Страница 5 из 9
…25-й день. Муттер! Если ты никогда больше не увидишь своего любимого сыночка, то знай – он сложил голову за победу Германии и крепость её духа! Кажется, мы тонем. Точно определить это нельзя, но рули глубины заклинило, а корпус скрипит именно так, как бывает при предельном погружении…
…Позднее. Кормовая часть явно коснулась грунта. В концевые отсеки начинает просачиваться вода. Однако наш орёл, наш герр капитан невозмутим. Команде раздаётся по штофу шнапса, после чего великий наш герой командир даз буттен корветтен-капитанен Ногель-абер-Ваффель вспоминает о наличии последнего шанса на спасение – торпедных аппаратов…
…Позднее. Имела место дискуссия – кого выстреливать первыми.
Поскольку в случившемся косвенно виноваты кок и русский пленник, допустившие перерасход гидравлической жидкости, решено использовать их в качестве подопытных свинок. Ха-ха! Русскую свинью – в подопытные свинки! Смешно. Истинно германский юмор не оставляет нас даже в самые мрачные минуты… Итак, провинившихся выстрелят первыми, чтобы они разведали дорогу… Что-то в этом решении мне кажется нелогичным, но что – понять не могу…
…Позднее. Второй залп… третий залп… Вот оно что, я понял… Кто же будет стрелять последними, оставшимися на борту? И кто окажется этими последними? К сожалению, герра корветтен-капитанта… капитанента… и герра старшего помощника мы уже запустили: после тормозного шнапса эти бравые офицеры впали в некоторый ступор и не могли адекватно командовать… Так что традиционный подход уже неприменим…
Ах, неужели я больше никогда не увижу тебя, Лили Марлен…»
Прендергаст: концовка «Дневника» довольно загадочна и оставляет впечатление болезненного бреда. Но нельзя забывать, что где-то в это же время в Северном море норвежское судно «Скооль Скууль» действительно было торпедировано немецкими подводниками и получило лёгкие повреждения. При доковании в Скарборо выяснилось, что один подводник оставил лишь легкую вмятину, зато другой вошел в корпус судна буквально по пояс, вызвав серьёзную течь; а в винтах запутался краб от германской командирской фуражки.
Фоменко и Суворов (хором): итак, перед нами – явный анахронизм! Немцы Первой Мировой никак не могли знать и цитировать песню «Лили Марлен»! Очевидно, что документ написан не в 1916-м, а где-то около 1940— 41 гг…
(Фоменко соло): налицо очередное подтверждение моей теории исторических параллелизмов. Теперь каждому ясно, что никакой Первой Мировой войны не было, это лишь историческая аберрация, двойник так называемой «Второй» Мировой войны. Ну действительно: одни и те же враждующие стороны, одна и та же неограниченная подводная война…)
(Суворов соло): ничего не знаю ни про какую Первую Мировую. Нас этому в Академии ГРУ не обучали. Но зато мы видим лишнее доказательство подготовки Сталиным превентивного удара по Германии. Вы только представьте: всё Северное море усеяно плотиками с особистами, которые только и ждут, чтобы их взяла на борт доверчивая германская субмарина; а затем, в час X, они начинают действовать! Последствия красочно изображены в «Дневнике»…)
Переслегин: не анахронизм, но хроноклазм… Как уже говорилось, гештальт-топологические хронобары архетипизации во время военно-морских пертрубаций в состоянии порождать матричные псевдо-универсумы, где вполне возможна деполяризация и даже изотропизация темпоральных узлов)
АльБольных-ибн-Хазред: стык военной истории и психиатрии – видимо, крайне любопытная научная дисциплина. Но я в этом не специалист. Могу лишь отметить, что так называемый «анахронизм» опять-таки возник исключительно в воспалённом воображении сперва текстолога, потом наборщика, потом издателя, а потом и переводчика. Корректоры и переводчики – вот истинный бич нашего дела! Я не видел оригинала, но твёрдо уверен, что в действительности там весьма неразборчиво и с лакунами (а чего вы хотите от размокшей бумаги, написанной пьяным немцем на затонувшей субмарине?) написано «…не увижу тебя, ляля… Мар…». «Мар…» под шаловливыми ручонками текстоведов превратилось в «Марлен»; а на самом-то деле это значит всего лишь, что экипаж UE-007 пробыл на курорте Маргейт несколько дольше, чем можно вывести из «Дневника», и успел сблизиться с местными лялями…
Послесловие от Издателя
Как ни странно, автор дневника всё-таки выжил (если, конечно, считать, что он вообще существовал). При этом его дальнейшая судьба опять-таки загадочна и оставляет простор для самых разных толкований. По окончании войны британцы хотели судить его, как военного преступника, наряду с массой других подводников; но известно также, что в Германии он, напротив, разыскивался за дезертирство и злостное уклонение от военной службы. Наконец его арестовали в Голландии за бродяжничество и мелкое мошенничество (попытку продать в антикварную лавку портсигар фальшивого золота) – но вскоре выпустили под залог, внесённый каким-то русским эмигрантом. В годы Сухого закона он всплыл в США, где успешно торговал самогоном из самых неожиданных ингидиентов, а впоследствии женился на некоей певичке, приехавшей из Маргейта покорять Нью-Йорк.
Однако, поскольку все эти сведения исходят не из военно-морских архивов и не из адмиральских мемуаров, а из источников низменных, – ни один уважающий себя военный историк не придаёт им никакого значения.
Курков Пётр Петрович (1964 – 2012)
Закончил Московский Литературный институт, писатель-фантаст, активный деятель ролевого движения. работал литературным и ведущим редактором в различных периодических журналах
Пассажирка
Обычно постороннему человеку попасть на грузовое судно почти невозможно. Но с тех пор, как разразился экономический кризис, это стало проще. Некоторые судовладельцы нашли для себя возможность небольшого дополнительного дохода и стали брать на грузовые суда пассажиров.
Туристов завлекали так называемыми «техно-турами», обещая возможность посмотреть как устроен и как работает настоящей грузовой "пароход".
Довелось мне как-то поработать на таком судне. Это был среднего размера контейнеровоз. Судно стояло на линии – несколько портов Испании, Марокко и Канарские острова. Весь круг занимал ровно 2 недели, и почти каждый круг мы брали нового пассажира. Люди садились покататься совершенно разные.
Чаще всего это были любители техники. Они с открытыми от удивления ртами ходили по машинному отделению, фотографировались на фоне главного "монстродвигателя", расспрашивали о всевозможных характеристиках и нюансах работы механизмов. Часами смотрели как обманчиво легко и быстро "летают" многотонные контейнеры при грузовых операциях. Стоя тихонько в стороне на мостике, наблюдали как судно заходит в порт и швартуется к причалу. Такие туристы обычно не доставляли хлопот экипажу и уезжали домой довольные. Да и мне всегда было приятно пообщаться с искренне интересующимися морской жизнью людьми.
Иногда попадались "профессиональные туристы" – обычно это были довольно обеспеченные люди, которые уже побывали на всех более-менее популярных курортах, неоднократно совершали круизы на пассажирских лайнерах и садились к нам просто для разнообразия. С такими всегда были проблемы: то им каюта маленькая, то кормежка плохая, то двигатель слишком громко работает, то развлечений никаких нет. А что они хотели? У нас не круизный лайнер с ресторанами, бассейнами и концертными залами. При строительстве грузовых судов об удобстве экипажа думают в последнюю очередь. Главное – это вместить побольше груза.
А если еще и с погодой не повезло… то бывало, что такие привереды сходили в первом же порту. Но изредка случались и совершено необычные пассажиры. Об одном таком пассажире, точнее пассажирке, я и хочу рассказать.