические цепочки. Дабы не погружаться в ненужные на данный момент раздумья, он предпочел закончить с философией и сразу прекратил подобный ход мыслей, предпочитая сосредоточиться на сражении. Не шлем с его прежними хозяевами и даже не рабская система сейчас являлись главным, но спасение жизни в результате победы.

Ведущий под громкие аплодисменты зрителей пригласил на поле бойцов, и те сразу вышли из разных концов арены. Облаченные в новые доспехи наёмники беспечно и уверенно зашагали к центру арены, попутно заигрывая с толпой и демонстрируя им своё оружие, такое же новое, как и доспехи. Один из наёмников был вооружён стальным щитом в одной руке, а в другой держал кистень – металлический шиповатый шар, соединённый длинной цепью с деревянной рукоятью. Другой имел при себе две секиры, по одной в каждой руке. Помимо умелого ведения боя, они хорошо играли на публику, за что успели получить всеобщую любовь зрителей. Они всегда давали зрителям то, ради чего последние приходили. Они давали зрелища, устраивая увлекательное шоу, поэтому закономерно получали «любовь» зрителей. Порой такая «любовь» приносила довольно серьезные бонусы. Зная о народных предпочтениях, организаторы могли ставить кумиров с откровенными слабаками, демонстрируя, тем самым, нежелание расстраивать смертью любимчиков зрителей. Также, иногда арена могла в последний момент повлиять на исход боя, спасая кумира от расправы. Стоило только в едином порыве воззвать к царю, который сразу же «добродушно» помогал, повышая таким образом свой авторитет. Надо признать, весьма умелая уловка для недалеких умов в исполнении хитрой власти. Помимо разрядки негативных эмоций и сведения на нет восстания, арена давала даннам призрачную веру в то, что они что-то могли решать, а еще в то, что царь уважает их мнение.

Гладиаторы не могли похвастаться столь мощной поддержкой публики, как и экипировкой, которая была общей для всех выходящих на арену рабов и не являлась столь прочной и свежей.Стандартные железные мечи, деревянные круглые щиты, пара копий с затуплёнными наконечниками, которые должны быть заострёнными, вялые аплодисменты «из уважения» от равнодушных зрителей – максимум, на который рассчитывали Аспур и Брум.

И вот, протрубивший несколько раз рог ознаменовал начало долгожданной битвы. Аспур, решив следовать заранее оговорённой тактике, принялся искать взглядом более сильного наёмника и, тут же обнаружив его, кинул в него поднятой с земли горстью щебёнки. Результат не заставил себя долго ждать, и наёмник трусцой направился к нему. К несчастью для Аспура, его противником оказался, тот, у кого были два топора, а это лишало схватку всякой позиционности и относительной размеренности. Наёмник яростно набросился, размахивая поочерёдно секирами, и всё, что оставалось отвлекающему его гладиатору – это уклоняться от ударов, отступать и ждать помощи от напарника. Адреналин наполнил кровь Аспура, от чего забилось чаще сердце, биение которого ощущалось сильнее возбужденных криков толпы, а перед глазами всё расплылось, кроме неутомимого нападающего, отчаянно пытающегося попасть по гладиатору. Время тянулось для Аспура невыносимо долго. Он даже на мгновение подумал, что Брум потерпел неудачу и сейчас его постигнет та же участь, но потом, взяв себя в руки, продолжил защищаться. Не желая сдаваться, Аспур даже время от времени сам бросался вперед. Он отбивал атаки и ударял щитом, умеряя пыл своего противника, заходившего то с левого, то с правого флангов. Одна из едва не увенчалась успехом, когда обух правого топора со звоном прошелся по шлему Аспура. Тем не менее, он выдержал и даже, разозленный и взбодренный, ринулся на соперника. Под надрывистые сопения и вой зрителей финалисты испытывали друг друга на прочность, сыпля безуспешными смертельными ударами. Однако спустя пару десятков минут один из ударов наемника все-таки оказался сильнее предыдущих. Достигнув цели, топор попал в ветхий щит и расколол его пополам, отчего оборонявшийся попятился назад, немного присев. Воспользовавшись слабостью неприятеля, наёмник взмахнул одновременно двумя топорами, чтобы добить оппонента. Аспур в последний момент парировал сильный удар, заблокировав его мечом, который отделял от погибели. Обладатель секир продолжал дожимать, приближаясь своими острыми лезвиями к лицу. Внезапно, хватка могучего наёмника резко ослабла, а злобный образ сменился растерянным. Причиной этому послужил вонзённый сзади в спину и прошедший насквозь через туловище меч Брума. Несмотря на смертельную рану, сила всё еще оставалась в поражённом и он повернулся ответить, но опять получил удар мечом в шею на этот раз от Аспура, и на этот раз окончательный. Под всеобщие стоны шокированной таким исходом боя толпы наёмник упал замертво, тяжело прохрипев напоследок. Его союзник уже лежал бездыханно с вонзённым в грудь копьём.