Страница 26 из 121
- 190-е, сверху на четыре часа!
- Ну, поехали. Эдвардс, свою идею оформите докладом.
У цели, В-17E LG-O
- О, зенитки, благодарение богу, - Холланд, в отличие от ЛеМэя, кажется, сам не представлял всей иронии сказанного. Завеса зенитного огня означала, что прекратятся воздушные атаки. 35-я группа потеряла ещё один самолёт, оставивший в небе длинный огненный след, но после получасового сражения немецкие истребители отвалили. Эти тридцать минут совершенно изменили мнение экипажей. Несмотря на то, что они летели, выдерживая скорость и высоту, урон от зениток оказался минимальным. Намного больше навредили долгие, слаженные нападения Bf.109 и FW.190. При всей кажущейся опасности, обстрел с земли переместился в списке угроз на надлежащее место. Неприятно, но не настолько, как считалось.
ЛеМэй понял, в чём ошиблись Армстронг и другие. Они, вероятно, были правы насчёт немецких систем управления огнём, хотя сам полковник сильно сомневался, что они лучше американских. Вычислители всего лишь одна из частей системы. У них есть неизбежные внутренние ошибки, потом свои привносят приводы наведения, дистанционные трубки снарядов, орудия и, конечно же, расчёты. В итоге снаряд взрывается не точно там, куда его отправляет вычислитель, а где-нибудь примерно в той области. С ростом высоты увеличивается и она. Так как взрыв происходит в любом случайном месте этого объёма, маневрирующий бомбардировщик скорее сам напорется на снаряд, чем тот попадёт в сохраняющий спокойствие самолёт.
- Боевая готовность. Курс 270. До цели 5 минут 32 секунды. Посмотрите только, как плотно садят...
ЛеМэй смотрел на чёрные кляксы, пятнающие небо. Они действительно выглядели слишком частыми, чтобы лететь прямо туда. Он почувствовал желание повернуть штурвал, но преодолел его. Все накопленные ошибки в системе управления огнём означают, что точка, выбранная вычислителем - наверняка самая безопасная. И даже не нашёл аргумента против такой мысли.
"Летающая крепость" покачивалась от ударных волн, сбивающих её с курса, но ЛеМэй плавно возвращал самолёт. Фюзеляж зазвенел от удара осколков, но ничего не загорелось, не раздался доклад о повреждениях. Пролетели и ладно. Ещё один B-17 тянул полоску белого дыма от двигателя. Никакой бойни, обещанной пессимистами.
- Минута до точки сброса. Бомбардир, самолёт ваш.
ЛеМэй убрал руки и ноги с рулей. Теперь он мог посмотреть на район цели. Пенза простиралась перед ним, охваченная плотной сетью железных дорог, приходящих с северо-востока. Они шли на юго-запад и в городе поворачивали на запад, чтобы изогнуться и вновь направиться на юго-запад. Все повороты и слияния стекались большой сортировочной станции, образуя гигантский перекрёсток прямо в центре. "Сегодняшняя цель". Неплохое название для фильма, подумал ЛеМэй.
- Бомбы пошли.
Каждый из трёх боевых порядков 305-й группы отбомбился по ведущему. ЛеМэй ждал, когда появятся разрывы. Первые показались ему несколько рассеянными, но все пришлись в район цели. Затем упали остальные, и всё скрылось под плотным облаком.
- Капитан, самолёт ваш, - в голосе бомбардира явно слышалось самодовольство.
305-я прошла дальше, по ней всё ещё били зенитки, но ни одного самолёта сбито не было. Позади них 19-я и 35-я тоже накрыли станцию, несмотря на то, что их бомбы рассеялись сильнее. Теперь оставалось добраться домой. "Тандерболты", подобно пастушьим овчаркам, принялись сгонять подопечных в плотный строй, чтобы отвести к Волге. И примерно через двадцать минут после окончания налёта над Пензой протянул нить инверсионного следа разведчик F-5.
Леса к западу Шарлово
Покинуть подбитый B-17, как и долететь до земли, труда не составило. Всё произошло как будто само собой. А вот последние три с половиной метра явили проблемы. Сержант Чарльз Шульц повис на ветках и пять минут сражался с парашютом, прежде чем удалось перерезать стропы и выпутаться. Затем ему понадобилось время, чтобы прийти в себя после падения в подлесок. День явно не задался. Сержант хорошо усвоил, что его первейшая задача - как можно быстрее удалиться от места приземления. Он ничего не мог сделать с запутавшимся в ветвях парашютом, который безошибочно указывал на его позицию, и не сомневался, что у немцев есть поисковые группы для преследования лётчиков. После наглядных предостережений встречаться с ними вовсе не хотелось.
Что сделать в первую очередь? Понятно, уйти отсюда, но куда? Сейчас день, значит солнце будет уходить на запад, и безопасный путь - в ту сторону. Но немцы тоже понимают это, и будут искать там же. Сделать петлю и только потом пойти на восток?
- Тебе на юг, товарищ американец.
Шульц обернулся на раздавшийся позади голос. Из леса появились трое мужчин, один с автоматом и двое с пистолетами. Одеты они были одинаково - в плащи поверх белых рубах с расстёгнутыми воротниками, неописуемо широкие штаны и армейские сапоги под колено. Все трое носили плоские угловатые кепки. Бородатый автоматчик, очевидно, и был их предводителем. На английском говорил тоже он.
- На юг?
- На юг, братишка. Пойдёшь на запад - лес скоро закончится, там дальше только открытая местность. Думаю, ты знаешь, что фашисты ищут тебя и твоих товарищей. Если пойдёшь на восток, останешься в лесу, но в пяти километрах отсюда находится Глотовка[91], там у них настоящее логово. На севере можно дойти до самого Чувашского плацдарма. Но гитлеровцы стянули к нему много войск, и подходы плотно патрулируются. Меньше всего их на юге. Леса дают нам хорошее укрытие, здесь много тех, кто нам помогает. А потом мы пойдём к западному берегу Волги, там тебя сможет подобрать бронекатер.
Шульц с подозрением посмотрел на них.
- Откуда мне знать, что вы не немцы, и не заманиваете на расправу?
Двое партизан нахмурились, но их вождь понимающе кивнул.
- Разумный вопрос. Но сам подумай - фашистам даже не надо тебя обманывать. Найди они тебя первыми, то уже повесили бы. Или чего похуже.
Смысл есть.
- Тогда двигаем. Колбасники будут здесь совсем скоро.
Предводитель кивнул.
- Сбито самое меньшее два бомбардировщика. То есть в здешних лесах ещё много твоих приятелей. Мы, партизаны, стараемся найти их до того, как это сделают гитлеровцы.
Больше говорить было не о чем. Шульц последовал за тремя лесовиками на юг - это выглядело единственным разумным решением.
Лес напоминал сержанту пологие горы, где он раньше охотился с отцом. Сосны росли прямыми и отстояли одна от другой достаточно далеко, чтобы повсюду зеленел густой подлесок. Идти было легко, но подлесок давал возможность стать невидимым, всего лишь отойдя на несколько метров и затаившись. Искать пришлось бы долго! Шульц сразу понял, что в этих лесах дичью станут немцы. А потом он заметил кое-что необычное. Сквозь зелень вели скрытые тропки. Растительность на уровне земли местами была подрезана, но столь тщательно, что со стороны увидеть невозможно. Такие метки создавали ниточку всего в ладонь-другую шириной, но идти по ней оказалось быстро и легко. Они шли по одной такой стёжке нескольких минут, когда главный партизан поднял руку и указал на куст левее потайной тропы. Одна ветка была подломлена на длину пальца от основного стебля и на два после первого надлома. Партизан осторожно раздвинул ветки, чтобы показать тонкую проволоку, протянутую через тропку. Даже сейчас её едва можно было разглядеть. Шульц понял, что такая тонкая стальная нить запросто поранит ногу, и догадался - растяжка устроена не просто чтобы только кого-то задержать. Граната? Или немного взрывчатки и гвоздей? Его уверенность лишь укрепилась от наблюдения за тем, как осмотрительно и осторожно партизаны перешагивают через проволоку.
91
Посёлок в 10 км западнее Шарлово.