Страница 4 из 10
Незадолго перед своей смертью императрица назначила себе преемника – Ивана VI, внука Екатерины Ивановны (дочери Ивана V). Во время очередного переворота, совершенного 25 ноября 1741 г., императрицей была провозглашена дочь Петра I Елизавета.
После смерти Елизаветы на российском престоле недолго находился Петр III – с 1761 по 1762 г. Он оказался не способным руководить государством. И в результате очередного переворота его жена Екатерина II, опираясь на Измайловский и Семеновский гвардейские полки, провозгласила себя в июне 1762 г. императрицей. Остальные гвардейские полки также поддержали переворот. Сенат и Синод присягнули ей. Попытка Петра III вступить в переговоры ни к чему не привела, и он был вынужден собственноручно подписать присланный Екатериной акт «самопроизвольного» клятвенного отречения от престола. Так завершилась эпоха дворцовых переворотов.
Через год после петергофского переворота Державина произвели в капралы. Вечером и ночью после службы он читал Ломоносова, Сумарокова, произведения немецких авторов. Писал короткие стихи, играл в карты, и не только «на интерес», особенно находясь в отпуске. В 1769 г. на Державина и его знакомого Максимова завели уголовное дело, современным языком, за мошенничество. Последствия могли быть суровыми, но обошлось. Как пишет Владислав Фелицианович Ходасевич, это «как-то внезапно и сразу его отрезвило»[7]. Служба продолжалась, и к началу Пугачевского бунта (1773 г.) Державин становится прапорщиком.
В царствование Екатерины II до 1773 г., т. е. до начала Пугачевского восстания, специалисты по истории русских крестьян насчитали (по архивным и другим источникам) около 40 волнений; но, вероятно, их «было более»[8].
Восстание (бунт) яицких казаков, переросшее в полномасштабную войну под предводительством Е. Пугачёва против императрицы Екатерины Великой началось 17 сентября 1773 г. и продолжалось вплоть до середины 1775 г., несмотря на военное поражение башкирско-казацкого войска и пленение Пугачёва в сентябре 1774 г.
Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье. В ходе бунта к повстанцам присоединились представители коренных народов Поволжья и Урала (башкиры, татары и др.), уральские заводские рабочие и часть крепостных крестьян тех губерний, где разворачивались военные действия.
В ноябре 1773 г. Екатерина назначила главнокомандующим по подавлению Пугачевского восстания генерала Александра Ильича Бибикова. Ему поручено было также ведение следственных дел о сообщниках Пугачева[9].
Державин убедил генерала включить его в следственную комиссию. Для Гавриила Романовича, не имеющего юридического образования (а кто его тогда имел?), это было и правовое обучение, и юридическая практика одновременно. Конечно, своеобразная, но тем не менее.
Державин расследовал предательство, грабежи, убийства, готовил речи для призыва в ополчение против самозванца, носился по городам с тайными приказами и сам принимал участие, по необходимости, в подавлении бунта, составлял списки участвующих в мятеже, вел учет наиболее пострадавших от бунта, иногда его отряды исполняли наказания (от розог до смертной казни). Несколько раз чуть не погиб.
После разгрома пугачевских войск Державин возглавлял одну из групп по его поимке. Однако самозванца во время окружения сдали его ближайшие соратники… В Симбирске Державину, приехавшему на доклад к главнокомандующему П.И. Панину, показали пленного Пугачёва. Вот каким его описывает Державин: «Лицом он был кругловат, волосы и борода окомелком, черные, склоченные; росту среднего, глаза большие, черные на соловом глазуре, как на бельмах. Отроду 35 или 40 лет»[10].
После подавления бунта П.И. Панин по молчаливому согласию свыше (а может быть, просто по согласию) приказал ««пересечь жестоко всех крестьян», прикосновенных к бунту… «у пахарей, не годных в военную службу, на всегдашнюю память их преступления урезать у одного уха»… Но и этого мало: от каждых 300 чел. крестьян бунтовавших губерний (не бунтовавших крестьян, а бунтовавших губерний. – П.К.) один был по приказанию П. Панина повешен, а тела казненных… было велено положить «по всем проезжим дорогам»…»[11]. Конечно же все это было без суда и следствия. Гавриил Романович в этом участие не принимал: одно дело – война, другое дело – террор.
После проведения казней и наказаний основных участников восстания Екатерина II с целью искоренения памяти о событиях, связанных с Пугачевским движением и выставлявших ее правление не в лучшем свете в Европе, в первую очередь издала указы о переименовании всех мест, связанных с восстанием. Так, станица Зимовейская на Дону, где родился Пугачёв, была переименована в Потёмкинскую, а сам дом, где родился Пугачёв, было велено сжечь. Река Яик была переименована в Урал, Яицкое войско – в Уральское казачье войско, Яицкий городок – в Уральск, Верхне-Яицкая пристань – в Верхнеуральск. Имя Пугачёва предавалось в церквях анафеме наряду со Стенькой Разиным. Для описания событий возможно было использование лишь таких слов, как «известное народное замешательство», и т. п. В советские годы память о Е. Пугачеве и его сподвижниках, наоборот, была увековечена. В России и на Украине есть улицы Пугачёва, в столице Республики Мордовия – Саранске Е. Пугачеву установлен памятник и т. д.
После военных действий, разрушения, крови, интриг для Державина открылась возможность творчества, и с 1775 г. Гавриил Романович написал большое количество поэтических произведений.
Согласно господствовавшим тогда правилам стихосложения Державин по преимуществу писал в стиле М.В. Ломоносова. Писать стихи Державин начал еще в годы солдатской службы, но широкой читательской публике стал известен гораздо позже, после публикации в 1783 г. оды «Фелица». Автору тогда было 40 лет.
Его оды, будучи общепризнанными вершинами русского классицизма, отмечены яркой индивидуальностью. Державин, в частности, осуществил как бы «опрощение» и «снижение» высокого слога, приспособляя его к нормам разговорного языка, в то время как в поэзии классицистов просторечная лексика употреблялась только в «низких» жанрах – в басне, эпиграмме, сатире. Как писал Н.В. Гоголь, «слог у него так крупен, как ни у кого из наших поэтов, разъяв анатомическим ножом, увидишь, что это происходит от необыкновенного соединения самых высоких слов с самыми низкими и простыми»[12].
1 января 1777 г. Державин получает звание гвардии капитан-поручика. Между тем на службе было все непросто: это и долги, и, что больше всего задевало Гавриила Романовича, интриги, и то, что вместо награды за Пугачевскую кампанию его после 15 лет военной службы «указом от 15 февраля 1777 г. выпустили не в армию, а в статскую службу. Он получил чин коллежского советника и три сотни душ в Белорусской губернии»[13].
В августе 1777 г. Державин был направлен в Департамент государственных доходов Сената, под начало Александра Александровича Вяземского.
18 апреля 1778 г. Гавриил Романович женился на Екатерине Яковлевне Бастидон, дочери бывшего камердинера Петра III и Матрены Дмитриевны (девичья фамилия неизвестна) – кормилицы великого князя Павла Петровича, впоследствии императора Павла I.
К началу 1780-х годов служба и поэзия сделали Державина влиятельным царедворцем. Державин благоговел перед императрицей, и «после того, как существующее законодательство с высоты трона было объявлено несовершенным и не ограждающим народа от произвола и кривотолка; после того, как отсутствие законности было признано первым злом русской жизни; после того, как законопослушание было названо основной добродетелью не только подданного, но и монарха, – у Державина, можно сказать, открылись глаза. Простое слово Закон в русском тогдашнем воздухе прозвучало как откровение. Для Державина оно сделалось источником самых высоких и чистых чувств, предметом сердечного умиления. Закон стал как бы новой религией, в его поэзии слово Закон, как Бог, стало окружено любовью и страхом»[14].
7
Ходасевич В.Ф. Указ соч. С. 25.
8
См.: Фирсов Н.Н. Крестьянские волнения до XIX в. // Великая реформа: Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем / Историческая комиссия учебного отдела ОРТЗ; Редакция А.К. Дживелегова, С.П. Мельгунова, В.И. Пичета. Т. II. М.: Тов-во И.Д. Светина, 1911. С. 44.
9
См.: Ходасевич В.Ф. Указ. соч. С. 31.
10
[Державин Г.Р.] Записки из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающие в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина // Державин Г.Р. Соч.: В 9 т. / Под ред. Я.К. Грота. Т. VI. СПб., 1871. С. 514.
11
Фирсов Н.Н. Указ. соч. С. 54–55.
12
Гоголь Н.В. В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность // Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. М.: Худож. лит., 1952. С. 374.
13
Савельев Н. Указ. соч. С. ХХ.
14
Ходасевич В.Ф. Указ. соч. С. 88.