Тонкая темная линия

- Меня ждут в другом месте. Эй-Джей, ты не проводишь Анни?

- Разумеется.

Анни поднялась было, собираясь последовать прямо за прокурором, но дверь за ним закрылась слишком быстро.

- Он опаздывает, - пояснил Эй-Джей, не отходя от книжных полок. - Зачем ты нам лжешь, Анни?

- Я не...

- Не оскорбляй меня, - резко прервал ее Эй-Джей. - В добавление ко всему прочему, не оскорбляй меня. Я знаю тебя, Анни. Мне все о тебе известно. Абсолютно все. Ведь тебя это пугает, верно? Вот поэтому ты меня и отталкиваешь.

- Я не думаю, что сейчас время и место для подобных разговоров, негромко откликнулась Анни.

- Ведь ты не хочешь, чтобы кто-то проник в твою душу так глубоко, верно? Потому что, если я уеду или умру, как твоя мать...

- Прекрати! - приказала Анни, разъярившись оттого, что Эй-Джей осмелился использовать самые болезненные воспоминания ее детства против нее.

- Куда легче терять того, кем не слишком дорожишь, кто не стал частью тебя самой, - не унимался Эй-Джей.

- Сейчас я хочу оказаться подальше от тебя, Эй-Джей, - резко сказала Анни. У нее возникло такое чувство, что ее давний друг вдруг набросился на нее с острой бритвой и теперь режет по живому.

- Почему ты мне не сказала, что виделась в тот вечер с Фуркейдом еще до того, как он избил Ренара?

- А какое это имеет значение?

- Ах, какое это имеет значение? Предполагается, что я твой лучший друг! В тот вечер у нас было свидание. Ты бросила меня и отправилась на встречу с Фуркейдом...

- У нас с тобой не было никакого свидания, - возразила Анни. - Мы просто ужинали. Ты мне друг, а не любовник. И я не обязана отчитываться перед тобой за каждую минуту!

- Ты не понимаешь, да? - Эй-Джей не мог в это поверить. - Речь идет о доверии...

- Чьем доверии? - ядовито поинтересовалась Анни. - Ты считаешь меня дурой? То ты объявляешь себя моим лучшим другом, и тут же недоумеваешь, почему я не сообщила тебе то, что ты мог бы потом использовать в суде. С меня довольно, Эй-Джей! Хватит вешать мне на уши эту лапшу, и уж меньше всего на свете я нуждаюсь в том, чтобы ты строил из себя моего психоаналитика! - Она направилась к дверям.

- Анни...

Он хотел взять ее за руку, но женщина увернулась. Секретарши в приемной смотрели на нее круглыми глазами, когда Анни стрелой пролетела мимо них.

Анни направилась к боковому выходу, вышла на улицу. От яркого солнца стало больно глазам. Она порылась в карманах в поисках солнечных очков и буквально налетела на мужчину, стоявшего у кромки газона.

- Помощник шерифа Бруссар! Я бы сказал, это просто счастливый случай.

Анни даже застонала. Только этого ей не хватало. Адвокат Ренара прислонился к автомату, продающему газеты, в крепко перепоясанном плаще, несмотря на раннюю жару и убийственную влажность. Изможденное лицо Ричарда Кадроу цветом напоминало бледную поганку и блестело от пота.

- С вами все в порядке? - спросила Анни. Ей было жалко его как человека, но как личность она Кадроу презирала.

Кадроу попытался улыбнуться и выпрямился.

- Нет, моя дорогая, я умираю. Но делать этого сейчас не собираюсь, если вас беспокоит именно этот вопрос. Я еще не готов уйти. Остаются пока несправедливости, которые следует исправить. Вам ведь все об этом известно, правда?

- Я не в настроении разгадывать ваши шарады, адвокат. Если вы хотите мне что-то сказать, так говорите. У меня есть чем заняться.

- Например, поискать свидетеля, который обеспечит алиби Маркусу? Ренар говорил мне, что вы проявили к нему сочувствие. Это выходит за рамки ваших должностных обязанностей, не так ли?

Много ли вреда может причинить Кадроу тем, что знает об этом? Пот потек у Анни между лопатками вдоль по позвоночнику.

- Я просто из любопытства решила кое-что проверить, вот и все.

- Жаль, что больше никто из ваших коллег не разделяет ваших пристрастий. Судя по всему, никого не заинтересовало происшествие в доме Ренаров прошлым вечером.

- Вероятно, там не оказалось ничего интересного.

- В течение недели два человека открыто попытались причинить прямой вред Маркусу. Множество других людей ему угрожали. Список подозреваемых уже напоминает телефонный справочник, но, насколько мне известно, никого не допрашивали.

- Детективы слишком заняты в эти дни, мистер Кадроу.

- Если они будут так работать, то получат еще одно убийство, причем очень скоро, - предупредил адвокат. - В этом городе страсти накалились до предела.

Ричард Кадроу зашелся в приступе сухого кашля, так что ему снова пришлось прислониться к газетному автомату. Его энергия угасла, глаза потускнели.

Анни пошла прочь от него, понимая, что Кадроу прав, чувствуя то же самое напряжение в воздухе, предвещающее беду. Даже при солнечном свете все вокруг казалось мрачным. Несмотря на приближающийся праздник, украшенные улицы выглядели странно опустевшими. В парке неподалеку от офиса шерифа не оказалось вообще ни одной живой души.

За последнюю неделю три женщины подверглись нападению. Полицейские начали вести себя как преступники, а подозреваемого в убийстве отпустили на свободу. Люди были в панике.

Анни вспомнила то страшное лето, когда вышел на охоту Душитель из Байу. Тогда у нее возникло такое же неприятное ощущение, тот же беспричинный страх, то же чувство беспомощности.

Кто-то обязан это остановить.

Майрон приветствовал ее суровым взглядом, многозначительно посмотрев сначала на Анни, потом на настенные часы.

- Этому джентльмену из страховой компании нужны номера рапортов о несчастных случаях, - он кивнул в сторону потного колобка в жеваном костюме. - Вы дадите ему все, что потребуется.

Отдав это приказание, Майрон взял номер "Уолл-стрит джорнэл" и направился в туалет.

Как только Анни снабдила страхового агента нужными папками, напомнил о себе факс. Это сообщение, поступившее из криминалистической лаборатории Новой Иберии, заинтересовало Анни. Факс был адресован детективу Стоуксу, но на сообщении стоял номер факса ее отдела.

Анни следила за выползавшими из аппарата листами и собирала их по одному. Эксперты передали предварительные данные анализов улик, собранных на месте преступления в доме Линдсей Фолкнер и на ее теле. Результат оказался нулевым. Никаких свидетельств изнасилования - ни спермы, ни волос, ни кожи под ногтями жертвы, хотя Линдсей отчаянно сопротивлялась. Образцы крови с ковра принадлежали самой Фолкнер. Во всяком случае, кровь была той же группы. Для более подробного анализа на ДНК потребуется несколько недель.