Северный ветер

— С какой? — задумчиво произнесла она. — А с такой, знаешь, что тот учитель мертв, и от правды он не оживет. И даже легче ему не станет. Не верю я как-то в жизнь после смерти. А вот в то, что жизнь может быть не напрасной — верю.

— Какая философия! — удивился Александр. — Интересно, и в чем же был смысл жизни того учителя?

— В чем был его смысл — не мне судить, — усмехнулась Марина. За окном ветер покачивал старые тополи во дворе, срывая с них остатки пуха. — Но то, что с ним случилось незадолго до смерти, свело двух людей, которые бы никогда не смогли познакомиться в других обстоятельствах.

Александр снова замолчал. В этот раз надолго.

— Позволь узнать, Маруся, — сказал наконец он, — кто тот Артем Севостьянов, которому посвящена благодарность в начале книги?

Определенно, приз за догадливость ему можно было вручить!

— А вот это уже, Саша, — не без удовольствия растягивая слова, произнесла она, — не твоего ума дело.

Своего негласного правила — «не говорить о чувствах и совместном будущем» — Артем придерживался строго. Марина старалась делать так же, но все чаще рыдала по ночам после их привычных телефонных бесед «обо всем, кроме».

Борис тогда сказал умные, дельные вещи. Но впрок они не пошли: Марина не могла расстаться окончательно — ни с Артемом, ни со своей привычной жизнью. Страшно было и то, и другое.

— Послушай, Марина, — начал как-то Артем, прервав внезапно повисшее молчание, — если вдруг… если ты… — Она напряглась, поняв, что слова даются ему с трудом, а значит, он хочет сказать что-то важное. — Если ты решишь приехать ко мне в свой следующий отпуск, я буду рад, — на выдохе выпалил он.

Марина улыбнулась, закрыв глаза ладонью, а потом с усилием потерла их пальцами. Завуалированное признание — это так в духе Артема.

— Я тоже очень скучаю по тебе, — с нежностью ответила она, чувствуя, как на душе становится легче от этих высказанных наконец чувств.

— Марина, давай не будем об этом, ладно? — резко оборвал Артем. — Это все ни к чему!

После этого разговора Марина опять не спала всю ночь. К утру подушка промокла от слез, а голова была тяжелой от мыслей и сомнений.

Если еще недавно она не высыпалась из-за того, что отдавала всю себя написанию романа, то теперь казалось, что отдавать вскоре станет уже нечего. Точнее, некого — настолько она извелась.

Редактор из издательства списывался с ней по электронке и пару раз даже звонил, пытаясь уточнить сроки, в которые Марина сможет подготовить новый текст. Она что-то обещала ему, что-то вполне выполнимое — в других условиях, но не сейчас. У нее был продуманный сюжет, было и время для написания, но вдохновения — не было. Не было того полета мысли и души, который она впервые ощутила на маяке, с Артемом, а потом, после, парила на той высоте еще пару месяцев кряду.

«Только любовь! Жить можно только с ней, понимаете? Только с любовью!» — уже на рассвете услышала она голос Львовского в своей голове.

А ведь с этого несчастного шизофреника, по сути, чуть больше года назад все и началось. После его смерти Марина наконец призналась себе, что должна что-то в своей жизни поменять. И тогда еще не понимала, что именно.

Похоже, теперь настала пора принимать решение.

Перед визитом в кабинет главного редактора Марина с наслаждением допивала кофе. Многие ценители «правильного» вкуса сказали бы, что кофемашина не сравнится с туркой, но Марина не была таким уж великим эстетом. Хотя, растворимый кофе все же не особо любила. Ей придется привыкнуть к нему. Или взять небольшую кофеварку из дома с собой?..

— Тебе предложили работу в другой редакции? Опять криминальная хроника? — деловито поинтересовалась Светлана.

— Нет, — покачала головой Марина.

— Мариночка, давай будем честны друг с другом, — предложила та. — Мы взрослые люди, и детский сад с таинственностью тут ни к чему. Если ты думаешь, что я не узнаю о твоей новой работе, ты ошибаешься. Если боишься, что я буду вставлять тебе палки в колеса, — это тоже не так. Может, это и прозвучит странно, но мне действительно жаль терять тебя, как сотрудника. У нас были моменты недопонимания вначале — это факт. И я была не слишком рада твоему появлению в «Шарме» первое время, хоть и не могла по некоторым причинам отказать Александру, просившему за тебя. Да и ты, насколько я могу понять, пришла в женский журнал без особого энтузиазма. Но ты меня во многом удивила. Я видела, как ты перебарывала себя и подстраивалась. И у тебя это получилось. Да, ты не можешь, как многие другие мои сотрудники с горящими глазами отлавливать по вечеринкам и светским раутам знаменитостей, чтобы пообщаться с ними для статьи. Но интервью со зрелыми, достигшими успеха людьми — твоя ниша. И ты в ней добиваешься занятных, а порой и сенсационных откровений. К этому тоже должны быть способности, которые есть не у всех.

— Спасибо за комплимент, — искренне поблагодарила Марина. — Но я действительно не ухожу на другую работу.

— Но это просто… невероятно! — с уверенностью заявила Светлана. — На что ты собираешься жить? Неужели писательский труд стал нынче таким доходным?

— Вовсе нет, — усмехнулась Марина. — За первый тираж романа я получила меньше своей месячной зарплаты.

Вопрос, на что она будет жить, ее и впрямь волновал. При мысли о том, какие вакансии могут быть в птичьем заповеднике, она ужасалась. Впрочем, ничуть не меньше, чем мысли о том, как ей придется добираться на работу. Артем, конечно, говорил, что хорошо зарабатывал на маяке, и в теории, наверное, мог обеспечить и себя, и Марину. Но жить за счет мужчины она не привыкла. Да, Александр, безусловно, помог ей с карьерой, но свои деньги она всегда получала за работу, которую выполняла в газете, а не в постели.

— Так в чем же дело? Не думала, что у тебя все настолько плохо в «Шарме», что ты принципиально не хочешь здесь работать, даже не подыскав альтернатив, — удивленно приподняла брови Светлана. — Признаюсь, Мариночка, твой бывший редактор не так давно добивался от меня твоего увольнения. Не знаю уж, чем ты ему так насолила, но в этот раз идти у него на поводу я не стала. Хорошие сотрудники на дороге не валяются, и я никогда не раскидывалась ими по чьей-то прихоти.

— Светлан, спасибо тебе! — расчувствовавшись, выпалила Марина. — Правда, большое спасибо — за все! В «Шарме» мне совсем не плохо, — покривила душой она. — Дело в другом. Я собираюсь уехать из города и… даже толком не знаю, что будет дальше с работой.

— Дело в мужчине? — Светлана лукаво прищурила свои карие глаза. — Ты к нему собираешься переехать?

Марина молча кивнула, опустив взгляд.

— Тогда понятно, почему на тебя так окрысился Александр, — усмехнулась редактор. — Что ж, я всегда считала, что семья и личная жизнь должны быть в приоритете для женщины. Правда, не в ущерб карьере. Но тут уж тебе решать, — задумчиво сказала она, покручиваясь из стороны в сторону на своем кожаном офисном кресле.

— Светлана… — Раз уж редактор отнеслась к ней с пониманием, Марина решила немного понаглеть. — А в какие сроки возможно провести увольнение?

Светлана хитро улыбнулась и смерила ее долгим оценивающим взглядом.

— Вообще-то трудовой кодекс позволяет рассчитать сотрудника в течение трех рабочих дней. Но никто не отменял того, что сотрудник должен уведомлять работодателя о своем решении уйти минимум за две недели до планируемой даты. — Она строго посмотрела на Марину. Та вздохнула и закусила губу — четырнадцать дней казались вечностью. — До конца следующей недели ты сможешь закончить текущие статьи и передать дела? — спросила Светлана после некоторого молчания.

— Смогу! — с уверенностью заявила Марина. Сейчас был четверг, и что такое несколько статей за этот срок? Она настолько истосковалась по Артему, что готова была на что угодно, лишь бы поскорей увидеть его. Ну, или, по крайней мере, ей казалось — на что угодно.

— Договорились, — сдержанно улыбнулась Светлана. — И вот еще что, Мариночка. Любовь и мужчина — это, конечно, хорошо. Но не стоит терять голову. Нужны и запасные пути. Если вдруг ты решишь вернуться в журналистику — здесь, в Питере, или где-то еще — я дам тебе самые лучшие рекомендации для будущего работодателя.