Происхождение

Она так и не смогла толком ему ответить, лишь промычала что–то с полным ртом.

— Ты всегда была любимицей неди Лак, — с обидой в голосе сказал братец. — Это же очевидно.

Ну и какая разница? Даже если и так, было бы на что обижаться.

И тут Ингрей поняла. Видимо, Нетано в ближайшее время хочет назначить наследника, и все переживания Данака по поводу будущего скоро разрешатся. Он станет Нетано, как и хотел.

Недя Лак будет начальником его штаба, оно всегда работало в тесном сотрудничестве с Нетано. И если даже когда–нибудь Данак захочет сместить его с этой должности, трудно будет найти верного человека, который выполнял бы свои обязанности хотя бы наполовину так же хорошо.

«Ты всегда была любимицей неди Лак». Неужели Данак думает, что недя Лак хотело сделать Ингрей своей преемницей? От этой мысли она чуть не рассмеялась вслух. Недя Лак никогда даже не намекало на то, что передаст ей свое имя. Кроме того, она бы все равно не смогла исполнять его обязанности. И даже пробовать не хотела. А в целом понятно, почему братец пытается найти общий язык даже несмотря на то, что для него это сложно. Наверняка он решил, что теперь Нетано выберет ее. Что он потеряет то единственное, что имело для него смысл.

Это же просто смешно! Нетано всегда выделяла Данака. И пусть даже в репортажах о случившемся инциденте об Ингрей отзывались хорошо, это вряд ли повлияет на решение Нетано, она и без того придумает, как обратить это в свою пользу.

По крайней мере, у Нетано теперь имелись основания положить конец состязанию между детьми и назначить Данака своим наследником. Ингрей стало все безразлично. После того, что произошло, мать ее никогда не выгонит. Она навсегда останется дочерью Нетано. А вскоре и сестрой.

Если недя Лак ее не уволит с работы, у нее будут деньги, а если и уволит, то она отправится куда–нибудь. Впрочем, это можно сделать прямо сейчас. На какой–то миг она вдруг представила, что просит посла Гек взять ее с собой на конклав. Им все равно придется лететь назад через Тир, так что она всегда сможет вернуться. Интересно, как там все будет?

Или, например, она может поступить на работу в Службу планетарной безопасности, как Токрис. Вспомнив о Токрис, Ингрей поняла, что ей не очень хочется покидать Хвай, но вариантов у нее было много.

— Думаю, это неважно, — сказала она Данаку. — Главное — мама в безопасности и вся станция. И Федерация все равно отступит, даже если для этого нам придется дать им отпор.

— Ты права, — ответил Данак, сумев скрыть неприязнь. — Это главное.

— Знаешь, я хочу поехать домой. — Даже гостиничный номер на станции ее бы устроил, при желании обер–капитан Утури может ее и там найти. — Я бы встала… — Она показала здоровой рукой на колено, но сообразила, что под юбкой нейтрализатора не видно. — Но у меня на колене нейтрализатор и нога не сгибается, не знаю, смогу ли ходить без костыля или посторонней помощи. Раз уж ты пришел, поможешь мне? Где остановилась мама?

Ингрей была уверена, что Нетано остановилась в какой–нибудь гостинице.

Привычная ухмылка вернулась на лицо Данака.

— Прости, сестренка. Я бы помог, но не могу. Тут у дверей стоит охрана, которая не пускает посторонних, так что и тебя они не выпустят.

Как раз в этот момент в дверях появилась обер–капитан, и Данаку пришлось подвинуться, чтобы уступить ей место.

— Вашего имени нет в списке лиц, допущенных к посещению, мистер Аскольд, — сказала она и добавила прежде, чем Данак успел хоть что–то ответить: — Я бы пришла и раньше, но появились более срочные дела, требующие моего присутствия. У меня и сейчас немного времени.

— Омкемцы уже вошли в систему? — спросила Ингрей.

— Вошли, — подтвердила обер–капитан Утури. — Но я отвечаю лишь за то, что происходит на станции. Жду указаний насчет расположения захваченных нами омкемских отрядов и командора Хатквебан. Думаю, вы понимаете, что многое зависит от того, что происходит у шлюза Энтена прямо сейчас. Я вас не задерживаю, мистер Аскольд, потому что, как я уже сказала, это вне моей компетенции.

— Конечно, обер–капитан. — Данак вежливо поклонился. — Увидимся позже, Ингрей.

— Итак, мисс Аскольд, — сказала Утури, когда за ним закрылась дверь. — Я уже допросила пролокутора Дикат о том, что там случилось. Мисс Тай до сих пор не пришла в себя. Операция уже закончилась, и с ней все будет в порядке.

— Это я виновата в том, что ее ранили. — Ингрей вдруг ощутила безмерное чувство вины и одновременно радость от того, что Никейл поправится. — Я все испортила.

— Это мягко сказано. Вы не исполнили моего прямого приказа пройти в укрытие и ждать там до получения дальнейших инструкций. Знаете, какое наказание ждет вас за невыполнение? Здесь на станции наказания намного строже, чем внизу. И для этого, нужно заметить, имеются веские причины.

Ингрей нахмурилась, но промолчала.

— На что, черт возьми, вы расчитывали?

— Я же рассказала вам.

— Да пребудут с нами инфернальные силы! Вы вообще соображаете, что могло произойти? Вас всех могли убить. Но погибло бы гораздо больше народу, если бы командор Хатквебан от отчаяния приказала бы своим отрядам напасть на станцию. Смерть трех человек не такая уж большая плата за то, чтобы предотвратить это. Так и скажу представителю Аскольд прямо в лицо. Пролокутору Дикат об этом даже и говорить не надо. Оно и так знает.

— А дети? А Никейл?

— Это вам не игрушки. Если б решение зависело от меня, то вас бы ждало общественное порицание и годы исправительных работ, независимо от того, кто ваша мать, сколько у вас друзей среди Гек, и несмотря на все ваши знакомства на Тир Сииласе.

Ингрей моргнула, последняя фраза озадачила и встревожила ее.

— У меня нет знакомых на Тир Сииласе.

Строго говоря, это было не совсем так. Она провела там немало времени и успела познакомиться с некоторыми людьми, но друзьями они не стали. И уж точно среди них не было достаточно влиятельных лиц, чтобы помочь ей в сложившихся обстоятельствах.

— Когда вы стояли перед ларием, ко мне подошел капитан Уйсин, — холодно произнесла обер–капитан Утури. — Он предложил план. Вернее, настоял на том, что, когда вы попадете внутрь, у вас появится план дальнейших действий. После нескольких минут паники вы придете в себя и осмотритесь, сказал он. И он будет рядом, чтобы присматривать за вами и помогать.

— Поэтому вы меня и не остановили, — поняла Ингрей. — Поэтому мех–уборщик не стал выгонять меня оттуда.

— Признаюсь, я сомневалась, но капитан Уйсин предложил нам использовать его мехов. Конечно, не так много, как нам бы того хотелось, будь у него хоть с полдюжины, мы бы покончили со всем за пару часов. Наверняка Гек могли бы нам помочь, но мы не стали даже просить их, боясь нарушить соглашение.

Гек.

— Погодите. Омкемцы считают, что они уже нарушили договор. Они не знают, что это была не посол Гек, а всего лишь мех.

— Так и есть, — прямо сказала обер–капитан. — Посол Тибанвори осталась недовольна, что омкемцы поверили в то, что застрелили посла Гек. Очевидно, микс Кет недостаточно хорошо прояснило этот вопрос в разговоре с командором Хатквебан. Несомненно, даже стрельбу по меху можно считать дипломатическим инцидентом, если, конечно, Гек не выразят понимания.

— Но…

— Было бы намного хуже, — резко перебила ее обер- каптан, — если бы омкемцы решили, что Гек вмешались для того, чтобы забрать меха, принадлежавшего гражданину Тира. Это бы открыло дверь для разного рода подозрений, что все затевалось ради совсем других целей, например ради того, чтобы помочь капитану Уйсину послать еще одного замаскированного меха. Потому что это уж точно считалось бы нарушением соглашения.

Ингрей вдруг вспомнила, как командор Хатквебан спросила: «Вы кого–то еще привели с собой? Еще одного Гек? Я его не вижу, но уверена, что он здесь». И Гарал ответило, что другого Гек нет и что если они даже и привели его с собой, то командор наверняка засекла бы его.

— Неужели… но они же не могли! Посол Гек никогда бы на это не согласилась.