Страница 7 из 25
Чем займемся сегодня, гражданин?
Для начала следовало позаботиться о своем теле. Ибо негоже прикасаться к святому грешными руками, замаранными повседневностью. Помыться, поесть, подумать – это будет план действий на ближайший час. Потом? Потом окунемся в темный зев подвала, а что будет ждать меня там, я не знаю.
Не следует, занимаясь столь тонким делом, выстраивать четкий план действий.
Для начала вода и пища. И необходимо было оставить записку приходящей работнице, чтобы она слегка изменила график. Теперь я решил спать днем, кто тогда будет заботиться о чистоте моей кровати? Все равно в контракте была оговорена и эта моя небольшая странность. Я часто менял окружающую меня повседневность.
За все время, прошедшее с подписания контракта, я встречался со служанкой всего лишь раз десять. Однако, ее присутствие я всегда незримо контролировал и не открывал доступ в тайные комнаты. Здоровая паранойя у любого творца в крови.
Мой дом замкнутая на себя крепость. Автономные системы снабжения и утилизации обеспечивают приватность небольшого замка, в котором я сижу. Ни один самоубийца не рискнул до сих пор даже перелезть через ограду. Что уж говорить о том, что я стараюсь лишний раз не появляться на улице. Особенно после последнего случая, когда только панцирь спас меня от арбалетного болта.
В округе это место, на котором я живу, слывет недобрым местом. Когда-то, давным-давно тут находился старый храм неверующих дикарей. А когда Город разросся, стены передвинулись, территория расширилась, поглотив под собой и язычников и их святое место. Естественно, что и земля в этом районе, названном «Свет Демиуса», стоила дешево. До того момента пока не появилась «святая сила Небесного Владыки», уничтожившая всю темную языческую магию. Теперь тут держали лавки для богачей, торговали всевозможной магической ерундой и занимались оккультными науками скучающие от своего богатства «жирные». Несколько вилл богачей не в счет, они раньше располагались вне черты Города.
Поселиться здесь первым рискнул я, и не прогадал! Городской совет с готовностью снизил имущественный налог. Я жил в районе Демиуса, не страдал кошмарами, не пожирал своих клиентов, не приглашал их на мерзкие оргии и не был замешан ни в одной грязной истории. Мой пример оказался показательным, древняя магия превратилась в простое пугало, многие поспешили поселиться тут, ближе к Собору. Район начал процветать и богатеть. Пышные дома новой городской элиты, вытеснили почти всех мастеровых магии из района. Улица покрылась мрамором, ежегодные гулянья богачей своим шумом заглушают даже бой колоколов Собора. Старая аристократия с презрением взирала на вновь прибывших.
Боюсь, что в скором времени придется менять место жительства.
Но старые суеверия все еще были сильны. Чернь, как ее презрительно называет эта расфуфыренная толпа напудренных уродов, сплетничает о горах костей, валяющихся в канализации; о злобных духах, готовых растерзать человеческую плоть и украсть разум за одну ночь у тысяч несчастных. И все такое, в таком же духе. Я ни разу не встречал ни одного приведения или ожившего мертвеца у себя в подвале даже в самую темную ночь в году! Хотя если судить по старым картам, которые были любезно украд… предоставлены мне, центр моего дома находится точно над древним языческим храмом. Именно по этой причине я произвожу в основном смертоносные игрушки для больших мальчиков и развратных девочек?
И что же получается? За тридцать лет я впервые встречу призрака? Смешно… Проще поверить в то, что дух моего наставника внезапно возродится и явится ко мне с желанием выжрать все запасы вина.
Похоже, что так.
В моей мастерской что-то точно было, но ни «пугающие» звуки, какими обычно развлекают богачей в комнате страха на ярмарке, ни леденящий кровь страх, ни ледяной как океанский бриз ветерок. В общем, не произошло никаких изменений за те мгновения, что я провел в задумчивости. Но я знал – некто или нечто находился в подвале и стоял рядом с МОИМ творением! Как этот незваный гость обошел все ловушки и сигнализацию, я не стал задумываться, предположений можно было выдвинуть массу, а точного ответа не получить и за век размышлений.
Револьвер взять? Конечно! Грешно не встретить доброго гостя раскаленным железом. Клинок на пояс? Обязательно! Каким бы ни был револьвер, он все равно остается механизмом, способным умереть в любой момент. Пусть даже мое оружие никогда меня не подводило, холодная кованая сталь всегда удачно сочетается с раскаленным железом.
Как кот, крадущийся к сметане, я направился к подвалу. Я не забыл чиркнуть записку своей служанке и оставить ее на стойке, где принимаю заказы. Это простое действие окрасило некую «мистичность» происходящего в будничные тона. Словно я иду вынимать из подвала не воплощение языческого зла, а наглого воришку. Теперь можно было вынуть клинок из ножен, в крайнем случае, я мог прикрыться им, как щитом. Я мастер оружейник, и мой меч способен отразить пулю с десяти шагов, если успеть им так взмахнуть, конечно же. Я успеваю, обычно…
Даже такой прагматичный и образованный человек, как я, начинает пасовать перед силами, которым подчиняются дикари. Из глубин моего естества пробудились звериные инстинкты, которые не просто орали, они визжали об опасности, которая может меня погубить. И прощай тогда моя любимая мастерская и мои возлюбленные произведения. Только холод металла в руках возвращал мне уверенность в себе. Страхи отступали, не исчезали, но они проявлялись, как обычная осторожность. Ведь мы так мало знаем о мире…
Маги использовали верную философию в своей практике – все возможно, даже то, во что ты не веришь. И я склонен был согласиться с ними. Почему я не захватил с собой святые книги и другие символы, которые продают в соборах по всему Городу? Потому что я опять же верил в философию магов, а не жрецов. Только моя сила могла принести победу.
Я подкрадывался к двери мастерской в кромешной тьме, мои сердечные часы замедлили свой бег, бой их утих до неслышного шепота. Мой слух заметно улучшился, я слышал, как извечный ветер играл с ветровой ловушкой высоко на башенке моего дома, как паровой зверь мерно вздыхал в своем нечеловеческом сне, как вода терлась о стенки труб. Но я не слышал ничего интересного из подвала, но чувство постороннего присутствия не проходило, а я склонен верить своей интуиции.
Даже если мне внезапно стало худо (все же я провел бессонную ночь, от резкой смены внутренних часов мне порой снятся забавные сны), я все равно неплохо развлекусь. Когда еще выдастся возможность так пощекотать нервы? Несмотря на свое добровольное затворничество, я оставался любопытным и непоседливым человеком. А «призрак» или само «зло», явившиеся ко мне на чай, могли оказаться хорошим приключением, даже если мне все это показалось.
Кончиком меча я толкнул дверь, она не была заперта, что и не удивительно, я никогда ее не закрываю. Тут установлена хитрая система ловушек на определение личности, конечно же, моего изготовления. Дверь открылась немного, не вздумав вспугнуть «призрака» скрипом или тихим шуршанием. Она стояла идеально и не могла перекоситься от смены погодных условий, влажности, температуры. Скрипеть дверь вообще не должна была, я всегда следил за своим домом и качественно смазывал каждую петельку. Даже предательский ветерок не забежал в открывшийся проем, я создавал свой дом с помощью своего учителя, который был умелым архитектором, и знал, чего хотел добиться от строения.
В подвале была все те же самые тьма и тишина, которые не разбавлялись звуками спящих машин. Теперь я смог «увидеть» постороннего, в этом месте стоял я вчера, когда так увлеченно творил тело голема. В темноте невозможно было различить никаких деталей обычным зрением, даже зная что и где лежит, нельзя было ничего увидеть.
Я зажмурился, нацелил ствол револьвера в сердце своего незваного гостя и выстрелил. Оглушительный грохот высвободившегося воспламененного пороха был подобен крику безумца замурованного в склепе. Мгновенно зажегся свет. Все лампы, настенные, потолочные, напольные, всевозможные светильники, всех возможных спектров, осветили мастерскую. Эта вспышка ослепила бы любого. В ушах звенело, я открыл глаза и кое-как сумел различить некий силуэт на фоне стоящего торса голема. Я скорее почувствовал, чем увидел, что мой выстрел прошел, что называется, «в молоко».