Происхождение

Так они и остались в комнате, ожидая, когда Служба планетарной безопасности отпустит их домой. Данак дулся, Хевом, пораженный случившимся, смотрел в пустоту, так и не прикоснувшись к обеду, который офицер принес им из машины. Гарал же, казалось, ни о чем не беспокоилось. Оно съело свой обед и тихо сидело в уголочке, читая объявления. Еще бы, оно же привыкло находиться в компании убийц и прочих преступников.

Дверь открылась, и Данак с Ингрей тут же обернулись. Остальные двое даже не пошевелились. В комнату вошло высокое, широкоплечее неино в зеленовато–золотой куртке и лунги, заместитель начальника Службы планетарной безопасности.

— Добрый вечер, — сказало оно по–йиирски с сильным акцентом. Наверное, специально не говорило по–бантийски, чтобы Хевом мог понять. Этот язык, пусть и не в совершенстве, знали все образованные хвайцы, хотя, судя по выговору, заместитель не могло похвастаться хорошим образованием. Оно говорило так, словно родилось не здесь, а в округе Лим. — Прошу прощения, что вам так долго пришлось ждать. Я — Чебан Верет, заместитель начальника по тяжким преступлениям. А это… — Он указал на невысокую худощавую особу, стоявшую рядом, в такой же форме, только на размер больше и в темно–зеленую полоску. Такой формы Ингрей раньше не видела. — Это мой помощник Токрис Итеста.

Данак горько рассмеялся:

— Токрис, а я‑то уж решил, что ты ушла со вчерашней вечеринки, потому что заскучала.

— Я же говорила, что мне утром на работу, — сказала Токрис. — Здравствуй, Ингрей.

— Здравствуй, Токрис. — Ингрей едва не произнесла ее детское имя. — Прости, я слишком поздно вернулась домой и не успела поздравить тебя как полагается.

Она не стала уточнять, с чем собиралась ее поздравить. Ингрей выбрала себе взрослое имя, когда ей не было еще и двадцати, как и большинство ее знакомых. Токрис исполнилось почти двадцать пять, с решением оно, то есть она затянула дольше, чем принято, так что Ингрей решила не ставить ее в неловкое положение.

Токрис слегка улыбнулась.

— Спасибо.

— Светлости, — обратилось ко всем заместитель Верет, выдержав паузу. — Вы уже рассказали работникам заповедника обо всем, что делали утром и после обеда, и я благодарю вас. Я хочу лишь задать несколько дополнительных вопросов, после этого вас отпустят. Начнем со светлости Гарал Кет. Или лучше сказать — Палад Будраким?

Гарал улыбнулось. По–настоящему, а не просто скривило уголок рта, как обычно.

— Прости, Ингрей, — сказало оно. — Ты хорошая девочка, особенно для Аскольдов. Я не собиралось тебе лгать, но у меня не было другого выхода. — Оно посмотрело на заместителя. — Она ничего не знала. Мы встретились на Тир Сииласе, я придумало трогательную историю, и она помогла мне вернуться на Хвай. Хорошая девочка, как я и сказало.

— Откуда ей было знать? — кивнуло заместитель Верет. — Я и само не поверило бы, если б не доказательства. Как ты выбралось из «Милосердного устранения»?

— Это же очевидно, я никогда там не было, — спокойно сказало Гарал, вернее, Палад. Лгало оно очень убедительно. — Я не собиралось возвращаться. По крайней мере, сначала. Но решило рассказать всему Хвай о том, что сделало с гарседдианскими раритетами.

Если оно и правда Палад, то оно точно знало, что сделало с ними. Оно знало все это время, пока они прикидывали места и обсуждали, что сказать Данаку. Ингрей попыталась ухватиться за эту мысль.

— Хорошо, — сказало заместитель. — Все может быть. Но на данный момент меня больше беспокоит убийство светлости Зат. Довольно трудно понять, что там произошло. Ни один человек из находившихся в заповеднике в радиусе километра не имел особых причин желать ей смерти. Так я думало, пока не всплыло твое имя.

— Но мы все это время провели вместе! — возразила Ингрей. Ей казалось, что все вокруг зыбко и нереально, даже скамейка, на которой она сидела. — Мы оба видели, как Зат поднялась на холм. Я ни разу не выпускала Гарал из поля зрения до тех пор, пока сама не забралась наверх и не обнаружила…

— Да, — согласилось заместитель. — В этом–то и проблема. Рядом с погибшей не было никого с того момента, как она поднялась на холм, и до тех пор, пока вы ее не нашли, светлость. Но ее, несомненно, убили. Ударили в сердце, предположительно ножом. Ее… — Заместитель запнулось. — Ее буквально пригвоздили к пучковому дереву.

Ингрей вспомнила затылок Зат, плотно прижатый к дереву, запекшуюся кровь в уголке рта.

— Вероятно, это сделали для того, чтобы она оставалась в сидячем положении. Пригвоздили маркировочным колом, который используется при строительстве и разного рода… — заместитель Верет снова запнулось, подбирая подходящее слово, — археологических раскопках. У меха, принадлежавшего Зат, было при себе шесть таких колов, она задекларировала их при въезде в систему. Но мы не знаем, куда делся ее мех. Его сейчас ищут. А пока мы пытаемся понять, почему это произошло. Как я уже сказало, ни у кого, находившегося поблизости, не было причин убивать светлость Зат. Так я считало, пока не всплыло имя Палад Будраким.

— Этьят был не в восторге от раскопок заповедника Эсвай, — заметило Палад. — Возможно, все дело в том, что светлость Зат стремилась найти связи Омкема с историей системы Хвай, а ему это не понравилось. А возможно, он возражал против разбазаривания одного из самых красивейших мест нашей планеты.

— Уничтожение природы, — мрачно сказал Данак, не в силах противиться желанию лишний раз куснуть пролокутора Будракима. — Он ничего не говорил об Омкеме.

— А–а–а! — с нотками горечи в голосе протянуло Палад. — Значит, и он взял деньги Омкема. В общем, против чего бы он там ни возражал, Этьят Будраким, скорее всего, искал способ ограничить влияние представителя Аскольд. Но вы же не думаете, что я действовало по его поручению? Кроме того, я подозреваю, что сейчас он занят гораздо более важными вопросами. Например, как получить политическую выгоду от пребывания Гек.

Заместитель Верет сказало:

— Прежде чем приехать сюда, я долго беседовало с представителем Аскольд.

Ингрей мельком взглянула на Данака, он никак не отреагировал на новость. Заместитель продолжило:

— Она сказала, что на прошлой неделе они с пролокутором Будракимом довольно бурно обсудили этот вопрос. Пролокутор твердо заявил, что будет чинить препятствия любым работам в заповеднике Эсвай и сделает все, что в его силах.

Палад снова улыбнулось:

— Это факт.

— Палад, если вы не возражаете, — сказала Токрис. — Положите, пожалуйста, свою сумку на стол.

— Конечно. — Улыбаясь, Палад кивнуло и сделало то, о чем его просили.

Токрис протянула руку, и темно–зеленые полосы на ее рукаве вдруг поднялись на крохотных ножках и сползли на стол. Бросились к сумке Палад, начали мять и толкать ее, пока та не открылась, а затем хлынули внутрь. На стол посыпались питательные брикеты. Токрис нахмурилась, сосредоточенно разглядывая пустоту, и сказала:

— Ага!

Тут же из сумки выполз мех, держа в маленьких лапках нож. Таким в доме Нетано разделывали мясо. Кухонный нож, поварской, Ингрей была в этом почти уверена.

— Я украло его из кухни, — ответило Палад на ее невысказанный вопрос. — Поздно ночью я спустилось на кухню в поисках еды и увидело ножи. Мне показалось, что с ним будет безопаснее.

Мех открыл подобие рта, поднес нож ближе и плюнул в него пластиковым комочком, который стал расти и истончаться, пока полностью не окутал нож.

— Он соответствует, — сказала Токрис.

— Чему? — пораженно спросила Ингрей.

— Он соответствует ране, — ответило заместитель Верет. — Возможно, именно этим ножом ударили светлость Зат.

— Но на нашей кухне не меньше трех или четырех таких ножей, — возразила Ингрей. — Да и на других кухнях они имеются.

— Возможно, — сказало заместитель. — Мы проверим. А пока, Палад Будраким, боюсь, нам придется задержать вас по подозрению в убийстве.

— Серьезно? — Казалось, оно совершенно не расстроилось. — Вы задерживаете меня не за то, что я убежало из тюрьмы, из которой убежать невозможно, и вернулось назад живым, хотя не должно было этого делать?