Страница 14 из 108
Катриона только головой качала, слушая её. Она-то думала, что будь она покрасивее, жизнь ей было бы устроить проще. Как же! Вот сидит напротив красавица, признанная дочь благородного сира, богато снаряженная, воин славного ордена — и что? Никакого счастья в жизни, как и у некрасивой захолустной бесприданницы.
В общем, кувшин наливки они на двоих прикончили. Напились, прямо сказать, просто по-свински обе, вывалили друг на друга свои горести и обиды и даже заснули в конце концов в одной постели. Куда попа’дали без всяких там грязных намерений, а просто для того, чтобы продолжить начатый за столом разговор. Катриона наконец наревелась досыта, жалуясь на то, что осталась совсем одна и не справляется со всей той горой обязанностей, что на неё свалились. Жизнь в славном Ордене Пути тоже мёдом не была, сира Гертруда тоже много чего порассказала такого, что Катриона опять зашмыгала носом, жалея теперь уже деву-паладина, связанную такими обетами, что не проще ли было в пустынницы уйти. Так они и заснули, обнявшись, утешая друг друга, а проснулись не то заметно успокоенными, не то просто страдая от похмелья так, что было не до душевных терзаний.
Словом, признала Катриона, сиру Гертруду ей просто Девятеро послали. После ночной попойки на душе стало заметно легче, и вообще, откуда-то взялась уверенность, что в конце концов всё как-нибудь образуется. Не сразу и, понятно, не само собой, но образуется. Она справится. На то пошло, куда ещё ей деваться? Выбирать-то не из чего.
========== Глава 7 ==========
— Новая крепость? — ошарашенно переспросила Катриона. — Зачем? То есть, — быстро поправилась она, — вам это зачем? Мне-то она, разумеется, не помешает.
— Ну, не может же мой племянник вступить в брак, всего лишь заплатив полсотни монет за нарушение храмового уложения, сира.
Племянник глянул на дядю без всякой благодарности. И вообще, он весь являл собою ответ на тот самый невысказанный вопрос Катрионы, может ли один и тот же человек быть то заводной куклой с пустыми глазами и приклеенной к равнодушному лицу любезной улыбкой, то «белым и пушистым крысиком». Ещё как мог, оказывается. Не верилось, что совсем недавно это мороженое чучело убалтывало, улещивало, умасливало вздорных и упрямых лесных девок, — и добилось же своего! — однако так оно и было. Поневоле задумаешься, который из двух Гилбертов Меллеров настоящий. «Может быть, — подумалось вдруг Катрионе, — не тот и не этот, а занятый подсчётами торгаш, пославший тёмным лесом баронского сына, который хотел затащить его в свою койку?»
С дядей они, кстати, были очень похожи, даже сошли бы за отца с сыном. Особенно когда одеты были так одинаково. И, похоже, старших родственников в торговых родах принято было слушаться так же беспрекословно, как в семьях благородных — кроме неласкового взгляда, ничего больше почтительный племянник себе не позволил. Или это только на людях, а вернувшись на постоялый двор, он выскажет дядюшке всё, что думает о намерении «выдать замуж» законного младшего сына главы излучинской Гильдии бакалейщиков и кондитеров? (Это Алекс Меллер-Вебер своего племянника официально так представил.)
— Сначала крепость, — усмехнулся вдруг барон, — потом мельница, потом что’, господин Меллер-Вебер? Всё баронство повязано векселями под смешные пятнадцать процентов?
— Мельницу в ваших краях строить смысла нет, сир, — чуть пожав плечами, ответил старший Меллер. То есть, Меллер-Вебер. — Чтобы она работала две-три недели в году? На большее у вас зерна не хватит.
— Рад это слышать.
— Масляный пресс разве что установить, — как ни в чём не бывало продолжил тот. — Подсолнечник, орехи, лён, конопля… Пока, впрочем, сира Катриона даже на крепость ещё не согласилась.
Разговор шёл опять в кабинете барона, потому что за неимением отца или брата, опекал Катриону её сюзерен, к нему Меллеры и обратились с предложением брака. Камин в этот раз топился, и Катриону усадили в кресло рядом с ним. Она было чинно сложила руки на коленях, но надолго её не хватило. Беспокойство заставляло её то нервно сплетать-расплетать пальцы, то собирать с тёмного сукна налипшую на него кошачью шерсть. Она уверена была, что барону её желание поправить дела Вязов браком с простолюдином не понравится. Он, конечно, сам нашёл своему младшему брату жену из третьего сословия, но именно что самому младшему, чьи дети наследниками баронства точно не станут. Катрионе же предстояло рожать для Вязов наследников от торговца, и Девятеро знают, что об этом думал сир Георг.
Но крепость — это даже не пять и не десять тысяч наличными. Катриона прямо наяву видела серый камень новенькой башни и пристроек. И ещё бы стену каменную, с зубцами, как у замка, только не латанную-перелатанную, а тоже новенькую. Это она размечталась, конечно, но можно же хоть иногда помечтать? Да и барону новая крепость на самой границе его владений точно не помешает. Не потому ли, кстати, Меллер-Вебер её и предложил вместо звонкой монеты? Деньги пришли и ушли, а каменная башня останется, и хоть принадлежать она будет Катрионе и её детям-внукам, но и баронам Волчьей Пущи станет чуточку проще следить за порядком на своих землях. Лишь бы дядюшка Артур, почуяв неладное, не заявился в Волчью Пущу, не дожидаясь Солнцеворота.
Она сказала это Меллерам. Старший чуть усмехнулся.
— Если вы будете супругой моего племянника, — сказал он, — с дядей вашим я сам разберусь.
— А он может объявить недействительным брак, который был заключён без его разрешения?
— Может попытаться, — согласился старший бакалейщик. — Но это суд, сира, громкий, скандальный, с грязными подробностями о тех же его юных любовниках. И наш стряпчий против его. И встречный иск. И оплата судебных издержек. А главное — конец репутации, потому что городской листок, кроме действительно важных новостей, охотно печатает отчёты о судебных процессах и просто сплетни.
— Особенно, если выкупить под них целый подвал, — ехидно вставил младший.
Меллер-Вебер без стеснения кивнул, и Катриона невольно поёжилась: ну и нравы у состоятельных господ из третьего сословия. Как бы, связавшись с ними, не лишиться единственного близкого родственника мужского пола. Кое-что даже она слышала про наёмных убийц, которые берут за свои услуги очень дорого и потому по карману как раз таким вот… состоятельным господам.
— Как вы собираетесь разбираться с сиром Артуром? — хмуро спросила она.
— Пристроить куда-нибудь его любовника, чтобы сир Артур не навязывал его вам. Или просто заплатить.
— Не слишком ли дорого вам обойдётся благородная сеньора в родне?
Меллер-Вебер немного помолчал, рассеянно перебирая чётки из простых деревянных бусин.
— Рискну вас оскорбить, сира, — сказал он наконец, — но отвечу откровенно. Если через вас мы сумеем выйти на Дом Морр и подпишем с ними хоть какой-то, пусть совершенно смехотворный для начала торговый договор, это оправдает любые нынешние траты.
— А если нет? — за Катриону спросил барон.
— Значит, будем искать новых торговых партнёров, — Меллер-Вебер даже плечами слегка пожал, словно давая понять, что случалось и такое, ничего страшного. — Не бывает так, чтобы удавалось всё задуманное, риск потерять вложения есть всегда. Но от постройки небольшой крепости, даже если она нам не понадобится ни в каком качестве, Меллеры точно не разорятся. Это не храм Канн в Горючем Камне и не её же часовня в Трёхгорье и в Мостовом, а нам по силам были и они, и замок в Камышовой Башне. Словом, подумайте, сира. Если вы категорически против моего племянника, я, разумеется, настаивать не буду.
— Я могу выплатить пятьдесят марок вперёд, — сказал младший Меллер, и Катрионе подумалось, что он ничуть не расстроился бы из-за её отказа. Или запрета сира Георга. — Бывать в вашем селе, сира, мне придётся в любом случае. А кроме жилья для меня и моих спутников, мне, возможно, понадобится что-то вроде временного хранилища для товара. То есть, с меня будет причитаться ещё и арендная плата. Так что если вы надумаете с кем-то другим обвенчаться до приезда вашего дяди, деньги на пожертвование у вас будут. Только сиру Артуру об этом не сообщайте.