Тонкая темная линия

Вернувшись в гостиную, Анни также медленно и спокойно обошла ее по периметру, выискивая хоть какую-нибудь мелочь, оказавшуюся не на своем месте. Она остановилась у высоких стеклянных окон и дважды проверила задвижки. Казалось, крокодил под кофейным столиком наблюдает за ней, когда она проходит мимо.

- В чем дело, Альфонс? - пробормотала Анни. Молчание. И тут раздался голос Маркуса Ренара.

- Анни? Это Маркус. Как жаль, что вас нет дома. Я еще раз хотел поблагодарить вас за то, что вы приехали к нам вчера вечером. - Голос звучал так искренне, так задушевно. - Знать, что вам не все равно, это для меня так много значит. - Снова молчание. - Спокойной ночи, Анни. Надеюсь, что вы приятно проводите вечер.

У Анни зашевелились волосы на затылке. Она вышла в коридор, а автоответчик продолжал работать. Кто-то еще дважды звонил и вешал трубку.

В ванной тоже все было в порядке. Напряжение чуть отпустило Анни. Может быть, это все еще реакция на выстрел? Или эта ощущение чужого присутствия возникло только из-за того, что Ренар прислал очередной подарок?

И тут Анни открыла дверь своей спальни.

В нос ей ударил запах разложения, и ее замутило.

На стене, над ее постелью кто-то распял дохлую черную кошку. Ей размозжили голову, выпустили кишки, валявшиеся теперь на подушках. И над всем этим - единственное написанное кровью слово: "Сука".

"Люди должны получать по заслугам, вам так не кажется? Хорошее или плохое, неважно. Что заслужил, то и получи.

Она должна осознать последствия своих грехов. Ее следует наказать. Как и других. Предательство - вот наименьшее из ее преступлений.

Страх - это самое легкое мое наказание".

ГЛАВА 37

Он притаился в ночи, словно пантера, готовый ждать хоть всю ночь напролет. На видеомагнитофоне светились цифры, отсчитывая минуты. 1:43. 1:44. Приблизился рокот мотора, машина проехала вдоль дома и въехала в гараж.

Звякнули ключи, широко распахнулась дверь в кухне. Он ждал.

Звук шагов на плитках пола. Приглушенное шуршание подошв по ковру. Он не шевелился.

Шаги прошелестели мимо его укрытия.

- Ты, видно, ночная пташка, а, Донни?

Бишон дернулся при звуке его голоса, но в мгновение ока Фуркейд материализовался из темноты гостиной и прижал его к стене.

- Ты солгал мне, Донни, - процедил он. - А это очень глупо с твоей стороны.

- Я понятия не имею, о чем ты говоришь! - захныкал Донни, в уголках его рта собралась слюна. От него разило виски, а от одежды исходил терпкий запах пота и страха.

Ник слегка встряхнул его, голова Бишона ударилась о стену.

- Напомню тебе, Донни, на тот случай, если ты этого не заметил. Я не отличаюсь терпением. А ты не слишком умен. Неудачная комбинация, верно?

- Что ты от меня хочешь, Фуркейд?

- Правду. Ты сказал мне, что не знаешь Дюваля Маркота. Но сегодня вечером Маркот звонил тебе, правильно?

- Я его не знаю. Я знаю о нем, - выпалил Бишон. - Ну и что, что он мне звонил? Я же не могу контролировать других людей! Господи, да вот же отличный пример. Я тебе помог, и смотри, как ты со мной обращаешься!

- Тебе не нравится, как я с тобой обращаюсь, умник? - Ник чуть ослабил хватку. - Ты так вдохновенно мне врешь, что у меня давно руки чешутся вытрясти из тебя всю душу.

Бишон оглядел гостиную. Фуркейд перекрывал путь на кухню и к гаражу. Мебель превращала бегство в бег с препятствиями, тем более что комнату освещал только слабый свет уличных фонарей, пробивавшийся сквозь занавески.

Ник улыбнулся:

- Не вздумай сбежать от меня, Донни. Ты только еще больше разозлишь меня.

- Мне и так уже удалось это сделать.

- Но ты еще ни разу не видел меня в гневе, мой друг.

- Знаешь что, Фуркейд, - не выдержал Донни, - на этот раз я вызову полицию. Ты не имеешь права врываться в дома людей и угрожать им.

Ник удобно устроился в кресле и включил стоящую на столике лампу.

Губы Ника раздвинулись в медленной улыбке.

- Ты и вправду этого хочешь, Донни? - лениво переспросил Фуркейд. Хочешь вызвать ребят из офиса шерифа? Понимаешь ли, если ты это сделаешь, то нам придется вести все эти разговоры в департаменте - о том, как ты меня обманул, о том, что вокруг недвижимости в нашем округе шныряет Маркот и жаждет получить твою землицу. - Он сочувственно покачал головой. - Парень, ты понимаешь, как это выглядит? Я имею в виду сделку с Марко-том. Не понимаешь? Так я тебе скажу - это выглядит так, что у тебя появляется весомый мотив убить твою жену.

- Я никогда не разговаривал с Маркотом...

- А потом еще и на делового партнера твоей жены напали и оставили ее умирать...

- Я даже пальцем не тронул Линдсей! Я говорил этому сукиному сыну Стоуксу...

- Все это очень плохо выглядит, Донни. - Ник поднялся с кресла, засунул большие пальцы рук за пояс. - Маркот каким-то образом контактировал с тобой?

У Донни Бишона дернулся кадык.

- Он мне звонил.

- Когда?

- Вчера.

Ник выругал себя за собственную глупость.

- Не врешь? - требовательно спросил он.

- Богом клянусь. - Донни поднял руку, как дающий клятву скаут.

Ник схватил его рукой за щеки и сжал, подталкивая к другой стене.

- Господу можешь врать сколько угодно, умник. Господь, он далеко и не сможет сию же секунду надрать тебе задницу. Смотри на меня и отвечай, приказал он. - Ты хотя бы раз общался с Маркотом до смерти Памелы?

Донни открыто встретил его взгляд:

- Нет. Ни разу.

Если Бишон говорил правду, то Ник сам спровоцировал Маркота. Одержимость ослепила его, и он забыл о последствиях. Фуркейд не подумал, что его неожиданный визит подогреет интерес Маркота и тот примчится на арену, словно лев, привлеченный запахом крови.

- Он дьявол, - прошептал Ник, отпуская Донни. Маркот на самом деле был дьяволом, а Ник вот так запросто взял и пригласил его поиграть у себя на заднем дворе. - Никогда не имей дел с дьяволом, Донни, - прошептал Фуркейд, - а не то кончишь в аду.

Ник ругал себя последними словами. Но ничего не попишешь, теперь придется расхлебывать. И тут вдруг его внимание привлекли заляпанные грязью тяжелые ботинки Донни.

- Где ты гулял, дружок?

- Да так, - Донни одной рукой пытался разгладить рубашку, а другой потирал щеку. - Побывал на кладбище, посидел там немного. Знаешь, я иногда хожу туда, чтобы поговорить с Богом. И потом мне захотелось навестить Памелу. Затем я завернул на стройку.