Шкатулка

Ты знаешь, - задумчиво протянул отец, - мы с матерью прожили хорошую жизнь и мы ни о чем с ней не жалели и не жалеем. Все под богом ходим! А тут он, вроде бы всю жизнь к нам лицом, что ли? Вот я после войны жив остался, на Севере туберкулезом переболел – тоже выжил, хотя практически никто после этого не выживал. В ДТП попал, помнишь? Да. Когда из «Волги» «динамовской» вылезал, а водитель троллейбуса не заметил, что мы остановились, да со всего ходу – и в нас! Я только наполовину вылез из дверей и – на тебе! Ты еще на 3 курсе училища был, а я – в краевой больнице в реанимации. Между плеврами в легком огромная гематома образовалась и застыла, так что, откачать ее врачи не смогли. Вот и пришлось еще раз меня резать пополам и вырезать ее оттуда. Слава богу, и после этого остался жив. Без пяти ребер, разрезанный и зашитый вдоль и поперек, как чучело какое, да еще и с кучей мелких ранений. И все – живой! Как тут в бога не поверишь? Бережет он меня. И, хорошо бы, всех вас, родных! Вот скоро и юбилей – 75 лет! Вы должны все приехать ко мне: и Женька, и Люда, и Саша, и ты с Инной. Обещаете?

- Я уверенно кивнул.

- Ну и добро! До восьмидесяти я уже не дотяну, а до 75-ти – постараюсь.

- Брось ты! Дотянешь ты и до восьмидесяти и больше. Ты на себя посмотри!

Отец как-то грустно и обреченно мотнул головой. И была в этом жесте какая-то грусть и одновременно, уверенность в том, что моим словам не суждено будет сбыться. Как будто бы знал он один все, что должно произойти, но никому не хотел об этом говорить.

Это был наш с ним последний разговор вживую. До 75 отец не дотянул. Совсем немного. 40 дней… Вот мы и встретили этот долгожданный им юбилей на кладбище с его друзьями. В поминках. Только, без него. А ночью мне приснился отец. Он стоял в подъезде между 1 и 2 этажом нашего дома в своем сером послевоенном плаще, небритый, с каким-то извиняющимся видом. Я позвал его домой. Он не ответил и остановился. И тут он заговорил, хотя рот его не открывался, но я слышал и понимал каждое его слово.

«Ты уж меня извини – не дотянул я до юбилея… И вам хлопот столько доставил! Хочешь спросить, как я умер? Да вот, вчера сидели с мужиками на скамейке, выпивали немного и играли в домино. Тут соседки сидят рядом. Слышу, зову меня. А это вот какая беда приключилась! На дереве рядом гнездо сойки. И надо ж тебе, какая незадача – птенец у нее из гнезда выпал! А гнездо довольно высоко, никто дотянуться не может, вот бабульки наши и зовут меня, чтобы я, значит, птенца в гнездо закинул все ж я повыше остальных. А сойка вокруг него кружит, орет как оглашенная. Я, значит, его в траве нашел, поднял, и только попытался дотянуться до гнезда, как вдруг почувствовал сильный удар в лицо. Это сойка, дура, на меня налетела со всего маху. Чувствую, кровь сочится по щеке. Разбила, зараза. Сильная птица, большая. Я исхитрился, каким-то макаром достал до гнезда и закинул этого чебурашку к себе домой. А она, зараза, опять меня по морде! Еле отбился. Кровища течет, бабки охают, сойка орет, птенец пищит, мужики матерятся. Ну вот, дали мне платок, я водичкой минеральной обтерся (сам понимаешь, откуда она взялась – часть закуски). Бабки говорят, давай врача вызовем, да куда там! Чтобы я из-за такой царапины к врачу бежал? Ну вот, выпили мы еще с мужичками за спасение птенца, да и разбежались. Мать, конечно, долго причитала, да примочки мне ставила. Но, вроде, все нормально закончилось. А утром встал как обычно, часиков в 8 утра, помылся, побрился, мать оладьи решила пожарить. Ты же помнишь, в последнее время она их часто делала. Так вот, решил я прилечь пока она на кухне возится. Прилег, значит, взял газетку почитать. И чувствую себя, вроде бы ничего, хотя вчера и выпили не мало. И тут вдруг что-то сильно кольнуло в сердце. Да так, что ни вздохнуть, ни пер..ть! И сделать вдох совсем не могу. Как будто, он в груди где-то застрял и не выходит. Я понял, что сейчас меня не станет. И сразу жалость такая к себе, к Лиде! Как она, когда меня увидит и потом как? Ведь одно мгновение, но как будто, успел всю жизнь вспомнить за этот миг. И сразу… дыхание… не восстанавливается… не могу вдохнуть. Стараюсь, глотаю ртом воздух! Не выходит! Паника… страх! И тут слышу - сердце вдруг остановилось. И не стучит больше. Как оборвалось в груди. Начал терять сознание… может, восстановится? Все сейчас восстановится и заработает, зря я паникую? Надо только вздохнуть! Сознание туманится, соображение уходит… Все. Темно. Ничего уже не чувствую. Умер.

Неприятное это занятие, скажу я тебе – помирать. Не хотел бы во второй раз. Как вспомню – жуть берет! Ну, извини, мне пора, я пошел. Мать берегите…сколько сможете…»

Он медленно стал спускать по лестнице на выход. Я хотел его окликнуть, чтобы он вернулся. У меня было столько вопросов к нему! Как он, где, что с ним сейчас и где это происходит? И еще, еще! У меня от обиды и жалости на глазах выступили слезы. Я попытался их стереть ладонью, а когда снова взглянул в лестничный пролет, никого уже не было.

Прощай! И…прости, если можешь!

Уроки английского

- Достал уже этот английский! – Лена в сердцах захлопнула учебник и отпихнула его в другой конец стола. Учебник резко отъехал в направлении стадии падения. Лена дернулась было его спасать, но тот, как назло, остановился на самом конце обрыва.

- Фу ты, черт! – сегодня все не по-людски. Она устало откинулась в кресле и краем глаза стала рассматривать себя в зеркало. В принципе, очень даже ничего. И фигура, и ноги… Грудь только маловата, да сейчас это, вроде, опять модно. Морщинки-паразитки, словно паутинка, начали заплетать лицо в форму старой фотографии. Ну что ж тут поделаешь? Слава богу, уже за 45, да и жизнь не сахар. Вспоминая себя в молодости, Лена расплылась в мечтательной улыбке. Помню, помню. Когда мне было 25, мой будущий (а теперь уже и прошедший) сделал мне предложение. Так и еще бы не сделать! За мной почти полсотни мужиков увивалось, все чего-то да хотели. Все, понятно, чего, а вот с десяток так хоть вчера готовы были позвать под венец! Да, спортсменка, комсомолка, стройная, как березка… А сейчас? Лена резко встала, одернула платье, распрямила плечи. Ну, ничуть не хуже, чем 20 лет назад! Ничуть! Вот посмотри, какая талия, попа, ножки! Супер! Нет, все-таки, спорт и диета дают свои результаты. Какая же я молодец! Фитнес, бег, лыжи. Мало, кто в моем возрасте так выглядит. Эт точно. Только для кого и кому нужна эта красота? Для себя? С тех пор, как разошлись с мужем, прошло уже почти 10 лет, а ведь, кроме одномоментных встреч, ничего серьезного. Понятное дело, нужно было, прежде всего, детей на ноги поставить. Не надеяться же на этого паразита, бывшего. Толку с него? Алименты-то и то не всегда платил. Да что с него взять? Тряпка и кисель. Да, о чем это я? А, ну да, дети. Сыночки мои. Двое. Красавцы – сил нет. А умницы какие! Да, мамина радость. И выучила, и на ноги поставила, и женила. Уже и внучата появились. Значит, теперь нужно и о себе позаботиться. А как? С кем? Да и кому я нужна в своем постбальзаковском возрасте? Эх, мужики! Да знали бы вы, что теряете! А ведь это – самый, я бы сказала, агрессивный возраст. Нет, это я про секс. Попался бы мне кто-нибудь эдакий… Ну, понятно, какой. Я бы с него живого не слезла. Да, мечты, мечты… Так что же мне теперь делать? Она снова плюхнулась в кресло и задумалась, уставившись в одну точку.

И действительно, после развода с мужем Лена напрочь задвинула мужиков на задний план. На первом, конечно же, были дети, которые, как вы уже поняли, достаточно выросли для того, чтобы заботиться о себе и своих семьях. Мама же, будучи весьма активной женщиной средних лет, работала на довольно престижной работе, которая ее и обеспечивала, занималась спортом и собой. Да, чуть не забыл. Еще и своей собакой, которую в детстве подобрали на улице дети и из жалости приволокли домой. Пес внешне сильно напоминал питбультерьера, а по характеру – мальтийскую болонку. Жизнь стала размеренной, все по часам, но удовольствия практически не приносила. Все подруги давно были замужем и общаться не рвались в силу своей хронической ревности. Поиски порядочного мужика были с треском провалены, т.к., по статистике и слухам, все они давно уже разобраны по семьям. А тому, кто и хотел бы вырваться из своего плена, уготовлен был карцер и пожизненное заточение в крепкой семейной ячейке. Все эти мысли приводили Лену в состояние глубочайшей хандры, которую она тщательно скрывала под разного рода масками и раскраской. Положа руку на сердце, положение, действительно, было не завидное. И практически, бесперспективное. И что же остается человеку делать в таком случае? Ну, Челентано рубил дрова, кто-то уходил в монастырь, но это Лена категорически не приемлема. Оставалось одно – не унывать (что было практически невозможно) и… путешествовать! Ну и пусть одна, зато независима и, что уж там таить, есть, все-таки небольшая, но вероятность, встретить кого-нибудь в очередном путешествии. Вероятность вероятностью, но действительность оказалась куда прозаичнее. Начала, конечно же, с Египта и Турции, как и все русские начинающие путешественники, скопившие на этот вояж, дабы не быть хуже, чем все. Разочарование пришло сразу. Все, проходящие и проплывающие мимо носа были, в основном, русские. Ну, в крайнем случае, азербайджанцами. А после шапочного знакомства с местным населением, Елена возненавидела его всеми фибрами своей утонченной души. Итак, первые блины оказались хоть и теплыми по географии, но пустыми внутри. Лиха беда начало! «Какие наши годы?» —спросила себя Лена и развернула телескоп в сторону Европы. Народ там, хоть и зажимистый, но хотя бы не туземцы, почти не мусульмане, а свои, временами, родные, христиане. Образованные, культурные, а, если повезет, попадаются и симпатичные. Вектор был выбран. Вижу цель – не вижу препятствий, подумала Елена и начала готовиться к новым турам. Однако, все оказалось не так уж и просто. Для начала, нужно было хоть как-то, а лучше всего, конечно, хорошо знать английский язык. Пришлось обзавестись учебниками от 5 класса до вузовских. Но главное – цель! Репетиторство не отвергалось, но занимало массу времени и денег. И, после завершения периода колебаний и сомнений, решено было отдать предпочтение учебникам. Тяжелейшее занятие, скажу я вам. Тем более, если в школе он изучался, в основном, по песням АВВы и в большом школьном коридоре. С богом помолясь, Лена собралась в первую поездку по Европе. Сейчас даже и не вспомнить, куда. Да и не важно это. Впечатлило многое. И культура, и архитектура, и люди, и сама атмосфера западной жизни. И, что самое интересное, Лена даже забыла о своей основной цели - обзавестись спутником жизни. Существование Елены наполнилось новым смыслом, новыми впечатлениями, новыми целями, странами и континентами. Она успела побывать и в Северной, и в Южной Америке, Австралии и в других городах и весях. Но, больше всего ей понравилась Англия. А точнее, Лондон. Она влюбилась в этот город сразу и безоговорочно, с раскрытыми глазами и распахнутой для восприятия душой. Ей нравилось в Лондоне все – и центр, и музеи, и часовые у Букингемского дворца, и звон Биг Бена, и даже нищие в парках. Ее прежняя бесцветная жизнь засияла другими красками, более яркими, насыщенными, с тонким авантюрным ароматом чужого метро, автобусов и кэбов. Сутками могла она бродить по его мокрым улочкам, умиляясь каждой мелочи, каждому дому и камню. Ну вот, кажется, что где-то в этом месте по закону жанра и должно было случиться что-то такое… сказочное, романтическое, долгожданное. И ведь случилось! И было это как раз на Рождество. Ведь все должно быть красиво, как в сказке, правда ведь? Так вот, будучи на очередных каникулах в Лондоне, Лена, как всегда, бродила по магазинам, скупала все, что Sale – 50%, и уже, порядком подустав, присела в небольшое уютное кафе погреться, выпить кофе и, набравшись сил, продолжить… Куда ж еще пойти? Снова по магазинам – скучно, да и надоело. В отель еще рано. Посмотрю-ка я, что у нас в Лондоне творится с культурной программой? Концерты, музеи, выставки. Она включила поисковик в телефоне. Так. Это не то, это не хочу, а вот это интересно. Музей современного искусства, так называемый Tate Modern. И совсем недалеко. Так-с, работает до 22.00, вход бесплатный (это очччень актуально), на верхнем этаже есть кафе с великолепным видом. Да еще и выставка Матисса! Ну, прямо все в точку! Иду! В скором времени она уже была неподалеку от того места, где должен был находиться выбранный объект. Вроде бы здесь… Но где же табличка? Она обошла пару зданий, но безрезультатно. Адрес, вроде, тот, а музея нет. Нужно, наверное, у кого-нибудь спросить. Краем глаза выхватив из прохожих более лояльную, как показалось, личность, Лена уже на практически английском языке, спросила, где же находится этот музей. Прохожий живо откликнулся и, проведя моментальную рентгеновскую оценку дамы, с удовольствием начал объяснять Лене, где находится этот злополучный музей. Из всего, сказанного незнакомцем английской скороговоркой, Лена поняла только одно. Нужно что-то обойти и это где-то с другой стороны какого-то здания. Да, трудно мы еще понимаем коренных англичан. То ли дело, наш брат – турист! Он обычно говорит так же плохо, как и мы, поэтому каждое словечко выговаривает отчетливо, пытаясь неуклюже сложить запомнившиеся слова в удобоваримые фразы. Лена слушала его, как проповедника, пытаясь не упустить ни одного слова, и хоть отчасти понять, о чем говорит абориген. Однако, старания ее практически не увенчались успехом, только несколько слов оказались знакомыми и поддающимися расшифровке. Видя ее растерянность, незнакомец широко улыбнулся и понимающе спросил: повторить? (Специально не буду употреблять в своей повести иностранных слов, дабы не смущать читателя). Лена кивнула и извиняющееся улыбнулась. И, кажется, вовремя. Глаза мужчины как бы открылись, и он посмотрел на нее, словно снова увидел. И, причем, увидел не просто прохожего человека, а нечто большее. Да! Он увидел в ней женщину! Хрупкую, беззащитную, скромную и очень симпатичную. Она тоже взглянула него уже изучающим взглядом. Незнакомец был весьма интересным мужчиной. На вид – около 60 лет, высокий, полностью седые волосы были зачесаны назад, безукоризненная бородка того же цвета аккуратно и очень к месту обрамляла его продолговатое, ухоженное лицо с красивыми серыми глазами и прямым, с небольшой горбинкой, носом. Одет он был весьма изысканно, в соответствии со своей внешностью. Длинное серое пальто, красный шарф вокруг шеи связался причудливым узлом, темные джинсы и красивые лакированные коричневые туфли. На руках – такие же коричневые лайковые перчатки. Короче говоря, вид его был и простым, и интеллигентным, подразумевающим отменный вкус и аристократическое воспитание его хозяина.