Страница 49 из 102
- А-а, - понял Жора. - Так бы и сказал.
- Зачем вы так, командир? - чуть не плача, спросил он. - Он же убьет вас... Он же...
- А так убьет всех, - и уже шепотом: - Он же маньяк!
- Хватит болтать! Иди! - крикнул Жора Прокудин. - Иди к двери.
- Без защитных шлемов и шлемофонов мы не взлетим, - мрачно пояснил Волынский.
- Где они?
- Тут. В тумбочке.
- Топор, проверь! Я эти штучки знаю. Там, небось, кроме шлемофонов еще по стволу лежит...
Волынский не стал тратить силы на ответ. Он и без того был мужиком меланхоличным. Только из-за характера он не стал майором, но характер, как известно, не переделать. С каким родился, с таким и помрешь.
- Нету ждеся штволов, - радостно просвистел синими губами Топор. Токо шапки их. Шерные...
- Какие? - не понял Жора Прокудин.
- Черные, - за Топора ответил прапорщик Погуляй. - Только мой шлемофон не берите. Он на мне числится...
- Хватить болтать! - потребовал Жора и приказал Волынскому: - Выбери шлемы себе и штурману! И не вздумай трогать моего парня! Тогда у твоего Васи в голове станет на две дырки больше!
- Почему две? - удивился Волынский.
- Входное отверстие и выходное, - просветил его Жора. - Усек?
Волынский не спеша выбрал из комка три черных шлемофона и по очереди всунул их в защитные шлемы. Каждый - в свой. Зачем-то поправил шумозащитные диски, наполненные глицерином.
- Мне эту шапку не надо! - показал Жора Прокудин, что умеет считать до трех.
- Оглохнешь, - жалеючи его, объяснил Волынский. - В "бэшке" такой шум, что до болевого порога - всего десять децибел...
- Хватит умничать! Пошли!
Зажав три шлема под руками - два у левого бока, один у правого Волынский первым вышел из комнаты, сощурился от яркого солнечного света и подумал, что зря сболтнул про болевой порог. Одним только запуском движков он бы на время вогнал террориста в шок. А теперь получалось так, что он его еще и берег.
Глава тридцать четвертая
КРОВЬ НЕ ВИДНА ПОД СОЛЯРКОЙ
В кабине Волынский на время забыл о террористе, о пистолете, зло глядящем на него округлым черным глазом, о штурмане Васе Карванене, забравшемся на штатное место в носу амфибии в одних-разъединственных плавочках.
Навстречу неслась серая бетонка взлетно-посадочной полосы, мелькали стоящие справа и слева от нее старые законсервированные "бэшки", черные горошины прожекторов, аэродромные здания. Из будки оперативного дежурного вылетел майор с красной повязкой на левом рукаве. Он на бегу махал руками, будто разгонял мух, но Волынский не заметил и его. Именно в это время он подал штурвал на себя, и хвост самолета с белой бульбой магнитометра чуть приподнялся, будто у перепела в брачном танце.
- Сто семьдесят, - неохотно сообщил снизу скорость Вася
Карванен, и Волынский потянул штурвал на себя.
- Двести десять, - еще более неохотно добавил Вася, и горизонт
как-то странно дернулся.
Испарина обдала потом и без того мокрую голову Жоры Прокудина. Подумав, что летчики задумали какую-то каверзу, он с усилием прокричал: "Не дури!" и сам себя не услышал.
После повторного крика, так и оставившего Жору немым, Волынский показал пальцем сначала на штурвал, торчащий между ног у Прокудина, а потом - на шнур шлемофона. Не отрывая взгляда от лица командира, Жора нащупал штекер, подключил шлемофон и нажал, как продемонстрировал на своем штурвале командир, левую кнопку на пульте.
- Чего ты хотел? - заставил его вздрогнуть чистый голос Волынского.
Его губы будто бы находились у самого уха Прокудина.
- Ты в сторону моря лети! - раздраженно потребовал юный террорист. Какого ляда ты вдоль берега тянешь?
- Так положено. По инструкции.
- Что положено, на то давно наложено! Ворочай к морю!
Волынский молча утопил левую педаль, и амфибия с легкостью птицы нырнула влево.
- Ты это... не так резко! Разобьемся! - выхлестнул Жора весь свой животный страх в крик.
- Что за катер тебе нужен? - выровняв самолет, спросил Волынский.
- Маленький такой... Прогулочный... С мотором на корме.
- Вася, - обратился уже к штурману Волынский, - поищи хвостом. Цель малоразмерная. Скорость...
- Какая у них скорость? - спросил он Жору Прокудина.
- Откуда я знаю?! Если б знал, я б вас не угонял!
- Понятно...
Несмотря на секвестр и желание эмигрировать Вася Карванен был неплохим штурманом. В лейтенантах он еще чуть-чуть зацепил то время, когда "бэшки" летали и даже искали подлодки. Зацепил чуть-чуть, всего на полгода. Но ему хватило этого, чтобы прослыть в полку лучшим штурманом. Возможно, что со временем он бы дорос до флагманского штурмана, но Вася иногда любил забыться в спиртовом дурмане, а потом к тому же пришла эпоха секвестра, и он понял, что флагманским не станет уже никогда.
- Малоразмерных целей - четыре, - считал Карванен обстановку с индикатора. - Три движутся вдоль берега. Одна - с направлением от берега. Курс... пеленг...
Услышав цифры курса и пеленга, Жора Прокудин вцепился правой рукой в штурвал и, ощутив под пальцами витки шпагата, залитые плотным слоем лака, почему-то представил, что и катер с беглецами он скоро схватит такой же мертвой хваткой. Он еще не знал, как это сделает, но то, что сделает что-нибудь обязательно, знал.
Минут через десять томительного полета, когда никто из троицы не проронил ни слова, первым подал голос Вася Карванен:
- Вижу цель. Слева тридцать...
- Где?! - попытался привстать Жора Прокудин, но шнур переговорного устройства не дал ему этого сделать.
Волынский снисходительной улыбкой оценил неудачную попытку и показал пальцем в иллюминатор. Он был квадратным, совсем вроде бы не авиационным по жориным представлениям, и он не сразу понял, чего хочет командир.
А когда понял и разглядел на синей-синей пленке моря нечто
белесое и треугольное, с чернотой в вершине треугольничка, то чуть не сорвал с головы шлем.
- Они! Это - они! Снижайся!
Легко оставив позади катерок, Волынский притопил правую педаль и, войдя в разворот, направил "бэшку" на снижение. Он специально не подключался на связь с берегом, потому что представлял, какие слова забьют эфир. Никакой берег выручить его сейчас не мог, а пистолет с черной дыркой выходного отверстия все смотрел и смотрел на его висок.
- Ты проверь, - предложил он Жоре Прокудину. - Вдруг не твой катер...
- Мой! Мой!
Белое, похожее на семечку, тело катера увеличивалось прямо на глазах. Чернота на его борту увеличивалась тоже, и чем быстрее это происходило, тем все сильнее становилось в душе Прокудина самоощущение миллиардера. Будто бы это увеличение пятна увеличивало и капитал на его счету в банке.
- Двое! - вдруг заметил он, что в катере только двое пассажиров. Двое!.. Где третий?!
Волынский совершенно не понял вопроса. Одновременно он должен был удерживать в поле зрения восемнадцать указателей на щитке, и среди этих горящих зеленым фосфором указателей не было ни одного второстепенного.
- Ниже не могу, - испугал Волынского высотомер. - Надо скорость сбрасывать.
- Так сбрось!
- Тогда сядем на воду.
- Никакой воды! Лети!
- Мы можем и по воде за ними. У "бэшки" фюзеляж типа лодки...
- Типа чего? - опять услышал блатное словечко Жора Прокудин и все-таки разглядел людей на пронесшемся на встречном курсе катере. - Их все-таки двое: охранник и малыш!.. Где Гвидонов?! А?!
- Еще раз идти на разворот? - недовольно спросил Волынский.
- Да! Да! Да! Однозначно!
Любимое слово Топора почему-то сильнее всего подходило к моменту.
- Догони его сзади! Не сбоку, а сзади! - потребовал Жора от летчика. Чтоб мы над ними зависли!
- У меня не вертолет, - мрачно пошутил Волынский.
- Будешь болтать - пристрелю!
- А дальше рулить сам будешь?
- Штурмана посажу!
- Он не умеет. Мог только Коробов, мой помощник.