Кеша

Открыв третью ссылку, Сергей Петрович даже вздрогнул: женщина на фото по имени Лариса Сергеевна очень сильно напоминала Софью Павловну, только была лет на двадцать моложе. Видимо, Викуся специально прислала ему этот профиль, но Сергей Петрович сразу же решил, что этот вариант ему не годится.

На профиле из четвертой ссылки Сергей Петрович завис надолго. На фото была очень приятная на вид улыбающаяся молодая дама тридцати пяти лет – возраст там указывался – с такой яркой восточной внешностью. На взгляд Сергея Петровича, она была просто красавицей, да и выражение ее лица ему очень понравилось – оно прямо-таки излучало доброту. А на щеках при улыбке у нее были видны маленькие ямочки, которые Сергея Петровича почему-то страшно умилили и даже взволновали. Звали ее Элина. В профиле было написано, что она – российская гражданка, русская, православная. Там также перечислялась куча всяких работ, которые она может делать по дому, указывалось, что она любит и умеет готовить, причем знает блюда русской, кавказской и средиземноморской кухни, может кормить вегетарианскими блюдами, низкокалорийными блюдами и так далее.

Открыв пятую ссылку, Сергей Петрович страницу почти сразу закрыл – там было скучное лицо какой-то женщины, а он для себя сразу решил, что выберет Элину, остальные ей и в подметки не годились.

Закрыв крышку ноутбука, Сергей Петрович сразу позвонил Викусе и сказал, что ему больше всего понравилась Элина.

– Хорошо, – ответила Вика, – правильный выбор. Впрочем, у нас все работницы хорошие, но Элина – она очень приятная в общении, да и очень трудолюбивая. Она сейчас как раз занята четыре раза в неделю, а понедельник и четверг у нее свободны – кроме вечеров, но у тебя, я думаю, она будет успевать все делать часов за пять, так что будет приходить, например, с девяти до трех. Нормально?

– Годится, – ответил Сергей Петрович. – Что от меня нужно?

– Да ничего, – сказала Вика. – Сегодня суббота, давай она в понедельник прямо к девяти и придет. Начнет работать, а ты посмотришь, как и что. Если вдруг будет какой-то негатив – ну, позвонишь мне, как договорились, заменим ее еще на кого-нибудь.

– Хорошо, – ответил Сергей Петрович. – Тогда жду в понедельник в девять.

– Договорились. Кстати, – хмыкнула Вика, – я почему-то подумала, что ты выберешь Ларису Сергеевну.

– Да, – заметил Сергей Петрович, – я тоже почему-то так и подумал, что ты так и подумаешь.

И замолчал.

– Ну, – через несколько секунд произнесла Вика, явно не зная, что еще сказать, – ладно тогда, счастливо. В понедельник Элина у тебя, а ты там потом дай знать, как и что.

– Договорились, – ответил Сергей Петрович, – спасибо тебе, Викусь, большое.

– Да не за что, – ответила Вика и повесила трубку.

К визиту Элины Сергей Петрович специально не готовился, однако постарался удержать статус-кво квартиры после генеральной уборки, да и посуду за собой сразу мыл – ему не хотелось предстать перед Элиной заросшим грязью старикашкой.

В понедельник он подскочил аж в шесть утра – несмотря на то, что опять вчера долго не мог заснуть и пару часов нервно ворочался в постели.

К девяти часам Сергей Петрович был при полном параде: побритый, одетый в костюмные брюки (собственно, других у него не было, в его гардеробе было два костюма: ежедневный, в котором он ходил на работу, и парадный для праздников, а также пара костюмных брюк соответствующих цветов на замену) и светлую рубашку.

Звонок в дверь раздался в девять часов и две минуты. Сергей Петрович открыл дверь – там стояла именно та самая женщина, которая была изображена на фотографии, и Сергей Петрович подумал, что вживую она выглядит еще лучше. А то мало ли что, подумал Сергей Петрович, фотографию обработали, прыщи замазали или еще что. Но нет, тут все было честно.

– Доброе утро, Сергей Петрович, – сказала Элина, заходя в квартиру.

Она сняла плащ и осталась в простеньком цветастом платье, которое ей чрезвычайно шло и подчеркивало ее очень неплохую фигуру.

– Ну, вот, – несколько растерянно сказал Сергей Петрович, обводя рукой тесный коридорчик, – это моя обитель.

– Хорошо, – кивнула Элина и улыбнулась. – Давайте я посмотрю, как тут и что, вы выскажете свои пожелания, а потом мы обсудим, что я вам буду готовить.

Сергей Петрович провел Элине экскурсию по квартире, и она предложила, что в понедельник будет заниматься кухней, санузлом и гостиной, а в четверг – спальней и третьей комнатой, которой Сергей Петрович почти не пользовался – в ней останавливался Андрей, когда приезжал в гости.

– Понятно, – сказала Элина, изучив кухню. – Теперь давайте определимся с готовкой. Вы что и как предпочитаете?

– Ну, – замялся Сергей Петрович, – знаете, я ко всяким разносолам не привык. Обычные российские блюда – ну, не знаю там, борщ, котлеты, мясо тушеное…

– Ясно, – ответила Элина. – Хорошо, я тогда начну готовить на свое усмотрение, а вы будете честно говорить, что вам нравится, а что нет. Не стесняйтесь и не бойтесь меня обидеть: мне важно подстроиться под ваши вкусы.

– Я не могу обидеть такую милую даму, – неожиданно для себя выдал Сергей Петрович.

Элина в ответ на это улыбнулась.

«Слава богу, не обиделась», – подумал Сергей Петрович.

После этого они договорились о том, что Элина во время каждого прихода будет составлять список продуктов на следующий раз, а задачей Сергея Петровича будет обеспечить покупку этих продуктов.

Ну и после этого женщина принялась за уборку, а Сергей Петрович пошел писать письмо Викусе о том, что пока вроде все в порядке, а дальше будет видно.

Элина вошла в холостяцкую жизнь Сергея Петровича быстро и как-то очень естественно. С ней ему, конечно, было на порядок комфортнее, чем одному, и уже через две-три недели Сергей Петрович совершенно не понимал, как он без нее жил раньше. Теперь его квартира блистала чистотой, на плите и в холодильнике ждали очень вкусные блюда – Элина действительно отлично готовила, – стоило это достаточно небольших денег, которые у Сергея Петровича на это были, – в общем, как говорится, странно, что эта мысль не пришла ему в голову раньше. «Спасибо Викусе, – думал Сергей Петрович, – спасибо Викусе».

Викуся не обманула: с разговорами Элина к нему вообще не приставала. Приходила, здоровалась, тут же начинала уборку, потом готовила обед, предложения Сергея Петровича присоединиться к обеду категорически отвергала, говоря, что вообще не обедает и ест только утром и вечером, к трем часам дня все заканчивала, прощалась и уходила.

Пару месяцев Сергей Петрович жил в таком режиме и не мог нарадоваться. Он периодически в письмах благодарил Викусю, в сеансах по скайпу хвастался Андрею тем, как отлично теперь выглядит квартира, а периодически заезжающего Людмилыча потчевал приготовленными Элиной блюдами, и тому, привыкшему питаться чем придется, настолько понравилось, что он стал заезжать каждую неделю, а то и два раза в неделю – Сергей Петрович даже попросил Элину готовить побольше в расчете на визиты Людмилыча.

Как-то раз Сергей Петрович не выдержал, пришел на кухню в то время, когда Элина готовила обед, налил себе чашку чаю и завел с женщиной ни к чему не обязывающую беседу по поводу погоды за окном – противной и дождливой, как всегда, – ее работы домработницей, поспрашивал, какие средства лучше всего использовать для уборки, ну и так далее.

Элина никаких признаков неудовольствия не высказала, в разговор вступила охотно, и они поболтали о том о сем.

И в следующий раз Сергей Петрович пришел на кухню во время готовки, чтобы поболтать, и в следующий.

В очередной раз, когда Сергей Петрович снова предложил Элине присоединиться к нему за обедом, она все-таки села за стол, но ничего есть не стала, а налила себе чаю и достала из сумки принесенный ею круассан.

Разговоры у них становились все задушевнее и задушевнее. Сергей Петрович пытался узнать побольше о ее жизни, но Элина о себе рассказывала очень неохотно: единственное, что он узнал, – это то, что Элина родилась вроде бы в Челябинске, родителей своих не знает, воспитывалась в интернате. Поэтому, собственно, ее и записали русской – несмотря на явно восточную внешность. А вот кто по национальности были ее родители, она не знает и вряд ли когда-нибудь узнает. А с интернатом, как-то рассказала Элина, ей повезло: интернат был хороший, там была отличная директриса, искренне любящая детей, и работников интерната она подбирала соответствующих.