Ярость (ЛП)

— Джо… Джо сделал мне больно, и он убил Калеба, — начинаю я.

— Калеба Пирсона? — переспрашивает прокурор.

Я киваю.

— Да, — трещина от боли разрывает мою душу, когда разум проигрывает картину, падающего на колени Калеба, а между его глаз виднеется пулевое отверстие. — Он убил его, и поэтому Джуд… — Чёрт, я, правда, собираюсь это сказать? Я снова смотрю в его глаза, и он кивает, убеждая меня произнести это. — Джуд убил Джо, — в этой минуте молчания я клянусь, что услышала, как разбилось моё сердце, словно громкий треск трещины, пронзающий стекло. Небольшой шум прошёлся по залу суда. Я перевожу взгляд на Лоу, самодовольная улыбка кривит её губы.

— Вы были свидетелем этого убийства? — задаёт вопрос она.

— Да.

— Я представляю присяжным доказательства, взятые со сцены убийства Джо Кэмпбелла, — экран в задней части комнаты зала загорается снова, и появляется изображение изуродованного лица Джо. Один из уродов. Я слышу шум щелчка, поскольку проектор показывает разные изображения, демонстрируя доказательства.

      — Джуд Пирсон, покрытый кровью покойного, был арестован на месте убийства с оружием в руках. Тело всё ещё было тёплым. Я прошу присяжных увидеть неопровержимые доказательства вины Джуда Пирсона. Это явное убийство.

Эта женщина и понятия не имеет. Она думает, что выполняет свою работу, запирая монстра, но я та, кто нажала на курок, а Джо был монстром, которого нужно было уничтожить.

— Он… он был насильником и убийцей! — кричу я присяжным. Слёзы текут по щекам от всей этой несправедливости.

Джуд прочищает горло, и я понимаю, что он пытается привлечь моё внимание. Я перевожу на него взгляд, он молча умоляет меня остановиться. Я знаю, что не должна его защищать, но я не могу поступить иначе… Им нужно знать почему.

Прокурор подходит к стенду.

— Мисс Дево…

— Достаточно! — кричит Джуд. — Я его убил, и я бы сделал это снова, если бы смог. Для неё. Я бы делал это каждый чёртов день всю оставшуюся жизнь, если бы это могло стереть всё то, что он с ней сделал. Ты слышишь меня? Я не собираюсь мать вашу извиняться!

Судья хмурится.

— Сядьте, мистер Пирсон, или я обвиню вас в неуважении к суду! — гаркает судья.

В зале суда снова стоит тишина. Взгляд прокурора устремлён на мой живот.

— Вы можете сказать мне, кто отец вашего будущего ребёнка, мисс Дево?

Я смотрю вниз на свой выпирающийся животик, единственное, что у меня осталось от Джуда.

— Это некорректный вопрос, — отвечаю в панике.

Судья вздыхает.

— Мисс Дево, пожалуйста, ответьте на вопрос.

Они хотят выставить Джуда насильником, убийцей, и они хотят, чтобы я стала тем спуском крючком, повлиявшим на присяжных. Я не могу лгать, потому что простой тест ДНК подтвердит, что я солгала, и если скажу, что Джуд отец, что я и должна сказать… Я смотрю на Лоу, которая слегка кивает мне, а затем на Джуда, чьи глаза так нежно смотрят на меня.

— Джуд, — выдыхаю я, когда слёзы катятся по моим щекам.

— А как вы забеременели, мисс Дево?

— Я… — воздух застрял в лёгких, а ногти впились в кожу ладоней. Мой пульс эхом отдаётся в ушах, зрение становится размытым. Я сосредотачиваюсь на Джуде, на его взгляде, в котором читается, как сильно он меня любит. Я люблю его, как он может ожидать, что я скажу такое?

      — Перефразирую. Мистер Пирсон насиловал вас, мисс Дево?

В комнате повисает тяжёлая тишина. Джуд мрачно улыбается мне и кивает. Я закрываю глаза, когда бьющийся бас моего собственного пульса заглушает всё остальное, такое ощущение что я нахожусь под водой.

— Да, — шепчу я сквозь стискивающий ком горло, когда слёзы текут по моему лицу. Что бы у нас с Джудом не было, я просто взяла спичку и зажгла её, спалив всё дотла одним словом.

Никто не издаёт ни звука, и я практически чувствую их жалость.

 — У меня больше нет вопросов, ваша честь, — говорит прокурор, бросая на меня последний сочувствующий взгляд.

Офицер уводит меня обратно к моему месту рядом с сестрой. Я чувствую на себя взгляд Джуда, но не могу ответить тем же. Я просто предала его, и хотя он попросил меня об этом, не могу посмотреть на него прямо сейчас.

Моя сестра плачет, и Джон обнимает её за плечи. Я занимаю свое место, моё тело напряжено.

Лиззи тянется ко мне.

— О Боже, Виктория, — она обнимает меня, но я думаю, что это больше для неё, чем для меня.

Она качает головой, опираясь на мужа, ломаясь, потому что думает, что её младшая сестра была изнасилована и избита убийцей. Я люблю её, но она никогда этого не поймёт. Она не может понять всей глубины моей любви к Джуду, и я бы ей никогда этого не сказала. Есть некоторые вещи, которые связывают двух людей навечно. Джуд и я побывали в аду и вернулись обратно. Мы пережили потерю и боль, ту боль, которая разрушает вас до тех пор, пока не остаетесь только вы друг у друга.

Люди говорят, что любимый человек — это их вторая половинка. Так вот Джуд — вторая половинка моего сердца, мы оба сильно разбиты, чтобы склеить наши души обратно. Мы две половинки, составляющие одно целое. И он мне необходим как воздух, чтобы дышать.

Наша история о потерях и страданиях, о любви, которая очень извращена, но, несмотря на всё это, мы всегда не переставали верить в наше долго и счастливо. Если задуматься об этом, то нам было предначертано разрушить друг друга. Но я никогда и не догадывалась, что стану той кто уничтожит его.

Глава 36 

Джуд

Я ждал в этой маленькой комнате ожидания около часа, пока присяжные обсуждали какой вердикт вынести. Я продолжаю проигрывать выражение лица Тор в своей голове, когда она сказала, что я изнасиловал её. Одно это слово подобно чертовому осколку, пронзившему мою грудь. Несмотря на то, что я велел ей сказать это, и надеялся, что она это сделает… Всё же — это чертовски больно. Со стороны всё, сказанное ею похоже на правду. Людям легче поверить, что девушку изнасиловали, чем признать, что она влюбилась в такого парня, как я. Из всего этого меня больше беспокоит то, что однажды наша дочь спросит: кто её отец. Она будет удивляться, почему папы нет рядом, и если она спросит кого-то кроме Тор, что они скажут? В конце концов, она узнает, кто я, и когда это произойдёт — возненавидит меня. Моя дочь поверит в то, что она стала результатом чего-то чертовски ужасного. Но это не так.

Дверь в комнату открывается, и офицер входит внутрь, чтобы забрать меня.

— Давай. Они вынесли вердикт.

Меня сопровождают обратно в зал суда, все глаза устремлены на меня, осуждая, когда я сажусь на деревянную скамейку. Я немедленно вынужден встать, когда судья входит и занимает своё место.

— Вы достигли единогласного вердикта? — спрашивает он, глядя поверх своих очков.

Один человек поднимается с бумагами в руках и говорит:

— Да.

— Вынесите приговор, пожалуйста.

Глаза мужчины нервно смотрят в мои, затем снова на бумагу.

— Было совершено убийство первой степени, — его голос дрожит, и он запинается, чтобы прочистить горло. — Мы, присяжные, признаём подсудимого виновным, — я слушаю, как они оглашают приговор, а затем слышу, — … смерть от смертельной инъекции.

Моё сердце забилось быстрее. Знать, что твоя жизнь подходит к концу — это чертовски ужасное чувство. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Тор, а она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, её лицо чертовски бледное. Она хватается за сиденье перед собой и устремляется вперёд, а затем её тело обмякает. Её сестра ловит её, прежде чем она соприкасается с полом.

— Тор, — кричу я, подпрыгивая и бросаясь в её сторону. Я делаю всего несколько шагов, прежде чем меня хватают и валят на пол несколько офицеров. Я борюсь, чтобы избавится от них. — Слезьте с меня.

Я поднимаюсь на ноги.

Но затем меня прижимают и толкают в другую сторону комнаты.

— Кто-то что-нибудь сделайте уже, — я поворачиваю голову к офицеру слева от меня и смотрю на него. — Сделай что-нибудь! — рычу я сквозь стиснутые зубы. — Чёрт возьми, помогите ей!