Страница 13 из 60
… — Возможно, и к лучшему, — пожимая плечами, сказал Мартин, вертя в руках сигильский камень. — Маги Скинграда больше сильны в Разрушении, вряд ли они оценят по достоинству такую вещь. Будешь в Корроле, покажи тамошним магам.
Он вернул ей камень и помолчал немного, разглядывая Ингрид так, словно в первый раз увидел её. А, ну да, она же умылась-причесалась, а у Гандера купила новые кожаные штаны взамен прожжённых и порванных в нескольких местах. А ещё почти новую красную льняную рубашку, чтобы не ходить по городу, особенно по «приличной», богатой его части в заношенном и плохо простиранном тряпье. Красивше от этого, конечно, не сделалась, но хоть перестала выглядеть, как разбойница с большой дороги.
— Бросил пить — принарядился, как моя матушка говаривает, — хмыкнула Ингрид. — Тебе тоже кое-что купила, а то без смены оба. А про деньги не переживай: станешь императором — вернёшь. Или прикажешь казнить за то, что хамила твоему высочеству, под зад пнула и вообще…
— Невозможный ты человек, — вздохнул он.
— Ага, — легко согласилась она. — Вот замуж никто и не берёт: ни кожи, ни рожи, зато язык что твоё помело.
— Вот стану императором, — очень похоже на неё хмыкнул он, — выдам тебя замуж. Будешь знать тогда, как пинать Септимов. Не могу никак в это поверить, — помолчав, сказал он совсем другим тоном. — Я догадывался, что настоящие мои родители… ну, не бедствуют, скажем так. Фермер, у которого я жил, то и дело получал деньги неизвестно от кого, и немалые, судя по тому, как он ко мне относился. Но что отцом моим был император… — Он тряхнул головой. — А ты говорила про отчима, но не про родного отца.
— Так его, я думаю, матушка и сама наверняка не знает, — пожимая плечами, сказала она. — Так, думает на одного типа, а он или не он — Исмир знает. Она, пока меня не родила, была такой же мародёршей. Ну, охотницей за сокровищами, если вежливо. А у нас, знаешь, каждый день как последний. Чего ж случай-то упускать, если само в руки лезет? Ещё б нашла кого посмазливее, что ли, — не удержавшись, с тяжким вздохом прибавила Ингрид. — Правда, красоткам вроде нас с нею рыться не приходится.
— Ну, что за глупости, Ингрид, — мягко проговорил Мартин. — Вполне ты привлекательно выглядишь. Не красавица, врать не буду, но не только же в красоте дело. Какой бы роковой красотке император доверил Амулет Королей? И я, как видишь, бросил бездомных, голодных, большей частью раненых и больных прихожан, чтобы пойти с тобой. Ради твоих голубеньких глазок, думаешь? Что-то в тебе есть в самом деле такое… не знаю даже, как объяснить…
— Лучше б сиськи побольше, — буркнула она, жалея уже, что не удержала, как обычно, язык за зубами и принялась жаловаться, что мордой не вышла. И кому? Мужику, будь он хоть десять раз служитель Акатоша!
— А кирасу-то как носила бы, с большими-то сиськами? — усмехнулся он. — Не влезут же.
Ингрид только злобно на него посмотрела: ещё и смеётся, сволочь. В отместку за то, что заставила его в этой кирасе жариться на солнце, что ли. «Ну, погоди, твоё высочество, — мрачно подумала она. — Поглядим, как ты у меня в лесу запоёшь…»
В лесу Мартин, как ни странно, обузой не был. На полноценного напарника не тянул, понятно, но явно приходилось ему бывать в диких местах — не раз и подолгу.
— Я не всегда был священником, — неохотно сказал он в ответ на одобрительное удивление Ингрид.
Странно светлые при таких тёмных волосах, его глаза словно бы затуманились от каких-то не слишком добрых воспоминаний, и Ингрид не стала ни о чём спрашивать. Что бы там ни говорили имперцы о служении своим богам, мало кто уходит в часовни и монастыри от хорошей жизни. Для иных это, наверное, вообще единственный способ как-то облегчить тяжкий груз на сердце — разделить его ещё на Девятерых.
Добирались так же почти без происшествий, как и с Эараной, только гоблины разок попытались обокрасть. Именно обокрасть, не напав, а подкравшись ночью к стоянке. Нацеливались воришки не на что-нибудь, а на рулеты Салмо, которые Ингрид специально попросила знаменитого пекаря подсушить в дорогу, чтобы не портились — они и в качестве сухариков были очень даже ничего. Держа за шкирку мелкое и тощее зелёное существо, намертво вцепившееся в мешок с добычей и злобно зыркающее исподлобья, Ингрид рявкнула на второго, успевшего стрекануть в кусты:
— Эй, ты! Зелёный! Иди сюда, а то шею твоему приятелю сверну!
Разбуженный её рыком, Мартин рывком сел, нашарил кинжал правой рукой, а левой как-то очень уж привычно, словно разом вспомнил слегка забытое за ненадобностью, накинул на себя магический щит. Гоблин, которого держали за шкирку, как нашкодившего кота, кажется, Мартина позабавил, хоть он и поглядывал по сторонам настороженно — гоблины поодиночке не ходят, кто же не знает?
— Золото есть? — продолжала тем временем Ингрид, безошибочно выцепив из ночных теней опасливо замершую в кустах у ручья. — Камешки? Или хоть яд хороший? Кидай сюда, отпущу твоего дружка, хвостом Исмира клянусь.
В тальниках обречённо повозились, и к костру, остро блеснув в пляшущем свете, прилетел какой-то камешек. Ингрид выдрала мешок с рулетами из скрюченных лапок и выпустила пленника. Тот рванул, пригибаясь, к спасительным кустам, явно ожидая в любой момент схлопотать огненный шар или молнию в спину. Ингрид проводила его взглядом, потом вздохнула и швырнула мешок вдогонку.
— Да жалко их, — неловко пояснила она, нашаривая неожиданный трофей. — Живут в пещерах, а там темно, грязно, сыро, жрут чуть ли не червей… пусть уж порадуются, скампы с ними. Тем более вон, изумрудом откупились. Или это хризолит? При таком свете ни хрена не понятно.
— Не любишь убивать без нужды? — спросил Мартин, ложась снова. Надо же, даже ни слова про Исмира не сказал, а Ингрид ждала чуть ли не обвинений в язычестве.
— Выносить ребёнка — девять месяцев. Вырастить, чтоб мог хоть как-то о себе позаботиться — лет двенадцать. А убить — один раз алебардой махнуть или ножом ударить, — с невесёлой усмешечкой отозвалась она. — Нежить ненавижу, какая-то она… ну, не знаю. Не должно её быть, мёртвые должны быть мёртвыми. Некромантов ещё больше ненавижу — от них мертвецам и после смерти покоя нет. А остальные… Только если деваться некуда. Если или ты, или они. А парочка мелких голодных тварей… — она махнула рукой. — Ты спи, твоё высочество, пока ещё можно. Ещё часа полтора есть, пока светать не начнёт.
«Рассвет разгорается», — откуда-то всплыло в её памяти. Она никак не могла вспомнить, где и когда эти слова слышала, но почему-то они её тревожили.
А ещё её неотступно преследовало чувство, что они безнадёжно опаздывают. Так что рассвет ещё толком не разгорелся, когда она начала седлать лошадь Мартина и собирать понемногу вещи, чтобы навьючить свою.
— Ешь быстрее и пошли, — сказала она сонному спутнику. — Ещё один переход, и выйдем на дорогу из Хак-Дирта в Коррол. В ХакДирт заходить не станем, ну их в самом деле, но по дороге будет быстрее, хоть какая она разбитая и запущенная.
Он кивнул, растирая ладонями отёкшее со сна лицо, и Ингрид подумала, что не так уж он и молод, как ей показалось вначале. Впрочем, это не имело никакого значения. Средних лет или совсем сопляк, красавец или так себе, последний Септим был последней надеждой Тамриэля восстановить барьер, защищающий мир людей от мира даэдра. А она должна была доставить его к Клинкам, которые — очень хотелось бы в это верить! — сумеют защитить его лучше, чем отца и братьев. И уж точно лучше, чем это сможет сделать охотница за сокровищами. Ох, хвост Исмира! И как же её угораздило во всё это вляпаться?
========== Вейнон, или Что можно доверить Клинкам? ==========
Ворота монастыря стояли распахнутыми настежь, и у лежащего в пыли монаха по спине расплывалось кровавое пятно.
— Вот же блядь! — выдохнула Ингрид. — Мартин…
Она запнулась, не зная, что командовать и что делать вообще. То ли драпать в Коррол и звать на помощь стражу, то ли бросаться помогать монахам, потому что судя по звукам из часовенки и жилого крыла, бой шёл вовсю.