Останься

Она бы всю жизнь провела рядом с ним, в бережных объятьях, ощущая на затылке горячее, ровное дыхание. Позволяла бы ему видеть себя без грамма косметики, в некоролевских нарядах, дарила бы по утрам нежные поцелуи и спорила о том, кто пойдет первым в душ.

Понимая, что эти мысли разрывают сердце на части, Королева сморгнула навязчивые слезы, убрала осторожно мужскую руку с бедра и выбралась из теплой постели. Растекающаяся по венам боль не позволила оглянуться и посмотреть на спящего мужчину. Уже остановившись на пороге в гардеробную, Регина собралась с силами и развернулась.

У него была такая же улыбка, что и после их первой ночи. Расслабленная, довольная и совершенно счастливая. От которой самой хотелось улыбаться и в запале ударить его по лбу, наказывая за такой нескрываемый триумф. Избавляясь от изматывающих ассоциаций, Регина взмахнула рукой и наслала на Робина крепкий сон.

Когда чемоданы были заброшены в багажник, а дверь закрыта, Регина вновь воспользовалась своей проснувшейся магией. Королева, сжимая зубы, оставила на доме заклинание, от которого тот превратился в настоящую крепость. Никто не мог оттуда выбраться, пока Регина Миллс не покинет пределы города.

***

Самый долгий и самый тяжелый день собиралась пережить Регина. После того, как она оставила Робина спящим в доме, женщина добралась до школы. И, наблюдая, как ее сын стоит на сцене, берет свой аттестат и прощается с учебой, Королева пыталась самой себе доказать, что плачет именно из-за этого.

- Регина! – Белоснежка была первой, кто пробралась к ней после окончания церемонии. Мачеха тут же надела темные очки и сосредоточенно взглянула на Мэри Маргарет. Заметив застывшее лицо Регины, принцесса остановилась и испуганно уточнила, - что?

- Мне и Кейли придется уехать сегодня, - поймав разочарованный взгляд падчерицы, Королева уже холоднее продолжила, - меня вызвали на работу, а Кейли пора вернуться в детский сад.

- Но… - и все же Белоснежка не могла убрать с лица маску сожаления, которая без ножа резала очищающееся от червоточинки королевское сердце.

- Не надо… - глухим, полным ожесточения, голосом предупредила Регина.

- Вот она! Вот…

Из толпы вынырнула Кейли, которая тянула за руку светящегося Генри. Увидев сына, Королева натянуто рассмеялась и обняла его. По старой привычке заботливые женские руки прошлись по ершистой голове мальчика.

- Мама, смотри… Смотри… - прыгала вокруг малышка. Попутно она старалась не дать сползти с головы черной конфедератке с желтой кисточкой. Улыбаясь, Генри подхватил сестру и усадил себе на плечо. – Ух!

- Не урони ее, - отвлекаясь, встревожилась Белоснежка. – Генри…

- Мэри Маргарет, возьми ее…

Регине хотелось самой все объяснить сыну, причем лица родственников только усугубляли ее состояние, и она уже не могла выдержать собственного смятения. Вцепившись в локоть Генри, женщина попыталась найти укромное место на стадионе. Весь этот путь Королева так и не нашла в себе сил отпустить сына.

- Вы уезжаете? – неожиданно Генри остановился и встревожено вгляделся в лицо Регины. От этого ей пришлось снять очки и показать свои красные, уставшие глаза.

- Нам пора. Мы же все равно, скоро встретимся. Ты приедешь поступать и… мой дом всегда будет твоим.

- Конечно, я знаю. Но я думал, что ты побудешь с нами. Мы будем праздновать, а как же ты? – огорчился он.

- А мы поедем. Все равно, долго ехать…

- Это из-за Робина? Гуд тебя достал? Хочешь, я поговорю с ним?

- Нет. Все хорошо, Генри. Все, правда, хорошо, - сжато улыбнулась Регина. Не выдержав своей тоски, Королева прижала сына к себе, пытаясь склонить его голову к плечу, как когда-то делала в его детстве. – Как же ты вырос… Но ты все еще мой мальчик.

- Мама, я всегда им буду? – с укором и вместе с тем иронично уточнил Генри.

- Конечно. Ты что против? – отстранившись, Регина изогнула брови, пытаясь сделать привычное лицо Злой Королевы. Генри первым рассмеялся.

- Я обязательно приеду в Бостон. И буду жить с тобой. Хорошо? – уже серьезно сказал парень.

Вместо ответа Регина кивнула и вновь обняла его. Хоть что-то за этот день принесло ей радость. В скором времени ее мальчик будет вновь с ней. Значит, поездка принесла ей не только ощущение разбитого на мелкие осколки сердца.

***

Лев, заключенный в клетку, рычал и водил когтями по двери. Треща, доски пружинили и, смеясь, доводили хищника до крайней точки кипения. Дом оставался безразличен к этому звериному бесчинству и почти не реагировал на попытки Робина выйти.

- Как ты могла?! – в очередной раз Локсли пнул дверь, и она загудела от удара. Это стало последней каплей.

В ярости Робин прошел в гостиную, огляделся в этом безупречном царстве и схватил стул. С воплем мужчина запустил предмет мебели в окно, но оно, отразив удар, отправило разлетевшиеся деревяшки в сторону Гуда. Тот едва успел закрыть лицо руками и отшатнулся, ощутив болезненные удары.

- Черт! – выдохнул Робин. – Регина! Черт! Что ты наделала?

Громкий голос разлетелся по дому и был съеден стенами. Робин не обратил на это внимание и отправился дальше изучать особняк и искать пути выхода. Из-за своего занятия он не мог думать о том, что подсказывало сердце, но мужчина понимал, что Регина не зря заперла его в доме. Она опять решила сбежать, только не учла, что он будет бороться до последней секунды и костьми ляжет на ее пути, но не посмеет разрушить вновь их две жизни.

Ярость из-за этой клетки подогревала кровь Робина, и он метался по помещениям, ища способ для своего спасения. Шум в висках нарастал, но не услышать раздавшиеся в коридоре громкие голоса он не мог.

- Никто не заметит, что мы утащили пару бутылок…

- Крюк, сдался тебе этот ром?

Выскочив из кухни, Робин заставил Крюка и Эмму с ошарашенными лицами. Повисла многозначительная пауза.

- Робин, ты тоже решил поживиться ромом? – ляпнул, веселясь, Крюк.

- Где Регина? – тяжело выдохнул разбойник. Он, наконец, смог разжать кулаки, но от злости в груди не удалось избавиться.

- Она уезжает. Робин, что случилось? – настороженно уточнила Свон.

- Уезжает?

- Да, наверное, уже сейчас…

- Ключи. Дай ключи! – Локсли подступил ближе и протянул к ней руку. Несмотря на то, что Крюк напрягся и приготовился защищать свою вторую половинку, Эмма сама смогла изучить лицо мужчины. Нескрываемая боль, исказившая симпатичные черты, повлияла на нее так сильно, что, недолго думая, женщина достала из кармана брюк ключи.

Робин почти сразу забыл об околдованном доме, он бежал к машине так, будто тысяча волков пыталась вцепиться ему в пятки. В голове молотом по наковальне стучало и выбивалось огненным стимулом желание найти и остановить самую главную женщину в его жизни. За этими ослепившими его мыслями Робин не сразу заметил стоявшую на тротуаре Мэриан.

- Робин… - кажется, и супруга не была готова увидеть его здесь. Она медленно повернула голову и взглянула на белоснежный особняк. Пронзившее рассудок осознание того, где провел ночь ее муж, отразилось в гримасе на лице Мэриан. – Ро…

- Мэриан! – метнувшийся Робин схватил женщину за запястье и, не заботясь о нежности, крепко сжал пальцы. Это заставило задрожавшую жену уставиться в его решительные глаза. Видя ее отчаяние, выступившие слезы, Локсли попытался справиться с резким голосом и заговорил уже более сдержанно, - ты же понимаешь. Ты все поняла… Мне надо было поставить точку… еще раньше. Чтобы перестать тебя мучить и… Ты должна быть счастлива, ты еще будешь счастлива, Мэриан. Но не со мной, - Робин удержал супругу, у которой подогнулись ноги, и она едва не осела на тротуар. – Ты же все знаешь! Я ее люблю. Я хочу быть только с ней. Я… она уезжает. Мэриан, мы поговорим, обязательно поговорим, но… Прошу! Дай себе шанс… Отпусти меня…

Чувствуя, что всхлипнувшая женщина перестала опускаться, Робин отпустил ее руки и оторвался от искривленного лица. Держаться за это прошлое его стонущее сердце и мятежная душа не позволяли – они гнали вперед и отсчитывали звуком могильного набата каждую секунду, что убегала, пока он стоит тут. Осознав это, мужчина бросился к желтому автомобилю и с трудом, но все же устроился за рулем. Сейчас он мог и бежать, но страх вновь не успеть был сильнее.