Страница 12 из 18
– Где Самина!
– А потом я решил… нервизолер, форма, плазмосеть… какой сложный реквизит, и кто же мог все это достать?
– Где она, Эйден? Умоляю…
– Здесь. Надеюсь, целиком.
Изображение сместилось вниз, где у ног синтетика был разрыт грязный снег. Из-под корки виднелась белая рука. Ссадины и занозы, обмороженные пальцы, ногти сломаны в безуспешных попытках выбраться наружу. Очевидно, с этого самого запястья синтетик только что снял комм. Хорошо, если только что!
– Пульс еще есть. – он равнодушно тронул бледные пальцы носком ботинка и перевел экран на себя. – Под снегом почти не осталось воздуха. Так что жизнь ее зависит от того, насколько быстро ты примешь мои условия.
– Не заставляй меня выбирать между ней и Браной!
– Тогда я отпилю эту мороженую плеть и брошу на реле, – синтетик вскинул зазубренную иглу нервизолера.
– Реле откликнется только живой жрице Диастимы!
– О, неужели?! Тогда, выходит, я отпилю ее зря!
От накала ярости затрещал экран и рисковала сойти еще одна лавина. Шима заподозрил, что в таком состоянии андроид мог исполнить любую угрозу. Он замолк и ждал, когда схлынет эта имитация бешенства. Имитация, слишком близкая к правде.
– На Роркс мне уже не попасть. – продолжал андроид. – Вы двое отняли у меня неделю. Четверть от максимального срока, который я отвел на то, чтобы рискнуть всем ради нее. Довольны?
Кафт вышел из оцепенения:
– Что мне надо сделать?
– Мои координаты уже у тебя. Лети в ближайший вормхолл и лопни по швам, но достань корабль, способный доставить нас к Алливее.
– Вас?
– «Вас?» – раздраженно передразнил робот. – Нас с тобой, киборг! Тебя нельзя оставлять на одной планете с Саминой. За ней здесь присмотрят… И да, найми приличного межзвездного пилота.
– Да где же мне взять пилота?!
– Меня это не касается. Но со мной одним ты живьем не долетишь.
– Когда мне все успеть, Эйден? Кротовины для бранианских кораблей будут открыты с девяти до полудня!
– Вот ты и определил для себя дедлайн. Увидимся на месте.
– Эй?!
Но комм уже отключился. Шима наспех свернул биоскоп, смахнул мышей в террариум и, как был в медицинском комбинезоне, бросился на стоянку.
* * *
Бледный свет, черный снег. Самина жмурилась и мотала головой в надежде вытряхнуть землю и воду из ушей. Андроид нарочно откопал ее только наполовину и стоял над ней, страшно разодранный. Справа он был словно вывернут наизнанку. Если вся эта требуха металлом наружу отражала хоть десятую часть его злости, ей стоило всерьез опасаться нервизолера в освежеванной руке. Ткань имперской формы чинила себя прямо на глазах, прикрывая раны.
– Слишком буквально ты восприняла мои слова о врагах, – этот резонирующий о ребра голос, как тогда в тюрьме, вызывал головную боль. – Посчитала за призыв к безумию и убавила шансы выжить на двадцать пять процентов. Молодец. Хочешь ликбез по имперским андроидам, мое хладнокровное крем-брюле?
Эйден нагнулся, чтобы взять немного снега с можжевеловыми колючками:
– Он совсем короткий: эту твою жалость надо было загнать мне в позвонки до восьмого щелчка.
– Я… – продолжить ей не дал крепко слепленный, увесистый снежок, прилетевший точно в лицо. Девушка согнула омертвевшую руку, чтобы стряхнуть мокрый снег со щеки. Когда она смогла открыть глаза, синтетика на утесе уже не было.
«До восьмого. Как скажешь. В следующий раз не обсчитаться бы».
* * *
Из подлеска, царапая кусты брюхом, выскочил синий карфлайт. Пилот собирался взлететь к утесу, но заметил синтетика у подножья и вильнул, чтобы затормозить. Машина послала в робота сырой песок и ветки, прежде чем затихла.
– Ах ты, живучая рептилия, – из машины лениво выпорхнул Бритц. – И что же у нас с тобой общего?
Ну, конечно. За каким еще дьяволом мчать тысячу миль к тому, кто пришпилил тебя к стене, как не за тем, чтобы задать риторический вопрос. Эйдена еще колошматило от снега за глазницей и внутри тела.
– Родились в один и тот же день, – он сорвал остатки кожи с шеи. – Я возьму твой карфлайт.
– Что? – Бритц попытался ухватить клинкет, но синтетик изловчился и вспрыгнул на подножку.
– Там на утесе одну идиотку придавило снегом, карфлайтом и неподъемным эго. Верни домой и не спускай с нее глаз пару недель.
– Ты слишком наглый для безработного, – эзер угрожающе выпустил крылья.
– Мне некогда парировать, надо успеть к вормхоллу.
– Одну секундочку… Не объяснишь мне, если не трудно, мою мотивацию?
– У меня правда нет времени, пожалуйста, Кайнорт!
Эзер цокнул языком и закатил глаза:
– Тебе стоит потренировать тон волшебных слов. Твое «пожалуйста» все еще звучит как «голову с плеч».
– А зачем прилетел-то?
– Не знаю. Добить.
Эйден усмехнулся и сразу посерьезнел.
– Нет, я первый. Кай, я хочу разорвать магнетарную цепь. Помоги мне. Пожалуйста.
– Вот так новости! А разве я не должен защищать интересы Харгена? Я здесь на неплохом гонораре, между прочим.
– И хочешь сказать, Зури купил тебя. Ты минори, серый кардинал насекомых, и что ты чувствуешь всякий раз, как Харген распыляет планеты? Кто следующий попадет в немилость или просто под руку? Нравится жить, как на пороховой бочке?
– Я должен убить тебя, машина. – Бритц охрип и говорил тихо, в изумлении распахнув глаза, большие и совершенно белые. – Даже не арестовать, слышишь? Убить на месте. Ты хоть понимаешь?
– Давай. Ты сильнее меня. Я молчу про зрение сто кадров в секунду против моих сорока восьми. Так превратись и убей – за своего хозяина, за гонорар, за все, что было между мной и Эзерминори! Нет? Ты прилетел сюда, не зная о моих планах – лишь потому, что интуитивно считаешь меня правым. Теперь ты все знаешь, но даже не взвел свой армалюкс. Так перестань же болтаться из стороны в сторону! Кайнорт, я разберусь с наводчиком. А ты береги ее.
– Цепь невозможно разорвать, Эйден. – рука эзера уже не так уверенно держала клинкет. – Магнетары тебе не по зубам.
– Вы так думали об Эзерминори когда-то.
Кай разжал пальцы, и дверь щелкнула за синтетиком. Карфлайт качнулся, взвизгнул и исчез в лесу. Эзеру не осталось ничего, кроме как закурить.
– Аспид. – сплюнул он, расправляя крылья. – Замотивировал? Или завоевал… не поймешь.
Утес из голубого стал белым: дневная атмосфера изменила длину лучей. Звонок андроида прервал очередной перекус. Теперь из-за потери крови и большой высоты Кайнорт берег кислород и не превращался полностью. Крылья, хвост для балансировки. Девчонка торчала из-под снега даже не наполовину. Синтетик дюже разозлился на нее, раз оставил в таком виде. Кожа на руке и шее покраснела, лицо обветрилось, пальцы не чувствовали боли, хотя сильно кровоточили. Самина продолжала грести и отламывать куски наста. Она пыталась высвободить себе место, чтобы вдохнуть поглубже. Вот она узнала вибрацию в воздухе, закрутила головой, но только запуталась в волосах, полных комьев снега.
– Так-так. – эзер нарочно встал так, чтобы ей пришлось вывернуть к нему шею. – Тут я должен как-нибудь щедро поглумиться над тобой, но охота убраться отсюда поскорее. Я уже испачкал кеды.
– Чтобы отомстить, тебе сначала надо меня выкопать.
– Мстят равным. Не шевелись.
Для того, чтобы разрыть спрессованный лавиной снег, он выпустил из грудины четыре жесткие лапы. Самина зажмурилась, когда в лицо ей полетели камушки и мерзлый песок. Она не знала, стоит ли помогать энтоморфу. Боялась, что он не спасает ее, а добывает себе пропитание. Свежую заморозку.
– Как ты вообще нашел меня?
– По запаху.
– То есть я имею в виду… зачем?
Кайнорт раздраженно откинул упавшие на лоб волосы и почесал щеку стрекозиной лапой, оставляя на лице грязный след. Еще один темный штрих на слишком ровных, симметричных чертах минори. Черные брови, черные ресницы на чистом листе – вот и все, что видели жертвы. За редким исключением, когда он злорадствовал, это лицо невозможно было нарисовать или запомнить. А может, дело в том, что мало кто и хотел-то, собственно.