Слепая любовь

Меркулов улыбнулся по поводу горячности профессора:

– Ну ты, дорогой мой, смотри на вещи просто. Сам же только что говорил, что нынешняя молодежь хочет жить своей, не совсем понятной нам жизнью. Устраивать по этому поводу слежку – дело, я думаю, неблагодарное. Значит, что? Надо находить общий язык. Не тебя же учить, юриста! Только, мне представляется, это не ты, а больше Татьяна твоя панику разводит. Так объясни доходчиво. И от компьютеров нам с тобой никуда не деться, теперь он – первое средство общения у молодежи, чего ж ты хочешь? А если в связи с этим возникают вопросы, тогда... – Меркулов многозначительно покачал головой из стороны в сторону. – Тогда, Сеня, могу тебе посоветовать обратиться к специалисту, чтобы тот, извини за прямоту, залез в ее компьютер и посмотрел, о чем там и с кем конкретно идет переписка. Если таковая имеется. Нехорошо, знаю, но... А что ты еще от меня хочешь? Ей сколько лет?

– Двадцать третий, в том-то и дело. Маленькие дети – маленькие заботы, а большие... – Осипов тяжко вздохнул. – Я уж думал об этом, Костя. И тоже не сторонник подглядывать и подслушивать, но... Надо же хоть в какие-то рамки... Но ты не подумай, что я со своими заботами явился в Генеральную прокуратуру! Это я к тебе как к старому другу, за советом. Ты уж извини, никого из близких товарищей, посчитай, уже и не осталось...

– Я ценю твое доверие, Сеня, можешь быть уверен. Но, полагаю, что ты зря бьешь в колокола. А насчет компании? У нее-то не спрашивал?

– Это я Тане поручил, она... – Профессор опять с огорчением махнул рукой. – Чуть все не испортила! Говорит ей: «А почему ты своих друзей к нам в гости не пригласишь?»

– Ну и что тут неправильного?

– Я тоже сначала так думал, а у них скандал из-за этого. Крики. «Чего они тут не видели? У них другие интересы!» И так далее. Вплоть до истерики, будто мы, старики, ее свободы лишаем!

– А чем она у тебя вообще-то занимается?

– Рекламой, Костя! – почти с отчаяньем выкрикнул Осипов. – Всем этим, прости, Господи... – Осипов резко кивнул в сторону темного экрана телевизора, стоящего в углу кабинета. – Глаза б не смотрели!

– Э-э-э, брат, так у вас профессиональные конфликты? И ты еще их в гости зовешь? Нет, профессор, чего-то ты того, извини. – Меркулов засмеялся, чтобы снизить градус накаляющейся атмосферы. – Сам стань на ее сторону. Как она должна воспринимать такую критику?.. Она художник, что ли?

– Закончила полиграфический институт, по оформительскому факультету, сама рисует, что-то сочиняет. Работает в рекламной компании, говорит, что нравится.

– Ну так что ж ты хочешь, дорогой? Художники – они своеобразный народ, с ними бы помягче. А ты небось со своим академическим пылом, да?

Осипов только вздохнул.

– В общем, Сеня, если я тебя правильно понял, ты ждешь не только совета, но и конкретной помощи, так? – И после кивка профессора продолжил: – И я, кажется, знаю, кто тебе сумеет помочь. Если захочет. Точнее, если ты сам его об этом попросишь. Ты, а не я.

– И кто же? – Осипов с надеждой посмотрел на

Костю.

– Сашка Турецкий. Помнишь, поди, такого?

– А как же?! А почему?..

– Что – почему? Почему ты, а не я? – Меркулов хмыкнул. – Да потому, что если его попрошу я, он меня, да и тебя вместе со мной, пошлет... подальше. А если ты сам, ему будет тебе неудобно отказать. И как это сделать, я тебя, пожалуй, научу. Если ты хочешь.

– Костя! Мне неудобно... Но ты видишь, в каком мы с Таней положении? Юленька ведь нам как дочка! Дороже дочки! Единственный человек, который... которая... Извини... – Осипов нашарил в кармане платок и стал вытирать им покрасневшие глаза. – Неловко, Костя, прости...

– Да будет тебе, – Меркулов нахмурился и отвел взгляд в сторону. – Еще чайку?

– Спасибо... да... если можно... – Осипов затряс головой, не поднимая глаз.

– Клавдия Сергеевна, – сказал Меркулов, нажав клавишу микрофона интеркома, – сделайте, пожалуйста, еще по стаканчику... А ты, Сеня, послушай меня внимательно... Дело в том, что я сам был вынужден по настоянию врачей уволить Саню из прокуратуры, понимаешь? И должен представлять, какой это был удар для него. Во-первых, он посчитал, что я не пожелал его отстоять. И в этом, к сожалению, оказался отчасти прав. Потому что я даже и не представлял, во что может вылиться Санина «свобода». При его-то упрямстве! А во-вторых, дело, которое мы все предложили ему, не устраивает, видите ли, их благородие! Частный сыск для профи – это семечки! Скучно ему!.. Ну и всякие привходящие там еще оказались... обстоятельства. И при всем том, ты же знаешь, Саня блестящий аналитик! Сыщик от Бога! Чего ему еще? Какая, к чертовой бабушке, извини, свобода?!

– Но почему ты считаешь, что именно он?..

– Сейчас, – Меркулов остановил его жестом. – Спасибо, Клавдия Сергеевна. Если там уже явился господин из Думы, мы закончим минут через десять. – И, хмыкнув, когда секретарша сурово взглянула на собеседников и выплыла из кабинета, продолжил, доверительно наклонившись к Осипову: – Неравнодушна к Сане. Считает, что я был не прав. Да они все тут так считают, женщины наши... А теперь пей чай и слушай, что я скажу. Научу тебя, как подъехать к нему, понял?

– Подожди, Костя. Но почему ты думаешь, что частное агентство способно помочь нам? Я не верю этим деятелям. Еще охрана – куда ни шло, а расследование?.. Нет, я понимаю, бывшие профессионалы, но, честное слово... Чего от них можно требовать?

– У тебя, мой друг, устаревшие понятия. И потом я ж тебя не куда-то посылаю, а к совершенно конкретному человеку, которого ты прекрасно знаешь. Ты ж в московской прокуратуре уже работал, когда Саня стажером ко мне пришел? И вот с тех пор... Сколько уже? Двадцать четыре года, без малого – четверть века, Сеня! Вместе. И кабы не террористка... Эх, да что говорить! Он все эти годы только приобретал, ничего не теряя! Да человек с таким опытом! И еще – это, пожалуй, самое главное! – Саниной дочке, которая у него учится в Кембриджском колледже, между прочим, шестнадцатый год. Или семнадцатый?.. Господи! – Меркулов наморщил лоб. – Как же они быстро растут! Ты видишь, у него абсолютно те же проблемы, что и у тебя! Как же не поможет?! То есть обязательно поможет – что я, Саню плохо знаю? Но только одно условие. На всякий случай. Подойти к нему надо так, чтобы это исходило лично от тебя – пусть по старой памяти. И ни в коем случае не от меня. Может рогами упереться, с ним это теперь часто случается.

– А как же я это сделаю?

– Вот сейчас чай с тобой допьем и все решим. – Меркулов улыбнулся. Отпил глоток свежего чая и взял свой мобильник. Нажал вызов в меню. – Всеволод? Добрый день. Ну, как вы?.. Да, да, я знаю, я вчера был... да, да... А наш где?.. Как?! Неужто?! – Меркулов засиял. – Вот не ожидал! Ты посмотри, что погода делает... Может быть, в конце дня, ребятки... да, если вы задержитесь. Я позвоню, привет остальным.

Костя отключил мобильник, отложил его в сторону, задумчиво посмотрел на Осипова, покивал, что-то придумывая, и, наконец, решился:

– Значит, давай действовать так. У тебя сейчас есть лишнее время?

– Ну... есть, не так, чтобы...

– А к пиву как относишься?

– К пиву?! – У Осипова даже челюсть отвисла.

– Ну да, к нормальному пиву? Которое пьют из кружек, стаканов, бокалов, прямо из бутылок – в зависимости от ситуации, надо понимать.

– Да никак! Ну, пью иногда. В компании. Только ведь и компаний уже... сам понимаешь. А что?

– Объясняю. Случилось неожиданное и приятное событие. Саня наконец решил помириться с женой Ириной. Может, ты ее знаешь, но, скорей всего, не видел. Симпатичная женщина. Музыкант, преподавала в Гнесинском, а с год назад, когда с Саней беда случилась, оставила музыку и переквалифицировалась по теме криминальной психологии. Чтобы быть ближе к Сане. Ну, понимаешь, она – нувориш, а он – высокий профи, отсюда всяческие трения и прочее. Скандалы. При его-то, да и ее характерах. А сейчас они всем агентством были на кладбище, годовщина их погибшего директора, племянника нашего Вячеслава Грязнова, которого ты конечно же тоже должен отлично знать. Я вчера заезжал на Троекуровское, помянул, цветочек положил и попозже в «Глорию» их заеду.