Бретонские легенды

Но и Арнус и Йонан были дома и крепко спали.

Они проспали еще целый день и целую ночь, так они ус тали. Первым проснулся Арнус и еле-еле встал – так у него ломило все тело.

– Как же это я ухитрился заснуть прямо около очага? – проворчал он.

Тут он увидел Йонан:

– Да со мной и старая неряха! Наверное, я хлебнул лишнего вчера вечером, а она со злости меня отлупила, вот у меня все тело и болит. Ну погоди, я тебя сейчас так разбужу!

Тут он схватил палку. Первого удара Йонан даже и не заметила, от второго застонала, после третьего подняла голову, после четвертого вскочила и поспешила унести ноги, не дождавшись пятого. Арнус вышел во двор вслед за ней, со двора пошел на площадку перед домом, а оттуда – в сарай, где делался сидр. Там уже стояла в задумчивости Йонан перед бочкой, от которой исходил какой-то странный запах.

Наверное, этот запах напомнил Арнусу все, что с ним случилось накануне. Так это было или нет, но Арнус оставил в покое служанку и со всех ног бросился в комнату постояльца. В комнате не было никого. Кровать даже не была помята. В конюшне тоже не было ни коня, ни его хозяина. Но не это пугало Арнуса, а то, что он потихоньку стал припоминать все, что будто бы приснилось ему ночью.

– Йонан, – крикнул он, – поди-ка сюда!. Мне вот приснилось, будто я всю ночь делал сидр вместе с Дьяволом, а ты мне помогала.

– И мне, – испуганно пробормотала Йонан, – то же самое приснилось…

– Так, значит, это мы залили сидра вон в ту бочку?

Йонан прослезилась от страха, но ничего не ответила.

– А Дьявол, стало быть, – рассуждал Арнус, – оставил нам сидр и сам таков? Только вот остается припомнить, – он постучал себе по голове, – что же он нам сказал делать с этим сидром.

Но прошло немного времени, и Арнус вспомнил все, что сказал ему странный гость. Глаза Арнуса заблестели, и он сказал Йонан:

– Пойдем, спрячем как следует эту бочку, как золото прячут!

С великим трудом они оттащили бочку в подвал. Арнус, хоть и тяжело ему было тащить бочку вдвоем с Йонан, не хотел, чтобы кто-нибудь посторонний пришел им помогать.

– Никто, – говорил он, – никогда не захочет пробовать мой сидр, если узнает, что у него такой ужасный запах.

Арнус перенес в подвал свою кровать и засыпал каждую ночь под ворчание бродящего сидра. По мере того как сидр настаивался, у него менялся и цвет, и запах. Все было точно так, как говорил Дьявол: цвет сидра приближался к огненному, а запах, хоть и оставался сильным, уже нельзя было назвать неприятным.

Однажды ночью Арнус решил попробовать новый напиток. Йонан спустилась вместе с ним в подвал со свечой и стаканом. Нацедили полстакана.

Йонан понюхала новый напиток, и ее так и передернуло. Арнус посмеялся над ней и сказал, что запах очень даже хороший.

– Поднеси свечу, – приказал он, – я посмотрю, какого цвета наш напиток!

Но как только Йонан поднесла свечу к стакану, напиток загорелся, и синеватое пламя осветило подвал. Йонан перепугалась, уронила свечу и побежала прочь. Арнус попытался загасить огонь, но вдруг замер. Посреди синего пламени показалась голова человека, того самого постояльца: у него были те же красные глаза, черная борода, тот же злобный смех в уголках губ.

– Ха-ха, Арнус, – произнес он, – Дьявол сидит в твоей бочке. Еще немного, и ты бы меня проглотил! Ха-ха-ха! Я пришел благословить свой новый напиток: он будет зваться огненной водой, то есть напитком смелости, водой жизни. И я проклинаю всех, кто назовет его по-другому или станет добавлять в него воду!. Ха-ха-ха! Вот что теперь тебе надо сделать: в первое же воскресенье объяви, что открываешь новую площадь перед домом, и пригласи к себе побольше народу. Бочка твоя никогда не опустеет, если каждый день ты будешь продавать все ее содержимое. Это будет нетрудно, ведь другие трактирщики станут просить у тебя продать им этот напиток. И через год, не будь я Люцифер, твою бочку можно будет наполнить золотом.

С этими словами голова Дьявола испустила страшный крик и пропала. Огонь погас, а Арнус, которого прошиб холодный пот, вздохнул, как будто очнулся ото сна. Он оставил стакан в подвале и отправился спать в дом.

Во сне он увидел целое море огненной воды. Он захотел отпить глоток, но свалился туда с головой. А Дьявол со смехом кинул в середину моря зажженную спичку. Тут же вокруг бедного Арнуса заполыхало пламя. Арнус чувствовал страшную боль, но не сгорал, и видел над своей головой черные буквы:

«Ад. Для пьяниц».

На этом месте он проснулся, скрежеща зубами. В его душу закрался страх, но перед тем как отправиться в плавание по огненному морю на том свете, на этом свете он ожидал увидеть море золота, и его блеск прогнал страх и заставил подумать об удовольствии.

На следующий день с раннего утра Арнус пошел хлопотать, чтобы обустроить новую площадь перед домом. Он послал Йонан за лошадью и телегой, чтобы привезти камней и глины. Потом пошел в ближайший городок и попросил пономаря объявить про новую площадь, где каждый получит подарок: девушки – ленты, мужчины – табак, и каждый сможет отведать хорошего сидра… Люди смеялись, слушая об этом, ведь говорить о хорошем сидре в доме Арнуса было так же нелепо, как искать святую воду в геенне огненной.

Но что с того! Всем хотелось посмотреть, что же состряпают Арнус и Йонан, и в воскресенье на новую площадь явилось столько же народа, сколько собиралось обычно к обедне.

И вот что произошло: те, кто первыми попробовали сидра, вернулись домой пьяными еще до полудня. Но таких пьяных никто еще прежде не видел. В тот день женщины не отваживались бродить по дорогам, а те, кто заглянули на новую площадь, торопились домой. А мужчины, наоборот, толпой валили в кабачок Арнуса. Арнус поставил столы на площади, в сарае, где стоял пресс, в самом доме, и все равно большинство посетителей пили стоя, пока, разумеется, могли держаться на ногах. Кривая Йонан совсем света белого невзвидела: так ей в тот день пришлось поработать. Ей помогали пятеро молодцев, которые приносили и приносили огненной воды. Никогда еще не бывало такой попойки.

Случилось то, что не могло не случиться: к вечеру все кружки были перебиты, а те, кто только еще приходил попробовать, пили из горшков, пока не плюхались па пол. Крики, вопли, несусветный ор раздавались на три лье вокруг, а после такого концерта началась драка. Йонан спряталась на чердаке, зарывшись в сено. Пятеро или шестеро посетителей схватили вилы и пошли извлекать ее на свет божий, клянясь, что она их отравила. Арнус вскарабкался на липу, что росла позади его дома. Там его оставили в покое, потому что никто уже был не в состоянии лазать по деревьям.

Оттуда он глядел, как буяны крушат столы, вдребезги разбивают горшки, слушал, как выбивают днища бочек в подвале… Потом между погромщиками вспыхнула ссора, и хотя они уже едва держались на ногах, кто-то из них охромел, кто-то окосел, а сколько пинков и тумаков они друг другу раздавали – не сосчитать. Те, кого лупили палкой, падали на землю и не могли встать, да так и храпели на мокрой утрамбованной земле. Ближе к ночи пришли женщины за своими мужьями и братьями. Но почти никто из мужчин не мог передвигать ноги. Тогда пришлось пригнать телеги и на глазах у Арнуса грузить пьяных на возы целыми кучами, словно мертвецов. Женщины плакали, проклинали Арнуса на чем свет стоит, а одна, обнаружив своего муженька валяющимся в коровнике, в самой грязи, пригрозила сжечь Арнуса заживо в его же собственном доме.

Не надо и говорить, в каком расположении духа находился кабатчик после их ухода.

И только когда не осталось никого ни в доме, ни в хлеву, ни во дворе, Арнус осмелел и спустился с дерева. На площади перед домом уже почти не осталось глины: всю ее унесли на своей одежде любители огненной воды. Арнус побежал в подвал, беспокоясь о судьбе чудесной бочки. Бочка стояла на месте и была снова полна до краев.

Успокоившись, Арнус пошел в дом. Йонан, только что спустившаяся с чердака, держала в руках сумку с деньгами.