Воровские гонки

Шагнув за дверь, Марченко как бы убежал от Дегтяря, исчез, а по законам наружки, или службы наружного наблюдения, даже секундная потеря контакта считалась провалом.

Одним нервным выдыхом выпустив из легких воздух, сыщик выбрался на вонючий асфальт и, так и не вдохнув, пересек пять метров тротуара и вошел в стекляшку. И сразу вдохнул полной грудью.

Контакт был восстановлен. Ссутулившийся Марченко стоял у самой крайней справа железнодорожной кассы с какой-то большой бумажкой в руке и, заглядывая через плечи двух джинсовых парнишек в газету, что-то быстро помечал на этой бумажке.

Дегтярь безмолвно занял очередь в хвосте у соседнего окошка и с радостью увидел, что холодный экран монитора в центре зала показывает вместо справок об отправлении поездов спину Марченко на фоне слишком оживленных, слишком непохожих на будущих пассажиров людей.

Ухо отсеяло все звуки зала, кроме тех, что доносились сзади, и Дегтярю поневоле пришлось поплотнее сжать губы. Люди, стоящие рядом с Марченко, говорили так сложно, так непонятно, будто они все были шпионами и теперь пытались доказать кто из них шпионистее.

- На "плюс три" не надо клевать. Будем в минусе...

- Может, рискнем на два и два?

- По какой позиции?

- Двадцать девятой...

- Не-ет... Лучше уж "верняк" по семнадцатой...

- На один и пять сотых? Это же слезы!

- Зато "верняк"!

- А если облом?.. А если они по нулям сгоняют?

- Думаете, "Динамо не забьет? - впервые подал голос Марченко, и Дегтярь разжал губы.

На темном экране монитора он наконец-то разглядел киоск в глубине зала. Над ним висела длинная вывеска, самым главным на которой были слова "Букмекерский отдел". Люди с горящими глазами и дрожащими пальцами делали ставки на игры.

Постепенно, если не врал монитор, и Марченко становился таким же взведенным, хотя и смотрелся на фоне остальных холодным скандинавом. Он сновал челноком от окошка кассы до прилавка у касс, где хрустели газетами джинсовые юнцы, внимательно прослушивал их разговор, опять возвращался к окошку, через плечо игрока, делающего ставки, следил за его выбором, что-то помечал на листке у себя и вновь бежал к юнцам.

За все время он задал лишь еще один вопрос кроме того, про "Динамо".

- А как сейчас Кафельников? Потянет? - спросил он у джинсовых юнцов.

Две прыщавенькие физиономии повернулись одновременно. Чувствовалось, что оба парнишки душой где-то на футбольном поле, а не на теннисном корте.

- Кафель-то? - первым очнулся ближний. - Мы вообще-то на теннис никогда не ставим. Они играют как попало. Но Сампраса Кафель, скорее всего, не пройдет. Он его, кажется, и не проходил ни разу в жизни...

- Проходил, - хмуро ответил Марченко.

- Ну его, этот теннис! Футбол или там хоккей - это сила!

Они опять зашелестели свежими номерами "Спорт-экспресса" и "Советского спорта", а Марченко, ссутулившись еще сильнее и на время как бы превратившись из волевого скалы-директора в робкого старикашку, подобрался к окошку кассы, наклонился и о чем-то спросил сидящую в киоске девушку.

Киоск съел его слова, и Дегтярь почувствовал, что пора рисковать. Он выскользнул из очереди, пристроился следом за Марченко и небрежно подхватил с подоконника новенький листок-ксерокопию со ставками.

- Три миллиона - это максимум? - спросил Марченко кассиршу.

- Да. Читайте правила на стекле... А-а, это вы? - явно узнала его девушка.

- Это - я, - смутился Марченко.

- Ну, как ваши дела? Как командировка? Избавились от лишнего груза?

- Какого груза?

- Ну, вы же сами в тот раз жаловались, что нужно от кого-то

избавиться... Или от чего-то... Я уже не помню... Избавились?

- Ну... да, - нехотя ответил Марченко. - Значит, три миллиона

- это максимум?

- А как там в Сибири? Тоже тепло? Как у нас?

- Что?

- Как погода в Сибири? Я ни разу не была в Сибири...

- Дожди там... Дожди... Много грязи... Слишком много грязи...

- Вы таким тоном говорите, будто дела у вас все так же плохи...

- Уже лучше... Несравнимо лучше... Дожди, кстати, помогли делам... Запишите мою комбинацию.

- Экспрессом?

- Нет-нет!.. Экспресс - это всегда риск.

- Извините. Я забыла, что вы не рискуете.

- Ничего с собой не сделаю. Характер... Значит, давайте так... Третья позиция - один, восьмая - один, двадцать восьмая - один...

Гелевая ручка Дегтяря еле успевала на бумаге за голосом Марченко. Сыщик старательно ставил галочки и не мог отделаться от ощущения, что над ним издеваются. Марченко голосом робота монотонно твердил: "Один... один... один". Двойки Дегтярь так и не дождался. Когда Марченко сунул руку в карман пиджака за кошельком, его острый локоть больно воткнулся сыщику в солнечное сплетение.

Коммерческий директор Марченко обернулся, чтобы извиниться, но сзади никого не было. Дегтярь успел шагнуть за киоск, несмотря на то, что задыхался и не знал, вернется ли к нему способность заполнять легкие воздухом.

Когда вернулась, Марченко уже подходил к двери трансагентства. Листок все еще белел перед его глазами. И только у порога он опустил его, тяжко вздохнул, выпрямил спину, словно вздохом сбросил с себя все тяжелое, что налипло на него у букмекерского киоска, и вышел вон...

У затора на Садовом Дегтярь еле нагнал его бордовую "ауди". Тонированные стекла скрывали от глаз ровный затылок Марченко. Впервые в жизни сыщик встретил человека, который за час с небольшим сумел побывать в трех ипостасях. Холеный барин в офисе, жалкий старикашка - игрок в трансагентстве и юморной парень, почти мальчишка на улице. Именно таким увидел его Дегтярь после выхода из стекляшки. Марченко "щечкой" отпасовал пацанам вылетевший к шоссе мяч, перекинулся с ними парой слов и после этого минут десять гонял в футбол, забыв о модных английских ботинках и итальянском костюме.

- Один... Один... Один, - с интонациями коммерческого директора изучил его ставки Дегтярь.

Машины стояли сбившимся голодным стадом. Могучий древний "КрАЗ" поливал их черными клубами выхлопа, а рейсовый "Икарус"- - гармошка сизыми. Смешиваясь, они создавали подобие речной дымки на рассвете. Только река была черная, асфальтовая, а дымка - ядовитая.

В московских заторах уже можно было читать в машине романы. Дегтярю хватило бумаги с букмекерскими ставками.

- Ну и жлоб! - только теперь понял он. - Он же поставил на самые стопроцентные результаты!

В чемпионате России по футболу он выбрал лишь пару "Локомотив" Москва - "Факел" Воронеж, где пятая по таблице команда не могла не выиграть дома у аутсайдера. В германской бундеслиге он поставил на победу "Баварии" в Мюнхене над середнячком "Вольфсбургом". Во французском первенстве обратил внимание лишь на один матч - лидера "Метца" дома со слабеньким "Бордо". А в теннисной паре американца Пита Сампраса и нашего Евгения Кафельникова, бодающихся на картах Цинциннати за два миллиона триста тыщ "зеленых" - на мирового лидера Сапраса.

Марченко не был жлобом. Он играл наверняка. И даже в "верняке" он не выбрал экспресс - систему, когда умножением коэффициентов можно получить лучший результат, чем простым сложением. Он не поставил ни на одну сенсацию. И от этого Дегтярь ощутил мурашки по коже. Такого осторожного и обстоятельного человека он встречал, наверное, впервые в жизни.

Может, и не ради ребяческой вспышки бросился он играть во дворе в футбол, а с умыслом? А если он проверял, какие машины останутся стоять припаркованными через это время? Дегтярь с раздражением подумал, что и сам не заметил, остался ли еще кто-то между бордовым "ауди" и его обшарпанным "жигуленком" шестой модели цвета сафари. Могли и не задержаться.

На Садовом, у троллейбусной остановки возле циклопической стройплощадки, Марченко неожиданно остановился и с резвостью мальчишки выскочил из машины.

- Ну-у, змееныш! - оценил его маневр Дегтярь, но тормозить не стал.