Страница 15 из 60
— Эй, Алебарда, погоди-ка! — окликнула её Эмфрид, хозяйка таверны. — Тут тебя письмо дожидается, чуть не забыла про него. Как вы с остроухой ушли на бесов охотиться, на денёк всего с гонцом разминулись.
Ингрид схватила письмо, ожидая увидеть на конверте каракули сводного брата, но почерк был совершенно незнакомым, острым каким-то и немного вычурным при этом. Подумалось почему-то про эльфа, хотя у той же Эараны буквы ненамного уступали Свеновым в неряшливости и неразборчивости. Ингрид развернула листок дорогой бумаги и прочитала:
Очевидно, мой слуга уже пояснил, что я страстный коллекционер предметов древнего айлейдского искусства. Посему недавняя продажа тобою редкой айлейдской статуи привлекла моё внимание. Я бы желал приобрести и другие подобные статуи для своей коллекции и буду счастлив щедро заплатить за них.
Буду рад приветствовать тебя в своём доме в Имперском городе и в любое удобное для тебя время в деталях обсудить этот вопрос.
С почтением,
Умбакано
Особняк Умбакано
Талос Плаза
Имперский город
Ингрид почесала в затылке, припомнила ту статуэтку, за которую Торонир отвалил ей сотню септимов, и подумала, что рыжий эльфийский лис отлично знал, кому покажет своё приобретение. Ну… он ведь её честно посылал на Талос-плаза, вопрос только в том, кто бы её без такого приглашения пустил хотя бы на кухню через чёрный ход?
— Надо бы съездить, — сказала она, протянув письмо Эмфрид, с фальшиво-равнодушным видом протиравшей кружки. — Как думаешь?
— Ух ты, — сказала та, едва глянув на подпись и адрес. — Надо, конечно. Без перекупщиков всякие старинные штучки продавать — это чуть не вдвое дороже выйдет, точно говорю! Я вот беру оленину прямо у Хондитара…
Ингрид покивала, рассеянно слушая наставления хозяйки «Серой кобылы». В самом деле, потолковать с этим Умбакано, разузнать, что к чему, и попроситься обратно к Паслёну. Ещё бы братца-недоумка уговорить вернуться… и лучше бы домой, к матери, а не к Паслёну…
— Ну как, берёшь?
— А?
— Блузу, говорю, берёшь? — не очень довольным тоном повторила Эмфрид. — Я её отстирала, откатала, почти как новенькая стала, а цветом прямо к твоим глазам. На Талос-плаза, поди, в твоей рванине и не пустят, а тут шёлковая как-никак. А ещё есть штаны хорошие, недавно Джеман опять добро своё пропивать приволок. Ты ж юбки вроде не носишь? Вот, а штаны совсем новые, этот пьяница их разок-другой надеть всего и успел.
— Коротки будут, — возразила Ингрид. — Мне этот Джеман в пуп дышит.
Эмфрид, такая же норда, разве в плечах поуже, хихикнула, но возразила:
— Ну, для бретона он не такой и мелкий. А ещё он мужик как-никак, у них ноги длиннее нашего.
— Ладно, — проворчала Ингрид, понимая, что просто так от Эмфрид не отделается. — Примерю потом, как от магов вернусь. Никому пока не продавай.
— А знаешь, что’ недавно Рена Бруйант говорила? Были они с мужем по каким-то своим делам в Чейдинале и встретили там как раз Рейнолда Джемана. Совершенно трезвого.
— Да ну? — удивилась Ингрид. — Джемана — трезвого?
— Точно тебе говорю! Поздоровались, а он их не узнал.
— С похмелья, видать, так ломало беднягу, что и родную мать не признал бы, не то что чужую бабу, — фыркнула Ингрид. — Ладно, Эмфрид, пойду я. Маги, ясен день, и встают к полудню, и ложатся поздно, да я в потёмках даже по Корролу ходить не хочу, хоть и тихо тут у вас, чинно. Поставь мне воды пару вёдер согреть, ага? — Та неохотно кивнула, и Ингрид прибавила, вспомнив Бонгонда: — А я тебе про Кватч расскажу.
“Только расскажу, как и Бонгонду, — прибавила она про себя, — про одних даэдра. Про Мартина и Клинков, думается мне, лучше забыть и не вспоминать вообще никогда”. Сомневалась она, правда, что удастся забыть: слишком уж мало доверия Клинки у неё вызывали. Хоть не напрашивайся с ними в провожатые, чтобы убедиться — последний Септим точно доставлен в действительно надёжное место. Кто бы ещё только позволил ей это…
Ладно, она охотница за сокровищами, а не императорский гвардеец. Ей и без того удалось унести головушку целой и даже с какой-никакой прибылью из заварушки не по чину простой мародёрше. Надо заняться теперь прямым мародёрским делом — ограблением древних развалин. Камушек только вот этот для начала попробовать сбыть.
========== Коррол, или Длинными у мужчин должны быть не волосы ==========
Комментарий к Коррол, или Длинными у мужчин должны быть не волосы
Сигильские камни в игре используются для зачарования предметов. Я вот прямо как наяву вижу - полуграмотный норд, орк или хаджит, воин или вор, умеющий худо-бедно пользоваться свитками и знающий пару простеньких заклинаний вроде Вспышки и Света Свечи, чертит пента-или другую какую “грамму”, кладёт в её центр оружие или броню и, используя мощь даэдрического артефакта, накладывает некие чары. Дивное зрелище, полагаю - особенно по причине полной его невероятности.
А ещё эти камни почему-то нельзя продать. Никому. Даже маги, любители всяких редкостей и охотники за могуществом, ими совершенно не интересуются. Странно как-то.
В общем, я решила, что каждый займётся своим делом: авантюристы будут добывать редкости и ценности, маги - колдовать, чаровать и иными способами магичить. К взаимной, так сказать, выгоде.
— Надеюсь, вы понимаете, — сказал Тикиус, гипнотизируя Ингрид немигающим змеиным взглядом, — что всю сумму наличными вам не выдадут даже в Университете Таинств? А Травен, между нами, вообще скуп до неприличия.
— И куда я дену столько свитков? — возразила Ингрид с небрежным видом. — Я после Кватча и так не знала, куда их сбыть, Гандер мне прямо-таки великое одолжение сделал, что обменял их на всякие разности.
Вокруг них собралось всё коррольское отделение Гильдии магов, и даже жена Альберика Литта тянула любопытный нос. Даже алхимик подошёл, хоть зачарованные камни были вроде бы совсем не по его части, а за спинами старших магов маячили стажёры. Два парня и девчонка поглядывали то друг на друга, то на сигильский камень с таким видом, что на месте главы отделения Ингрид прятала бы редкую вещь не в сейф, а к себе под подушку на ночь, днём же таскала бы в кармане и вообще глаз не спускала.
— А почему именно именно свитки? — подпустив в голос кошачьих мурлыкающих ноток, спросил имперец с зубодробительным именем Контумелиорус Флориус. — Я вот, к примеру, отвечаю за перезарядку зачарованных предметов. А ещё могу и сам зачаровать для тебя какую-нибудь полезную вещицу. Ты ведь охотница за сокровищами, как я слышал? Что ты скажешь о зачарованной броне или оружии?
Разговаривая с Ингрид, он отобрал сигильский камень у своего главы и вертел в руках, разглядывая. Нет, не так. Флориус не вертел камень — он его поглаживал, чуть ли не лаская, словно отыскивая у зачарованного шара чувствительные местечки. У Ингрид от такого непотребства даже в животе заныло: против воли представились эти чуткие гладкие пальцы, то скользящие по коже, то с тщательно выверенной силой сжимающие и пощипывающие.
— И, — заявила она, отгоняя совершенно несвоевременные мысли.
— Что «и»? — не понял маг.
— Кираса и алебарда, не или, — пояснила она.
Имперец с аргонианином переглянулись, и Флориус, подумав, без особой охоты сказал:
— Но в таком случае с тебя подробный рассказ о Вратах, о Мёртвых Землях и сигильской башне.
— Может, вам её ещё и нарисовать? — прищурилась Ингрид.
— Разумеется, — встрял Астрагар. У босмера, о котором Эарана говорила, что он учит Изменению, но почему-то сам вечно практикуется в Призыве, за спиной скакал очередной его скамп. Призванный, послушный своему хозяину и потому вроде бы не опасный, но у Ингрид всё равно руки чесались прибить мерзкую тварь — наскоро подлеченные ожоги болели до сих пор. — Надеюсь, ты сумеешь по памяти хотя бы приблизительно набросать план крепости? — Он тоже к какой-то там мародёрше обращался на ты, один их глава был официален и потому суховато-вежлив. — Очень, очень приблизительно, — эльф явно не ждал от неё умения читать, писать, а тем более чертить. — Просто чтобы иметь самое общее представление. Я что-то не помню, чтобы где-нибудь в книгах мне попадались подобные планы.