Шкатулка

Худая старшая проводница, видимо, была к этому готова и тут же остановила поток ругательств одним движением руки. Все испуганно умолкли.

_ У нашего самолета не заводится правый двигатель. Вам как лучше – чтобы он не заводился на земле, или в небе?

Вопрос был убийственно резонный и все разом осели в свои кресла.

- Так вот, - продолжала старшая. – Нужно потерпеть. Сейчас придут инженеры и, после этого мы сможем вам сказать что-нибудь более конкретное.

Народ скис, но немного успокоился. Хотя, фраза о неисправном двигателе отчетливо засела в наших измученных и бессонных головах. Собрав последние силы, все набрались терпения и затаились в своих норах. Даже прыщавая девочка перестала хохотать за спиной. Мы терпеливо настроились ждать. Кто-то пытался заснуть, кто-то читать, кто-то тупо смотрел в иллюминатор на неподвижный пейзаж и мечтал о теплой постели в своем доме. Так прошло еще около часа. Наконец, за шторкой бортпроводниц началось какое-то движение и звуки. Все насторожились и глазами прожигали дыру на заветном месте, за которым скрывалась правда. Наконец, из-за шторки, как из-за кулис эффектно появилась старшая бортпроводница и гордо заявила без микрофона: - У нас все нормально! - ожидая, видимо, грома аплодисментов, а может, и цветов. Не угадала. Все напряглись еще больше.

– Что нормально? – угадывался единственный вопрос сквозь гул голосов. – Все нормально! - блондинка была несколько обескуражена подобной реакцией. – Все нормально, - повторила она. – Сейчас мы заведемся и полетим! – блондинка беспомощно улыбнулась, все же, тщетно рассчитывая на нашу благодарность за столь радостное известие.

- А что же, все-таки, было с мотором? – общий вопрос повис в воздухе.

- А ничччего не было, - споткнулась старшая. – Все хорошо! Успокойтесь и займите свои места. Мы заводимся и взлетаем! – уже более уверенным и официальным тоном. Вот тут-то все и началось!

- Кккккккак вылетаем? Куда? На несправном двигателе? Никуда мы не полетим! У меня дети (жена, теща, беременная жена…). Давайте другой самолет! Мы не самоубийцы! – Ну, и все в этом духе. Шквал негодования загнал старшую блондинку обратно за шторку, из-за которой через несколько секунд вышел среднего роста мужичок в форменном костюме Аэрофлота. Не сказал бы, что в его лице была уверенность и мужество, но послушать его мы, все-таки, согласились.

- Уважаемые пассажиры! – он поднял руку вверх, призывая к вниманию. Мы немного притихли. – Я командир корабля, Алексей Фоминов. Наш самолет абсолютно исправен, и сейчас готов к взлету. Беспокоиться не о чем.

Наверное, странно, но его слова, почему-то никого не убедили. – Так что же случилось с двигателем? Его исправили? Заменили новым? – толпа требовала гарантий.

- А кто вам сказал, что он неисправен? – командир недоуменно поднял брови.

- Вот!!! – все единодушно ткнули пальцем в старшую блондинку. Это напоминало сюжет из Вия.

Командир недоуменно посмотрел на сильно побледневшую старшую, которая своей бледностью стала походить на предсмертного Хому Брута. Мужик в форме капитана резко под локоток увел болтливую старшую за шторку.

- Ну, сейчас он ей вставит! - А нечего болтать! – Успокаивает, гад! – На этом самолете не полечу! – Товарищи, у меня жена беременная! – И дети! Дети! – А я с тещей! – Ну, так и оставляй ее в самолете. Пусть летит. А сам выпрыгивай! – Выпустите меня отсюда! Только багаж отдайте! – А я готова и без багажа! – Так у тебя его и не было! – Да если б и был… - Может, он самоубийца? – Ага, у них вся команда баптистов-адвентистов седьмого дня! – ИГИЛ! Только бороды сбрили. Щас в Америку полетим, к Обаме!

Толпа стала неуправляемой. Нужно было что-то решать. Хотя, в этой ситуации и так все было понятно. Либо взлетать силком (что вряд ли), то ли выпускать всех обратно в аэропорт, и ждать какого-нибудь адекватного решения. В итоге, минут через десять, мы услышали голос командира по громкоговорителю: « Уважаемые пассажиры! Те, кто не хочет лететь нашим бортом, сможет снять себя с рейса в здании аэропорта у представителя Аэрофлота, предъявив ему талон на багаж. В дальнейшем, вы сможете забрать багаж. Мы постараемся обеспечить вам перелет в Москву ближайшим рейсом. Остальных прошу оставаться в здании аэропорта в зоне вылета до решения проблем с высадкой пассажиров и их багажа. Прошу прощения за доставленные неудобства!»

Настроение – ни к черту! Все поползли к выходу. Зайдя в здание аэровокзала, все хищно начали искать представителя Аэрофлота. Все 182 человека сгрудились у стойки регистрации, за которой с абсолютно безразличным видом сидели две латышки-сотрудницы аэропорта. Поскольку, представителя Аэрофлота никто не обнаружил, вся людская ненависть обрушилась на представительниц Air Baltic. После двадцати минут напора, латышки и не думали сдаваться, и продолжали беззаботно болтать друг с дружкой, еще больше раззадоривая путешественников.

- Ну, и где этот чертов представитель Аэрофлота? – пропыхтел невысокий потный и красный мужичок в пуховике, опираясь на стойку?

- Спит, наверное, бобик! – это с виду солидный мужик в синей длинной синей куртке.

- В посольство звонить надо, консулу, послу или черт его знает, кому еще! Давайте в МИД звонить! – раздухарился маленький дядька в очках, тяжело выдыхая зловонный перегар.

И тут, откуда ни возьмись, за стойкой, как из-под земли, вырос высокий плешивый мужик лет сорока в форменной синей мятой куртке, на которой с трудом угадывалась эмблема Аэрофлота. Ага! Вот он! Ату его! Народ чуть не снес стойку регистрации. Мужичок в форме заметно побледнел и растерялся. Что нельзя было сказать о непробиваемых латышках. Стоит ли пересказывать содержание и тон вопросов, которые сыпались на него, как град? Минут через десять, когда ему, все-таки дали слово, плешивый сказал, что все, кто не хочет лететь этим рейсом, может дать свои данные по багажу, получить его, ну, и, собственно, мягко говоря, быть свободным. На мой вопрос, что делать остальным, которые, все-таки хотят улететь, неуверенно сказал, что нужно подождать, когда специалисты еще раз проверят самолет и, если все нормально, мы вылетим этим бортом. – А если нет? – Тогда вас посадят на первый же борт при наличии мест. Однако я был готов к такому подходу и тут же показал на планшете, что на ближайшие рейсы (а их было три на 6 января), оставалось по 2 – 4 места на весь рейс. Ткнув планшет ему в нос, я поинтересовался, каким образом он собирается запихнуть 182 пассажира на оставшиеся 10 мест (которые через 5 минут могут исчезнуть)? Сделав лицо душевнобольного, которого только что обидели, агент Аэрофлота отвернул физиономию и куда-то быстро заспешил. Он то потел, вытирая загривок цветастым платком, что убегал за соседнюю стойку и говорил с кем-то по телефону, то просто исчезал. Так продолжалось еще более часа. Всем окончательно все надоело. Однако нужно было что-то делать! Но что? Все сидели в своих гаджетах, пытаясь хоть там найти какой-нибудь выход. И находили! По соседству с нами молодая семейная пара, из которых один был беременный, с завидным хладнокровием приняли решение зарегистрироваться самим на следующий рейс через 6 часов. Блондинка в шубе с мамашей каким-то макаром фрахтанула служебный автотранспорт и их увезли в неизвестном направлении под завидущие взгляды окружающих. Большинство же народа, окончательно отчаявшись, снимались с рейса у веселых латышек и спешили к кассам за билетами на следующие рейсы. Короче, все чем-то занимались. Инна бросила на меня испепеляющий взор. Типа говоря: ну, что сидишь? Делай же что-нибудь! Да, да, что-то надо было делать. Но что? Я никак не мог собрать в кучу мысли и сосредоточиться на принятии правильного решения. Такого со мной еще не бывало. Я сказал, что надо подумать и углубился в свои мысли. Странно, но на ум совершенно не приходило ничего путного. Я решил немного разрядить обстановку и позвонил Салиму. Удивительно, но он даже не спал! – Ладно, спи пока, - разрешил я, - только трубу положи возле уха. Как будем вылетать, обязательно позвоню.