Страница 100 из 121
- Это C-54. Авиалайнер Дугласа, появившийся как раз на начало войны. ВВС сразу реквизировали все собранные машины и отжали производственную линию. Авиакомпании были очень недовольны и даже грозили подать в суд на правительство, но сдались. О, сейчас выходим.
Вокруг них люди вставали на ноги, начиналась разгрузка. Лиля подхватило бережно собранную сумку. В ней хранилось её единственное гражданское платье и несколько тщательно подобранных предметов косметики. У большинства русских женщин на борту была подобная ноша с одинаковым драгоценным содержимым, и почти у каждой это оставалось единственной связью с мирной жизнью. Жизнью, к которой они почти не надеялись вернуться.
- Ваш борт улетает обратно в 10:00. Ждать никого не станут, и если кто-то опоздает, ему зачислят самоволку, - объявил сержант, прочитав выданную ему записку. - У нас тут недавно достроен квартал казарм. Они рассчитаны на группу B-26, которая прилетит только на следующей неделе. Вам там выделены комнаты. На входе вывешены списки, кому куда. Вопросы есть?
- Обратно мы полетим на этом же самолёте? - Эдвардсу было любопытно, какого размаха достигла организация.
- Нет, сэр. Эту птичку дозаправят топливом и загрузят лом от аварийных машин. Через три часа она уже улетит обратно в США, - сержант поднял глаза на Эдвардса и его гостью, и понял, что перед ним два лётчика. - Будут промежуточные посадки в Железногорске и Анадыре, а затем, после перелёта через Берингов пролив в Анкоридже. Там груз передадут на рейс в Сиэтл, проведут суточное техобслуживание и отправят назад. Так что через пять дней она вернётся с 15 тоннами всякого добра. Итого, одна неделя, один рейс. Ваш самолет прибудет завтра с партией свечей для R-1820, и после этого заберёт вас на аэродром №108. Там он заберёт несколько важных пассажиров из Казани и отправится домой.
- Спасибо, сержант. Можно узнать, кем вы работали до войны?
- В авиакомпании, планировщиком, сэр. Вы могли и догадаться. А теперь извините…
Эдвардс и Литвяк присоединились к толпе людей, собравшихся у стенда возле новеньких казарм. Все, кто прибыл с аэродрома №108, получили комнаты на втором этаже. Первым нашёл своё имя Эдвардс.
- Меня поселили в 212-ю с Эндрюсом, Беруэллом и Купером. Азбучная банда.
Лиля с любопытством посмотрела на него.
- Азбучная?
- По их инициалам[266]. Они втроём учились на западном побережье. Летают вместе и даже в самоволки ходят вместе. А ты с кем?
- В 227-й, с Надеждой Васильевной, Евгенией Максимовной и Татьяной Тимофеевной. Первые две - экипаж из 588-го ночного штурмового полка, а третью я не знаю.
Лиля с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться от разочарованной мины на лице Эдвардса. У русских, особенно в армии, сложились низкие требования к личной жизни, и если бы парочке припёрло, то все окружающие сделали бы вид, что ничего особенного не происходит. Она сомневалась, что американцы готовы к такому. Ну, тогда как хочет. Уж если действительно возжелает, найдёт способ.
- Посмотри, тут написано, что концерт и танцы начнутся в 19:00 в четвёртом ангаре.
- Хорошо. Тогда я зайду за тобой в 18:45.
- Отлично, - Лиля улыбнулась ему и отправила воздушный поцелуй. Если и это не включит его соображалку, ничего не поделаешь.
Россия, Большая Тарловка, ангар №4
Ангар был новеньким, огромным и нетронутым. Его построили для обитания четырёх B-17F разом, чтобы они могли спокойно зимовать в суровых русских условиях. Ещё три таких же закончили и использовали, и два находились в работе. Здесь не было ни масляных пятен на полу, на которых можно поскользнуться, ни грязи и обломков, лезущих на глаза. Единственный B-17 запихали в дальний конец ангара, и музыканты устроились под его сенью. Всё остальное пространство предназначалось гостям.
- Лиля, ты замечательно выглядишь, - Эдвардс сказал правду. Всё время между прилётом и стуком лейтенанта в дверь она провела, прихорашиваясь. Повозиться пришлось куда дольше, чем когда-то - она уже несколько лет не притрагивалась к косметике.
- Ты хочешь сказать, что я не всегда замечательно выгляжу? - Лиля притворно обиделась. Итак, игра начинается, подумала она.
Эдвардс принял подачу.
- Обычно ты, Лиля, прекрасная охотница, выслеживающая и уничтожающая фашистских зверей. Но сегодня вечером ты - великолепная принцесса, которой все восхищаются и завидуют.
- Годный подкат, Монти, - шепнул ему Ник Роджерс, пилот P-39 из Борисоглебского, основного место базирования 588-й эскадрильи. Он сопровождал Надежду Васильевну, а другой лётчик P-39 с того же аэродрома, вел под ручку Евгению. Если не обращать внимания на разницу в форме, они походили на любую другую парочку сегодняшнего вечера. Но были и другие. Чарльз Шульц, очевидно, офицер ВВС, отличался так явно, что понимающий собеседник сразу видел - чин он получил совсем недавно. Его гостьей была Татьяна Тимофеевна. Очевидно, они только приятельствовали. Остальные шли в обнимку или под ручку, но Шульц и его дама держались рядом. Близко, но не соприкасаясь.
Наступило идеальное вечернее время. Оставалось достаточно света, чтобы всё отчётливо видеть, но приближающиеся сумерки смягчили и окрасили воздух спокойствием. Вскоре обещала наступить ночь.
С востока послышалось слабое гудение. Зажглись огни посадочной полосы, добавив земных звёзд к проявляющимся небесным. Далеко на востоке Эдвардс видел мерцание навигационных огней. Казалось, они не двигались, и на мгновение ему показалось, что он сделал классическую ошибку ночных пилотов - принял Венеру за другой самолёт. Затем проблесковые маячки ускорились и превратились в заходящий на посадку C-54. Он приземлился, двигатели взревели на реверсе, и самолёт свернул на стоянку. Огни вдоль полосы исчезли, и мир вновь погрузился в спокойное предсумеречье. Разгрузочная команда окружила транспортник.
- В начале каждого часа, - покачала головой Лиля. Точность американской грузовой авиации поражала даже больше, чем её размах. После двухдневного перелёта в тремя промежуточными остановками самолёты прибывали с точностью часового механизма.
- Круглые сутки, - тихонько сказал Роджерс, чтобы не показаться хвастуном. - Триста, а то и больше тонн важных грузов за день. Дуглас работает в три смены, чтобы обеспечить армейские ВВС.
Несмотря на расстояние, отделяющее базу от захваченной врагами территории, светомаскировка действовала, и медленно сгущающиеся сумерки затягивали здания тенью. Основные двери ангара были закрыты. Для входа открыли две маленькие боковые, и рядом с ними стояла военная полиция, проверяя документы у выстроившихся в очередь гостей. Поблизости также стояли три БРДМ М-3, две с крупнокалиберными пулемётами, одна с 37-мм противотанковой пушкой. Эдвардс посмотрел на полицейских возле броневиков.
- Ожидаются неприятности?
- Нет, сэр. Мы слишком далеко за линией фронта, чтобы всерьёз рассматривать возможность нападения. Но генерал ЛеМэй настоял на устройстве периметра. На всякий случай, мол, и заодно учения проведём. Хотя патроны и снаряды у нас боевые.
Эдвардс обратил внимание ещё на две вещи. Гул переносного генератора заставил его предположить, что мощности сети ангара недостаточно для концерта. А кроме того, через всю стоянку плыл узнаваемый аромат жарящейся говядины. Лейтенант улыбнулся сам себе. Между концертом и последующими танцами намечался перекус. Он предвидел затруднение, которое может появиться, и уже принял некоторые меры.
Оркестр Гленна Миллера был на месте и настраивался для выступления. Наконец, все заняли свои места. Миллер появился под гром аплодисментов, выглядя при этом довольно смущённым и застенчивым. Тем не менее, с каждым шагом к подиуму он обретал самообладание и властность. В миг, когда он взял дирижёрскую палочку, никто бы не усомнился, кто здесь главный. Он постучал по кафедре, и на импровизированный концертный зал легла тишина. Повернувшись к аудитории, он слегка поклонился.
266
Andrews, Berwell, Cooper. Первые буквы алфавита в латинице.