Страница 25 из 71
Незадолго до этого устойчивое дурное предчувствие стало невыносимым, и я сказал себе, что настало время вернуться в гостиницу с заранее подготовленным оправданием, и нужно успеть до темноты. Тропа не пересекалась с другими тропинками, так что я легко мог найти обратный путь, даже в тумане. Это случилось, когда я развернулся, чтобы пойти назад, и остановился в нерешительности.
Мне показалось, что я почти столкнулся с деревом серого металлического цвета. Невысокое по сравнению с обычными деревьями этого леса, оно было около пяти метров в высоту с очень толстыми цилиндрическими ветвями. Затем я заметил, что его ствол разделён на два цилиндра у самой земли, а нижние концы этих цилиндров далее разделялись на шесть плоских круговых выступов. Это могло быть естественным искажением, и такая гипотеза была способна также объяснить странное расположение ветвей, повторяющихся кругом на верхушке ствола. Но я не мог придумать естественного объяснения, когда те ветви, что были ближе ко мне, внезапно вытянулись в мою сторону, словно пытаясь схватить меня, а с вершины того, что я принял за ствол, поднялся безликий овал, который наклонился ко мне, показывая открывающееся отверстие на верхушке.
Туман кружил вокруг меня, когда я бежал вслепую по тропинке, которая скользила под моими ногами и искривлялась в непредсказуемых местах. Я представлял себе, как этот гигант тяжело ступает по лесу, пытаясь догнать меня, его щупальца раскачиваются в предвкушении жертвы, рот в верхней части этой безликой головы жадно открывается. Безмолвие леса раздражало меня; возможно, чудовище не преследовало меня, и в этом случае впереди меня должна была ожидать какая-то ещё более худшая судьба. Сколько таких существ может обитать в лесу? Как бы то ни было, они не являлись известными науке видами. А что если они поджидают меня в тихой засаде? Туман эффективно маскирует их, и размытое пятно, похожее на столб, может быть просто другим деревом.
Отчаяние следовало за моим перепуганным воображением, и, наконец, я прижался к стволу серого дуба, ожидая нападения любой формы ужаса. Изнурение, вызванное моим безумным бегством, притупило остроту страха, и довольно скоро я перестал в ужасе оглядываться на каждый звук, доносящийся из леса. Мои мускулы болели от этой сумасшедшей погони, физическая слабость вскоре объединилась с общей усталостью, и я внезапно упал и провалился в беспокойный сон. Вскоре я проснулся. Мне снилось, что лес, такой же, как был вокруг меня сейчас, превратился в армию титанов с овальными головами; но сон продолжался достаточно долго, чтобы освежить мои силы.
Однако я не чувствовал себя благодарным за всё остальное. Туман почти улетучился; и из-за этого я мог видеть, что солнце уже близко к закату. Мне нужно было быстро выйти из леса; сон не избавил меня от воспоминаний о том, что я недавно видел, и в ночное время мой разум не мог бы выдержать напряжения от одиночества рядом с таким блуждающим безумием. Но я быстро понял, что больше не знаю, где выход из этого лабиринта ужаса, хотя окрестности были хорошо видны. Если бы я пошёл в неправильном направлении, я бы не узнал этого до темноты, когда все затаившиеся призраки леса могли приблизиться ко мне.
Однако было ещё более очевидно, что, поскольку никакая сосредоточенность не укажет мне правильный путь, я не должен больше тратить время на бесполезные раздумья, но идти в одном направлении, молясь, чтобы оно вывело меня из кошмара, в который я погрузился. Смутная интуиция подсказала мне, что путь налево приведёт меня к первоначальному маршруту, и я поспешно двинулся в ту сторону, пытаясь заглушить слабые предчувствия. Идя по лесу, я нигде не видел узнаваемых ориентиров, хотя раз или два мне показалось, что искривлённый дуб имеет знакомую форму; но, учитывая, что путешествие вглубь леса было всего лишь ужасным бегством, неудивительно, что я ничего не помнил. Иногда отчаяние настигало меня, и я был уверен, что безликие деревянные колоссы никогда не позволят мне сбежать; но я как мог отбрасывал такие мысли.
Вскоре моя надежда усилилась. Если деревья начали редеть, а растительность стала реже, значит ли это, что я приближаюсь к краю леса? Если смотреть на положение солнца, то осталось совсем немного до наступления темноты, не более пятнадцати минут. И разве это не моя машина виднеется вдали между деревьями? В самом деле, что-то мерцало вспышками тусклого металла там, где тропа, казалось, заканчивалась, хотя пока я не мог разобрать никаких деталей. Я поспешил к тайному свечению на дороге — и вместо этого оказался на поляне.
Металлический конус высотой в девять метров, который возвышался на открытом пространстве, отражал свет только потому, что был покрыт влагой. Сделанная из тусклого минерала, его поверхность была покрыта ямками и рубцами от невообразимых нагрузок. Пока я не мог видеть ту сторону конуса, что покрывали барельефы, передо мной не было ничего, кроме кругового выступа, очевидно, того самого люка из легенды. Но хотя эти нечестивые барельефы были скрыты от меня, то, что я мог видеть на всеми избегаемой поляне, было достаточно тревожным. На противоположной стороне стоял прямоугольный камень, верхняя поверхность которого была выдолблена и окрашена в тёмный цвет, и пятна на ней выглядели свежими, что не поддавалось логическому объяснению, хотя я не подходил к камню, чтобы проверить ужасную идею, которая пришла мне в голову. Никаких следов ног или чего-либо другого не было на грязной земле; не знаю, каких неестественных отпечатков я ожидал, но их отсутствие не успокоило меня. Я знал, что некоторые виды существ скрываются здесь на призрачной поляне; но кто может ходить, не оставляя следов?
Хотя мой страх был огромен, когда я наткнулся на это тайное место в лесу, любопытство в сочетании с определённым фатализмом побуждало меня исследовать конус. В конце концов, скоро наступит ночь, ещё задолго до того, как я найду путь к краю леса; бесполезно спасаться от существ, ожидающих моей попытки бегства. В течение нескольких минут, которые мне оставались, я решил посмотреть, что было вырезано на противоположной стороне конуса; и поэтому я обошёл вокруг объекта, заметив слабый сухой шелест, который доносился откуда-то с поляны.
Я сразу же увидел изображения на изрытой серой поверхности и пожалел о своём желании рассмотреть их. Я могу описать их вместе с действиями, которые были показаны на барельефе. Из этого я сделал выводы, которые вскоре получили ужасное подтверждение. Но ни одно описание не способно передать явную ненормальность и чуждость этих изображений, ибо человеческий разум не может представить себе космическую неестественность, пока ему не покажут конкретные доказательства, которые он не сможет отрицать.
На барельефах было изображено пять различных рас существ. Наиболее часто встречался вид насекомых с определёнными инопланетными характеристиками, что означало их неземное происхождение. Часто показывалось, что эти существа манипулируют своеобразными цилиндрическими приборами, которые, похоже, проецировали тонкие лучи, уничтожающие всё на своём пути. Другой инструмент — кристалл в виде коробочки, испускающий мерцающее лепестковое поле, — использовался для того, чтобы покорить противников — безликих существ с овальными головами, которые, по-видимому, были расой порабощённых тружеников, используемых для выполнения задач, требующих силы, которой не было у относительно слабой расы насекомых.
Это были не единственные существа, изображенные на поверхности конуса, но какая польза описывать их в этом месте истории? Вскоре после этого я увидел таких существ в их естественной среде, и такой опыт был бесконечно хуже, чем простое изображение кошмара. Достаточно сказать, что скульптуры были настолько грубы, что скрывали более отвратительные детали этих существ, зато воспроизведение их окружения было более подробным. Два солнца, которые беспрестанно вращались над сценами, были невероятно реалистичными, хотя ввиду их явной чуждости даже такая картина не могла сравниться с реальной сценой. Царапающие небо пилоны и пугающие своей формой купола городов, маячащих в отдалении, показывались только снаружи, и если где встречалось изображение конуса, то также не изображалось, что находится внутри него.