Король Рока (ЛП)

–Ты думаешь, они знают... – я даже не могу выговорить этого.

– Об аварии? Определенно, Делэни. И, наверняка, твоей. Мы официально изменили твое имя на Шейна Хоторна, но есть еще бумажный след, если копнуть достаточно глубоко.

– Твою мать, – Шон Саттер умер в ту же ночь, что и Калеб. И сегодня он восстанет из могилы и будет транслироваться в каждом доме в Америке. Я был шестнадцатилетним подростком, когда сбегал. К тому времени, когда Шейн Хоторн впервые вышел на большую сцену, мне было за двадцать — блестящий новый продукт известной студии, выпускающей мои альбомы. Я вырос еще на несколько сантиметров, прибавил мускулов к своему подростковому телосложению. Единственный, кто узнал меня, был Гэвин, но я был слишком пьян, чтобы запомнить хоть что-то.

Сейчас мне почти тридцать, и мне есть что терять.

И если я потеряю Делэни, все остальное для меня уже не будет иметь значения.

Глава Девятнадцатая

Делэни

Пайпер едва перевела дыхание за последний час, безостановочно болтая со мной и людьми, работающими над моей внешностью. Это было настоящим подвигом, так как потребовалось шесть смен одежды, чтобы выбрать простое белое платье-футляр, на спине которого при помощи булавок держалось микрофонное устройство, плюс два часа на макияж и прическу.

Разминая пальцы, чтобы не поцарапать щеку – по-видимому, телевидение требовало другого уровня косметического нанесения, чем журналы и веб-сайты, потому что макияж на моем лице должно быть был толщиной в пару сантиметров – я пересматривала свои заметки из ускоренного семинара по общению тет-а-тет с публицистом Шейна.

Не смотреть вверх, когда думаю о вопросе.

Не ерзать, не «эээ-кать», не повторять «короче».

Отвечать только на заданный вопрос, быть краткой и милой.

Постоянно бросать любящие взгляды на Шейна, но свести прикосновения к минимуму.

У меня также был список потенциальных вопросов, и я практиковалась в ответах, пока не смогла дать их во сне.

Положив руку на бедро, Пайпер дала еще один непрошеный совет.

– Перестань волноваться, Делэни. Просто придерживайся сценария и все будет хорошо.

Какого сценария? Я бы подняла брови, но тонна грима затрудняла работу. У меня не было готового сценария. Только одна страница подсказок. Ответы на вопросы, которые могли бы задать. Определенно не одно и то же со сценарием.

Помощник режиссера ткнул головой в дверь.

– Мы Вас ждем.

Пайпер улыбнулась. Она была назначена работать со мной из-за нашего знакомства еще в старшей школе. Я была ее первым настоящим заданием и была в нескольких минутах от интервью для национального телевидения. Мы проделали долгий путь из Бронксвилля.

Вокруг меня началась суматоха: последние штрихи, коррективы и другие издевательства. А потом, как будто по договоренности, все разом отступили, я встала на каблуки, которые были абсолютно великолепны, но невероятно болезненны.

Дверь Шейна открылась в то же время, что и моя, и сразу же мои нервы почувствовали себя немного менее безумными.

– Прекрасно выглядишь, – сделал комплимент до того, как прошептать мне на ухо, – хотя твой блаженный, пост-сексуальный взгляд все еще мой любимый.

Дрожащий узел желания развернулся глубоко в моем животе.

– Блаженный, да? – какое замечательное описание того, что Шейн заставлял меня чувствовать. Головокружительная страсть.

Он взял меня за руку, идя в главный зал. Окна были завешаны огромными искусственными огнями, несколько камер уже снимали. Майк Льюис стоял в стороне и консультировался с несколькими своими коллегами, перетасовывая цветные промаркированные карточки и строчил заметки на полях. Либо встречусь с гениальным ведущим утреннего шоу, с которым мне нравилось просыпаться годами, либо с самым разодетым палачом в Америке.

Все обменялись приветствиями и рукопожатиями. Майк Льюис был худее и немного суетливее, чем казался по телевизору, но очень привлекательный и представительный. Может, все будет не так плохо.

Ассистент призвал к тишине, красные огни на камерах замигали. Льюис начал свою приветственную речь, как будто мы до сих пор не встречались и не болтали несколько минут.

Было задано десять обычных вопросов и, наконец, мы подошли к главному.

– Шейн, недавно появился документ, указывающий на то, что твои отношения с Делэни скорее профессиональные, чем романтические. Что ты платишь ей за компанию, – Майк снял очки, поднял их в воздух, наклонившись вперед. Движение, которое я видела тысячу раз раньше всегда перед вопросом, который ударяет ниже пояса. – Ты вокалист «Nothing but Trouble», одной из самых популярных групп в стране. Тебя назвали самым сексуальным мужчиной года по версии журнала «People» целых два раза. Скажи мне, почему Шейн Хоторн платит за секс?

Вот он. Момент, которого я так боялась. Меня только что назвали шлюхой по национальному телевидению.

Шейн

Делэни напряглась рядом со мной, и я знал, что если повернусь и увижу тлеющую боль и смущение в ее глазах, то потеряю рассудок. И самообладание. Наверное, Делэни тоже.

Чувство вины пронзило мою душу, вцепилось в живот и распространилось на каждый орган, как инвазивная форма рака, развращая все доброе, что вызывала Делэни. Каким-то образом мне удалось обуздать ярость, циркулирующую по моим венам, даже когда поток света устремился на меня в обвинительных бликах.

– Я никогда не платил за секс, Майк. Ни Делэни, никому-либо еще.

– Хочешь сказать, что у тебя были аналогичные договора с предыдущими девушками или женщинами, которых ты представлял публике как своих подруг?

– Нет. Я пришел не для того, чтобы обсуждать предыдущие отношения.

Скривив губы, Льюис остановился, обдумывая свой следующий вопрос.

– Справедливо. Тогда давай вернемся к Делэни. Зачем контракт? Почему бы просто не встречаться с ней?

Мне стоило взять минутку, чтобы собраться, но вместо этого я отпустил ответ, который был совсем не такой, какой я намеревался выдать.

– Соглашение должно было устранить элемент непредсказуемости в моей и без того непредсказуемой жизни. Но, как оказалось, в жизни ничего нельзя предугадать. Делэни Фрейзер – лучшее, что когда-либо случалось со мной, и если в турне она отправилась из-за нелепого контракта, так тому и быть. Я ни о чем не жалею, и поступил бы также снова и снова.

Льюис откинулся на спинку стула, явно удивленный моим ответом. Но я еще не закончил свою речь.

– Однако я сожалею о твоем предположении, что Делэни – проститутка. Это не так, и единственная причина, по которой я согласился встретиться с тобой сегодня – это положить конец этой клевете.

Льюис переключил свое внимание на Делэни.

– Как ты относишься к тому, что только что сказал Шейн?

Я сжал ее ладонь, устремляя взгляд к ее идеальному лицу.

– Я тоже не собираюсь извиняться за свои отношения с Шейном, – сказала она мягко, но уверенно. Делэни повернулась ко мне лицом, дрожащая улыбка подергивала губы.

Она видела меня. И она осталась.

На секунду все остальное исчезло. Свет, камеры, люди, толпящиеся в комнате, сам скандал. На мгновение мы остались вдвоем, и если бы ударила молния, я бы умер счастливым человеком.

Пока Льюис не выпустил стрелу прямо в мой эйфорический пузырь.

– Давай поговорим о том, что общее между вами. Вы оба потеряли близких людей в аварии, верно?

– Ты уже в курсе, – я почувствовал камни в горле или, может быть, горячие угли.

– Расскажешь об этом?

Я приподнял одну бровь. Нет, я не хотел говорить об этом. Но сделал, повторяя те же детали, которыми ранее делился с Делэни.

– Ты принимал тогда наркотики?

– Нет.

– Алкоголь?

Раскаяние поднялось из глубины моего живота, сжимая мое горло, оставляя неприятный вкус во рту.

– Нет. Я ехал в метель и меня занесло. Это был несчастный случай. Трагическая случайность.