Страница 30 из 34
- Черт! – связь все же оборвалась, и брюнетка сердито начала нажимать на кнопку смартфона. Ничего не происходило, и она пулей вылетела первой из лифта. Марина поколебалась и вышла, словно в бреду. Добралась до стойки регистратуры, надеясь, что Нина успокоит ее, отвлечет от гнетущего состояния. Вот так в один день все потерять?
Павлова обладала нюхом ищейки. Нашла ее и вывалила сразу кучу информации, от которой у Марины голова пошла кругом. Нарочинская не сразу поняла, что ей надо – какая пациентка Соболева? Почему у ее клиническая смерть? При чем тут, черт возьми, она? Никакой подписи Марина не ставила…
- Марина Владимировна, вы уверенны?
Женщина вцепилась в нее мертвой хваткой, и не отступала. Под ее пытливым взглядом Марине не удавалось собраться с мыслями. Наоборот, сознание, как назло, затуманивалось, и Нарочинская быстро теряла нить разговора.
- Вы в порядке? Посмотрите, тут ваша подпись… - Ирина Алексеевна подсунула ей под нос бумаги и перед глазами заскакали корявые строчки.
- Этого не может быть… - бросило в жар. Тут всегда было так душно? Марина закрутила головой, стараясь найти камин или тепловую пушку. Впридачу жутко захотелось в туалет. Но, к счастью, малыш притих и не требовал внимания.
- Да нет же. Вы это прописали. Смотрите, - еще раз показала ей Павлова документы. – Ваша же подпись? Вы понимаете, что натворили? Марина Владимировна…
- Я… Спешила в приемную… И не видела… Давайте я ее осмотрю…
- Побойтесь Бога, Марина Владимировна! Вы чуть не убили пациентку! Вы прописали два препарата, которые не сочетаются друг с другом. И это для человека с онкологическим заболеванием! Вы… - Павлова пододвинулась к ней, - если соберется комиссия, вы хоть понимаете, что будет? Как это отразится на вашей карьере?
- Я готова взять всю ответственность, - поджала губы Марина. Сейчас она больше всего хотела, чтобы Ирина Алексеевна с ее удушливыми духами была подальше от нее. Начинало тошнить, как на первом месяце беременности.
- Ну, конечно, вы возьмете! Кто если не вы? Я не собираюсь вас прикрывать! Вообще никого тут не буду покрывать! Привыкли тут… - огляделась Павлова. Марина тоже заметила, что по углам приемного покоя притаились врачи, медсестры. Они сочувствующе поглядывали на нее, жалели, но вряд ли чем-то могли помочь. Как в насмешку гирлянды на елке, валяющейся на полу, еще раз моргнули и потухли. Вот и Новый год.
- Ирина Алексеевна… - за стойкой появилась перепуганная сценой Нина.
- Нина, не вмешивайтесь! – оборвала ее Павлова.
- Вы забыли? – Дубровская указала взглядом на живот Нарочинской, и это было так явно, что повисла пауза. Ирина Алексеевна опомнилась и, беря передышку, пригладила волосы. – Марин… Я вызову Брагина…
- Извините… - единственное, на что хватило сил у Марины, развернуться и уйти. Сморгнув по пути предательские слезы. Такого завершения карьеры и врагу не пожелаешь. Обида мягкими лапами сжимало горло, и Нарочинская заскочила в ординаторскую. Проигнорировав приветствие коллег, которые праздновали под шумок, и поспешно накинула шубу. Завернулась в шарф, пряча в него разгоряченное лицо, и побрела туда, куда вели ноги.
Оказалось, что уже наступил вечер. Только на улице Марина поняла, что через несколько часов наступит следующий год. Город ускорялся, готовясь к полуночи. Кто-то спешил за горошком, сметал с полок подгнившие мандарины и искал, где бы найти алкоголь подешевле. Машины гудели за оградой больницы, а здесь безмятежно летел с неба снег. Все, как в зимней сказке… с запахом медикаментов, распыленным в воздухе.
- Черт! – а слезы все же выступили. Усмехнувшись от того, что так позорно расклеилась, Марина смахнула их, и подставила лицо снежинкам. Если бы она знала, что день будет таким ужасным, то просто бы не вылезла из кровати. Не поругалась бы с Олегом, не вышла бы из себя из-за елки, санатория… А сейчас это было так мелко и смешно… - Санаторий… - она хохотнула и заскользила по припорошенной дорожке к парку.
Удалившись от больницы, Марина почувствовала легкий пинок, предупреждающий ее о том, что нельзя делать глупости. Нарочинская присела на лавку и снова прикрыла глаза, погладив себя по животу.
- Все хорошо… Мама тут… - она не так часто говорила с малышом вслух. Считала это лишними сантиментами – в отличие от того же Брагина, который готов был болтать дни и ночи напролет с малышом. И ему неважно было то, что они даже его пол не знали. – Твоя глупая мама тут… - она склонилась, чтобы быть поближе к животу. – Надо было сразу идти… Но нет же… Я не такая. Правда, малыш? Мама – сильная и может работать до 9-го месяца… - ребенок завертелся, словно соглашался с ее саркастичным монологом. – Да-да, дура… - выдохнула с клубами морозного пара Марина. – Разрушила все… - зажмурилась до черных точек.
- Марина! Марина, черт бы тебя побрал! – она вздрогнула, когда рядом раздался сердитый голос.
- Еще тебя не хватало, - глянула на подбежавшего Брагина. – Уходи… - она не сопротивлялась, когда он закутал ее в одеяло, которое использовалось для обогрева пациентов или их родственников.
- Пойдем, - Брагин приобнял ее за плечи и потянул за собой.
- Нет! – дернулась от него Марина. – Вали давай к своей однокласснице…
- Чего? – опешил Олег. – Какой еще… Марин Владимировна, у все головка бо-бо? Марин… - он взял ее руки в свои и начал греть.
- Она в Прагу собралась… Я же слышала!
- Да и пусть катит. Мне и тут хорошо… в нашей Рашке. Тут-то интереснее. Только тут Санта Клаус заморский получит рогами в грудь… А нечего наряжаться не в наше, - пародировал старческий голос ради назидательных ноток Брагин.
- Олень? – изумилась Нарочинская. – Где он его взял?
- Так тут рядом торговый центр и контактный зоопарк. Вот оттуда дядя и дошлепал…
- И как он? – Марина уткнулась в воротник его куртки.
- Да нормально… Столько крови потерял, но выживет… Здоровый же, как лось… Нет, как олень! – хохотнул Брагин. – Ма-ри-на… Ты че, правда, подумала, что я уеду? От вас? – он заглянул в ее глаза.
- А что мне надо было думать? Весь день меня избегаешь… Эта… фифа ходит… Еще эта Прага… Эта Павлова с бабкой! – захлебнулась в словах Марина, и Брагин резко обнял ее, не позволив расклеиться.
- Выживет твоя бабка. Не дадим ей свалить… Еще месяца три проживет, а там уже сама… Слышишь? Не волнуйся… - успокаивающе и нежно зашептал.
- Увези меня… в свой санаторий, - криво улыбнулась она, жмурясь, чтобы не расплакаться, но открыла глаза, когда Олег отстранился. – Куда подальше от этого Склифа.
- Ну, слава Богу! Вот когда петух клюнет… - он поймал предупреждающий огонек в ее синих глазах. – Все-все, понял. Пора в декрет, Марина Владимировна! Пора… - крикнул так, что зазвенело в ушах.
***
Марина села.
В ушах звенело, и она затрясла головой, пытаясь восстановить события вчерашнего дня. С беспокойством поняла, что не помнит, как оказалась в постели. Как вернулась улицы, разобралась со своей ошибкой, додежурила и отметила Новый год. Отметила ли?
- Брагин! – крикнула она и едва не подпрыгнула от звонка. – Да! Нина… - голова пошла кругом от слов, которые она уже слышала. Вчера? А было вчера? – Нин, постой… Да, погоди ты… - этот пулемет было невозможно остановить. – Дубровская! – рявкнула так, как любая беременная женщина, позавидует. - Какое сегодня число…
- Нарочинская… Ты там как? Рожаешь?
- Нина!
- 31-е… декабря… - решила не злить ее Нина.
- 31-е декабря… - Марина осознала, что спала и видела слишком реалистичный сон.
- Эм… Марина Владимировна, а где Олег Михайлович? – заботливо уточнила Нина. Украдкой, словно общалась с умалишенной.
- Не знаю. Скоро будем, - Марина откинула телефон и попыталась грациозно спрыгнуть с кровати, но сделала это, как и положено, неуклюже и, сбив дыхание. В это же время в коридоре хлопнула дверь. – Брагин!
Мужчина оторопел, увидев взволнованное лицо жены.
- Что? Уже? – забегали его глаза. – Сейчас… - засуетился он, дернувшись к ней. – Рано же… А, черт! – чуть не свалился на пол, запутавшись в собственных ногах.