Казанские "Тандерболты" (ЛП)

- Мне не нравится, как это выглядит, Джордж, - подполковник Уильям Лонг уже начинал думать, что капитуляция была его худшей ошибкой.

- Они говорят, что собираются вывезти первую сотню через несколько минут, но даже не начали отделять народ, - Джордж Барндоллар привык вести административные дела батальона, и наблюдаемое явно расходилось с озвученным.

Те же мысли посетили Хилла, Кертиса и Мартина. Объявление о скорой перевозке ничуть их не впечатлило. Что-то в интонациях эсэсовца заставляло не доверять его речам. Поэтому они сместились туда, где под небольшим навесом сидели четыре медсестры.

- Мэм, нам это не нравится. Если дела пойдут дурно, мы попробуем вытолкать вас на стену, чтобы вы могли сбежать. Если получится, бегите к лесу. Что бы не произошло, не останавливайтесь.

- А вы трое? - хотя старший лейтенант Дороти Хопкинс сердцем чуяла, что ничем хорошим это не закончится, она всё-таки спросила.

- Там первые грузовики подошли, - сержант Джереми Перри указал на маленькую колонну, остановившуюся рядом с загоном. Он узнал в них британские "Матадоры", мощные внедорожные машины, в которых таилось множество мелких подлянок для водителя. Грузовики остановились цепочкой вдоль дороги, а потом сдали задом. Тенты откинулись, и из-под них высунулись рыла пулемётов в кожухах водяного охлаждения. За каждым уже сидел расчёт.

Рядовой Юджин Сирли был одним из первых, кто осознал жестокую правду. Он был недалеко от грузовиков, к тому же посреди поляны, где никак не укрыться. Но именно его положение добавило ему несколько секунд жизни. Пулеметчики открыли огонь, наведясь на края лагеря, где пленные американцы стояли гуще. Меньше чем на мгновение Юджину померещился стук дорожных отбойных молотков И только когда стали падать люди, он понял, что происходит. Недоверия хватило на несколько ударов сердца. Когда он отчаянно дёрнулся бежать, было слишком поздно. Полтора десятка пуль пронзили его, отбросив навзничь в грязь. На последних проблесках сознания он потянулся к базуке, чтобы уничтожить хотя бы один из грузовиков, но силы его оставили.

Сержант Джереми Перри сложил два и два намного быстрее. Он упал, пропуская над головой первую длинную очередь. Как только пули пролетели, он подхватился и побежал вдоль стены грузовикам. Всё равно ни в какую другую сторону бежать смысла не было. Мысль у него осталась одна - забрать с собой хотя бы одного фашиста, пока его самого не убили. И он сделал это. Взял булыжник и метнул его в кузов ближайшей машины. Прежде, чем пулемётная очередь перерезала ему ноги, он услышал лязг удар по стальному шлему. Истекая кровью, он думал о том, что солдату полагается умирать как-то иначе.

Лейтенант Ирвин Гришэм видел, как упал его сержант, на котором скрестились трассы пулемётов. Он дёрнулся в одну сторону, потом в другую, но был убит раньше, чем успел куда-то отбежать. Почему-то он считал, что первыми скосят офицеров, и успел пожалеть только о том, что не успел отдать подходящий приказ.

Хилл, Кертис и Мартин выполнили своё обещание. Как только началась стрельба, они схватили старшего лейтенанта Дороти Хопкинс и подсадили её на стену. Потом взялись за другую медсестру, но пулемётчики заметили попытку побега. Два расчёта прекратили поливать лужайку длинными очередями и сосредточили огонь на навесе и фигурках возле него. Все трое мужчин стояли вертикально и почти неподвижно, и умерли сразу. Медсестра, которую они подсаживали, прожила немногим дольше их - пули пробили ей грудь. Хопкинс почти перебралась за стену, но была ранена в бёдра и лодыжки. Она сорвалась и упала рядом с теми, кто пытался спасти её, а сейчас смотрели остекленевшими глазами в небо.

Подполковник Уильям Лонг давно смирился с собственной смертью. Он служил в армии достаточно долго и знал, что киношные образы исключительно ошибочны. Люди не отлетают под ударами пуль и не делают театральных жестов. Они просто теряют силу и падают. Он просто почувствовал, будто какие-то его части перестали существовать, словно между коленями и землей ничего не было. Только ощущение удара, когда щека коснулась земли, и всё закончилось.

Майор Джордж Барндоллар упал рядом с ним почти одновременно. Его первым порывом было разорвать дистанцию, но на это не было времени - да и не могло быть. Он едва успел развернуться, как несколько пуль поразили его в голову. Он умер раньше, чем ударился оземь.

Капрал Ларсон надеялся, что немецкие стрелки не сумеют правильно списать расход патронов и попадут под трибунал. Как ротный писарь, он считал это достаточным отмщением, так как слышал, что немецкая армия очень строго относится к таким вещам. И уже падая навзничь, он полностью в этом уверился.

Рядовой Колин Грин не догадывался о мыслях Ларсона. Но был совершенно убеждён, что фашисты заплатят за сегодняшнее. Что американские вооруженные силы отметят этот день и никогда не перестанут искать виновных. Он вспомнил день, когда ему оперировали вросший ноготь на пальце ноги. Во флотском госпитале в Старой Майне одна из медсестёр была из апачей, и ему в память запала её жизнерадостная волчья улыбку. Прежде, чем его поглотила тьма, перед внутренним взглядом сверкнула эта улыбка.

Ефрейтор Соломон Яблонский никогда не строил иллюзий по поводу своих шансов уцелеть в плену. Вопрос был не в том, убьют ли его, а в том, когда и как. Армия предложила ему обманные жетоны, по которым он числился бы как Сэмюэль Йейтс, член епископальной церкви, но он отказался от них и носил собственные, со своим именем и звездой Давида. Над лагерем раздался его ответ на пулемётный огонь:

Да возвысится и святится Господа имя,

В мире, сотворённом по воле Его,

Да явит Он величие своё

Во дни жизни нашей,

Быстро и неизбежно,

Да благословится Господа имя

Во веки веков, аминь.[274]

Соломон Яблонский умер, восхваляя своего бога и прося его благословения для товарищей, умерших вместе с ним.

Ефрейтор Джаспер Робсон почти добрался до выбранного укрытия. Почти. Оставалась всего пара метров, когда несколько пуль пробили его спину. Он упал, стараясь проползти этот последний отрезок на локтях, но его силы иссякли. Умирая, он с ехидством пожалел немцев - теперь они обрели вечных кровных врагов в лице всего населения Аппалачей.

Чего не хватало лейтенанту Джейку Фуллеру, так это его танка. Даже при том, что "Шерманы" оказались бессильны против больших и тяжелобронированных "Тигров", всего один "Шерман" и пять человек могли поменять всё к лучшему. Он видел, как под огнём пулемётов уменьшается толпа пленных американцев, и побежал вдоль ближайшей каменной стены. Не в надежде выжить, а всего лишь затруднить работу немецких стрелков. На бегу он ощутил непонятные глухие удары в бок и увидел, что "Старая жестянка" ждёт его.

Рядовой Рональд Ньюман не получил ни единого шанса. Тяжелораненый и почти неподвижный, он упал, пронзённый множеством пуль. Ему на самом деле повезло. Войска СС у этому моменту уже сожгли американский полевой госпиталь у Канаша, вместе с пациентами.

Лейтенант Гарольд Ричардс уже познакомился с эсэсовцами. Когда они обнаружили в джипе разбитое радио и пепел шифровальных книг, то весьма рассердились и крепко избили его. Правда, никто не догадался спросить, сколько артиллерии подтянула американская армия. Ричардс решил, что это будет хороший сюрприз.

Сержант Адам Дойл видел, что его офицер упал, скошенный пулемётной очередью. Он стал одним из последних убитых, и подумал, что стоит показать гитлеровцам, как умирают настоящие ирландцы. Над лагерем разнёсся его крик:

- Пусть Агнец Божий пробьёт копытом небесную твердь и наподдаст вам под сраку, да так чтобы вы к чертям улетели!

Следом срезало и его. Штурмшарфюрер Йоханнес Готтшальк спрыгнул с "Кюбельвагена" и посмотрел на тела, укрывшие луг.

- Эй, проверьте каждое тело. Чтобы все были мертвы. Больше всего я ненавижу оставшихся в живых.

274

Укороченная версия иудейской поминальной молитвы Каддиш.