Страница 12 из 108
— И эта пиявка согласна стать моим консортом? — безжизненно спросила Катриона. У неё уже не было сил даже расплакаться от таких перспектив.
— Конечно. Красота же: глава семьи вы, сам он ни за что не отвечает, а вы обязаны его содержать и о нём заботиться. Он за месяц-другой после бракосочетания выпьет из вас всю кровь, изводя своим нытьём, так что вы сами оседлаете ему лошадь и уложите чистые подштанники в дорогу. Он вернётся в Озёрный и будет оттуда требовать с вас свою долю в доходах Вязов. А вы… ну разве что сможете наконец попросить сира Георга назначить вам маршала. Всё-таки замужняя женщина, особенно с ребёнком, уже не должна так трястись над своей репутацией, как девица.
— Я лучше попрошу его подобрать мне любого безземельного сира в консорты, чтобы обвенчаться с ним наутро после Самой Долгой Ночи, — злобно сказала Катриона, живо представив себе всю эту благодать. — Госпожа Елена, пожалуйста, одолжите мне пятьдесят марок. Мне нечего предложить в залог, но я обязательно верну! С процентами, если хотите.
Та забрала у неё папку, а взамен дала чашку горячего травяного настоя и кусок пирога на блюдце. Сама села в соседнее кресло и задумчиво проговорила:
— Да пожалуй, так и правда будет лучше. По крайней мере, вам не придётся содержать бездельника на ваши и без того невеликие доходы. Проценты — это лишнее, конечно, в долг я вам дам и без них, но есть ведь и другие варианты, сира. До Солнцеворота время ещё есть, хоть и немного. Если сир Георг не найдёт желающих сменить своё родовое имя на сомнительный титул консорта, я вам готова предложить других кандидатов. Сами понимаете, не из первого сословия, зато таких, кто охотно заплатит гораздо больше, чем пятьдесят марок.
========== Глава 6 ==========
Холодная, с ледяным порывистым ветром, но ясная погода продержалась больше двух недель. Это было очень кстати: спешно чинить частокол под дождём, заливающим канавы и размывающим глиняное основание, не пришлось — мужики проделали все работы не торопясь, основательно, чтобы ещё лет пять-шесть можно было жить спокойно. Приближалась Белая Дорога, в нескольких семьях готовились к свадьбам, так что следовало выбрать день и пригласить одну из помощниц матери Саманты, чтобы обвенчала всех разом. Ещё сир Ламберт в один из приездов передал приглашение на помолвку своего племянника с сирой Луизой. Катриона хотела было отговориться трауром, потом решила, что приедет и поздравит жениха с невестой, но на празднование не останется.
Темнело всё раньше, и Катрионе, смешно сказать, очень не хватало Ренаты с её ведьминым огнём. Всё-таки с волшебным светляком над головой шить было намного удобнее, чем при свечке. Интересно, сира Фрида тоже зажигает шары колдовского холодного пламени для баронессы? Вроде бы сира Аделаида не жалует магию, однако ковырять иглой тёмную — да даже светлую ткань! — гораздо проще, когда в комнате по-настоящему светло. Но Рената, понятно, уехала вместе со своим нанимателем, так что заменять рукава у последнего из присланных платьев, почти нарядного, не серого, а тёмно-синего цвета и даже со скромной вышивкой чёрным шёлком на груди и у горла, пришлось при свечах. Новые рукава Катриона скроила из опять же сирой Мелиссой подаренного чёрного шарфа, который надо было, наверное, красиво набросить на плечи; но представив себя расхаживающей по крепости или по селу в этаком виде, Катриона только посмеялась про себя: красиво, да. И ни фонарь в руки не взять, ни подол не подобрать, чтобы не вы’возить его в грязи. Да и вообще никаким делом не займёшься, когда удерживаешь обеими руками скользкий шёлк на плечах. А вот рукава получились роскошные. Не слишком ли даже. Ладно, у людей праздник всё-таки, не являться же на него в рубашке покойного брата и в раздвоенной юбке из потёртой замши.
И вообще, подумала Катриона, можно будет в этом платье с шёлковыми рукавами самой потом на брачную церемонию идти. С кем вот только? Барон пока что молчал. Видно, немного было охотников «сменить родовое имя на сомнительный титул консорта». Или охотники были, но сиру Георгу не нравились — он-то искал не так консорта для Катрионы, как маршала для крепости. А сама она всё чаще подумывала над предложением Елены заключить брак с состоятельным простолюдином.
С тем же Гилбертом Меллером: всё равно он собирался бывать в Вязах по три-четыре раза в год. Даже если женщины ему не нравятся, пусть свечку задует и думает, что он с парнем. В конце концов, не слишком Катриона сложением на женщину и похожа: плечи широкие, груди почти нет, зато мускулы наверняка покрепче, чем у самого’ «белого и пушистого крысика». Елена с дочкой после помолвки наверняка вернутся в Озёрный — пусть передадут на словах её согласие. А дядюшке Артуру Катриона уже послала письмо, в котором честно предупредила, что ей нужен именно консорт, да ещё для заключения брака требуются пятьдесят марок, которых у неё после похорон и выплаты вдовьей доли просто нет. Зато есть долги на те же полсотни марок. Глядишь, дядя сам передумает сплавлять своего любовника такой невесте. Или молодой да ранний откажется от подобного счастья и потребует отступных посущественней.
С шитьём она как раз к помолвке и успела. Привезла платье с собой, переоделась уже в замке и невольно отметила, что сира Аделаида смотрит на неё чересчур уж пристально. Словно баронессе не понравилось, что приёмная дочь деверя отдала свои вещи посторонней девице, а не какой-никакой родне: приданое Елены позволило барону подлатать самые большие дыры в хозяйстве, но жили они по-прежнему небогато. Совсем недолго ношеные платья из дорогого сукна ни самой сире Аделаиде, ни её младшей дочери не помешали бы точно. Ничего такого баронесса вслух, понятно, не сказала, но всё равно было неприятно, так что Катриона только укрепилась в намерении поздравить сира Кристиана и его невесту и сразу же ехать обратно в Вязы. Она подарила им шкуру пардуса, которую сменяла у дриад на сахарные головы, и задержалась только для того, чтобы отозвать Елену в сторонку и шепнуть, что согласна заключить брак с любым из знакомых госпожи Ферр, желающим носить бархатные камзолы и золотые браслеты, если он готов выплатить и пожертвование храму, и её долг барону. Та нахмурилась и сказала так же негромко:
— Так, сира, пойдёмте-ка ко мне, это не тот разговор, чтобы вести его в коридорах.
И пока невесте и её родителям показывали замок, да не только парадную его часть, но и службы — всё, с чем столкнётся супруга среднего сына барона Волчьей Пущи, — Елена опять заварила свои травки. Только пирогов у неё в этот раз не было, зато была такая же нарядная жестянка с изюмом и орехами, какую Катрионе преподнёс Меллер.
Сели они опять к камину, потому что стол Елены был завален амбарными книгами и какими-то бумагами так, что чашку некуда было приткнуть. Катриона осторожно хлебнула горячий отвар и слегка поморщилась: горько же, правильно сир Георг не любит этот пареный веник. Ну вот разве что орешки, покрытые сахарной корочкой, запивать, чтобы не было так приторно.
А Елена села в соседнее кресло и задумчиво проговорила:
— Сотня марок, значит… К чему так скромничать, сира Катриона? Требуйте чего-то посерьёзнее. Вы законная дочь сира Руфуса, девятое колено владетелей Вязов, а не признанный бастард от смазливой горничной, чтобы обойтись сотней золотых. Уверяю вас, те, кто хочет носить бархатные камзолы и золотые браслеты, десять-пятнадцать тысяч готовы платить за настоящее, не пару поколений назад пожалованное дворянство. Но девушки из первого сословия ещё кое-как соглашаются поносить колечко фаворитки, а потом всё-таки выходят замуж с хорошим приданым за ровню. В брак вступать с торговцем или мануфактурщиком согласны далеко не все.
Катриона ошеломлённо покачала головой. Требовать со своего пока ещё неизвестного жениха десять тысяч?
— Но тогда получится, будто он меня купил!
Елена посмотрела на неё со странной улыбкой.
— А как же вы думали? — сказала она. — Для нашего круга всё товар, имя и титул в том числе. Это не попытка оскорбить, сира Катриона. Я вам говорю как есть. Вы назначаете цену — желающие назваться вашим сиром-консортом решают, подходит ли она им. Всё просто, сир Георг вам это подтвердит. Вряд ли ваша семейная жизнь сложится удачно, но по крайней мере вам и вашим детям не придётся отчаянно экономить каждый грош, чтобы купить необходимое, а не то что позволить себе какой-нибудь приятный пустячок.