Тонкая темная линия

Анни смотрела на него, раскрыв от изумления рот. За все время, что Фуркейд проработал в отделе, она не услышала от него и десяти слов. И она никак не могла представить, что он так хорошо осведомлен о ней. То, что детектив так много знал о ней, ее нервировало, и Фуркейд без труда об этом догадался.

- Я должен был понять, годишься ли ты на что-нибудь или нет. А вдруг ты была знакома с Памелой Бишон? Может, вы встречались с одним и тем же парнем? Или она продала тебе дом со змеями под полом?

- Вы меня подозревали? - изумилась Анни.

- Я всех подозреваю, пока не найду виновного. - Он глубоко затянулся. А тебя это беспокоит?

Анни изо всех сил постаралась выглядеть бесстрастной:

- Ничуть.

- Нет, беспокоит, - заявил Фуркейд, стряхивая пепел в переполненную пепельницу. - И не отрицай. Послушай, неужели ты меня боишься?

- Если бы я вас боялась, я бы здесь не стояла.

Его губы дернулись в неискренней улыбке, и Фуркейд пожал плечами, словно говоря: "Может, да, а может, и нет". Анни почувствовала, что начинает злиться.

- С чего бы мне вас бояться?

Его лицо потемнело, он резким движением отодвинул низкий стакан.

- А ты разве не слышала, что обо мне болтают?

- Я знаю цену этой болтовне. Наполовину правда, а может, и того нет.

- А как ты определяешь, в какой половине скрыта истина? поинтересовался Ник. - В этом мире нет справедливости, - негромко заметил он. - Как насчет истинности этого высказывания, помощник шерифа Бруссар?

- Я полагаю, все зависит от восприятия.

- "Справедливость для одного есть несправедливость для другого... Разум одного есть сумасшествие другого". - Фуркейд отпил виски. - Это сказал Эмерсон, американский философ. Ни один репортер не скажет правды о сегодняшних событиях...

- Их слова не меняют факты, - заметила Анни. - Вы нашли кольцо Памелы в доме Ренара.

- Ты не думаешь, что я его туда подбросил?

- Если бы вы подложили кольцо, то обязательно бы внесли его в список улик.

- Верно, Анни. - Он наградил ее задумчивым взглядом. - Анни это сокращенное от какого имени?

- Антуанетта.

- Красивое имя. - Он снова глотнул виски. - Почему ты им не пользуешься? Она пожала плечами.

- Не знаю... Все зовут меня Анни.

- А я не все, Туанетта, - спокойно возразил Фуркейд.

Казалось, он придвинулся ближе, и его улыбка стала шире. Анни показалось, что она чувствует исходящий от него жар, ощущает запах кожи от куртки. Она осознала, что его глаза не отпускают ее взгляд, и велела себе отступить. Но не сделала этого.

- Я зашла сюда, чтобы поговорить о деле, - сказала Анни. - Или Ноблие отстранил вас?

- Нет.

- Я бы хотела помочь, если смогу. - Она подняла одну руку, призывая его дослушать. - Я все понимаю - ведь я всего лишь помощник шерифа, а вы детектив, да и Стоукс не захочет, чтобы я в это влезала, но...

- Ты чертовски плохой игрок, Туанетта, - заметил Фуркейд. - Ты сама называешь причины, чтобы я мог тебе отказать.

- Я ее нашла, - просто сказала Анни. - Я видела, что он с ней сделал. Я до сих пор это вижу. Я чувствую себя... обязанной.

- Ты чувствуешь это. Тень смерти, - прошептал Фуркейд.

Он протянул к ней левую руку и растопыренными пальцами почти коснулся ее. Ник медленно провел рукой у нее перед глазами, над головой, едва коснувшись подушечками пальцев ее волос. По телу Анни пробежала дрожь.

- Здесь холодно, правда? - прошептал Фуркейд.

- Здесь? - пробормотала Анни.

- В стране теней.

Она набрала уже было воздуха в легкие, чтобы сказать Фуркейду, какое он на самом деле дерьмо, но язык не слушался ее. Анни слышала, как где-то звонит телефон, до нее доносился звук работающего телевизора, но она воспринимала только Фуркейда и боль, появившуюся в его глазах.

"Неужели действительно глаза - зеркало души?" - подумалось ей.

- Это вы Фуркейд? - Бармен протягивал Нику телефонную трубку.

Ник встал с табурета и прошел вдоль стойки. Воздух ворвался в легкие Анни, стоило ему только отойти, как будто его аура давила ей на грудь подобно наковальне. Нетвердой рукой она поднесла к губам его стакан и отпила глоток виски. Анни не сводила глаз с Фуркейда, перегнувшегося через стойку и слушавшего то, что ему говорили по телефону. Он напился, это точно. Все знали, что и абсолютно трезвый-то детектив не совсем в себе.

Фуркейд повесил трубку и повернулся к ней.

- Я должен идти. - Он вытащил двадцатку из бумажника и бросил на стойку. - Держись подальше от этих теней, Туанетта, - мягко предупредил ее Ник, и чувствовалось, что он знает, о чем говорит. Его пальцы коснулись лица Анни, дотронулись до краешка губ. - Иначе они высосут из тебя жизнь.

ГЛАВА 4

Ник шел по бульвару, отделяющему дорогу от затона. Руки в перчатках засунуты глубоко в карманы кожаной куртки, плечи ссутулились от холодной ночной сырости. Туман поднимался от воды и проплывал мимо, словно облака, несущие ароматы водорослей и мертвой рыбы. Что-то с бульканьем и всплеском нарушило водяную гладь. Может, окунь, решивший поужинать. Или кто-то от жестокой скуки швыряет камни в воду.

Остановившись около мощного дуба, он прислонился к его стволу и осмотрел берег. Ни одной живой души, ни прохожих, ни машин не было на маленьком разводном мосту в северной части затона. На восточном берегу янтарем светились окна домов. Ночной воздух потяжелел от сырости, грозившей пролиться дождем. А в дождливую ночь ничто не заставит людей без причины бродить по улицам.

Он почти напился. Ник оправдывал себя тем, что пытается заглушить боль, но выпивка только сделала ее острее. Обида и ощущение несправедливости происходящего горячим огнем жгли его изнутри.

Ник Фуркейд закрыл глаза, глубоко вздохнул, выдохнул, пытаясь обрести равновесие, этот глубокий всеобъемлющий покой, которого он с таким трудом добивался. Он так долго работал над тем, чтобы научиться контролировать свой гнев, но ярость все равно прорывалась сквозь его доспехи. Ник столько сил отдал этому расследованию, и вот все его надежды рухнули. Фуркейд чувствовал, как холод окружает его, пробирается внутрь. Тень смерти. Он почувствовал неодолимое желание переступить черту. И какая-то часть его существа отчаянно жаждала покориться этому желанию.