Осколки отражения

– И с целой рукой, – отрезал наместник.

– Но с не полноценной, – продолжил доктор.

– Зато, целой! – громко выкрикнул Фрей.

Алиса, видимо, сразу поняла, что речь идёт о её брате, и дёрнулась было к ближайшей двери, оттуда доносились голоса, и не было слышно Артёма. Но Вадим ей не позволил. Он дёрнул девочку на себя, развернул лицом к себе и, глядя прямо ей в глаза, строго произнёс.

– Тебе туда нельзя.

– Там мой брат, я не могу его бросить, ему помощь нужна, я…

– Ты ничем ему помочь не сможешь. Там лучший врач Рефлекторов господин Григ, – высокомерно произнёс Вадим, надменно глядя на девочку. – Он всё сделает. Ты пойдёшь со мной.

– Но…

– Ты пойдёшь со мной, – жёстко повторил Вадим, строго глядя девочке в глаза. – Тебя пустят к брату, как только ему станет лучше. Я надеюсь, это тебе понятно?

– Меня Алиса зовут, между прочим, – фыркнула девочка, резко вырвав свои руки из горячих пальцев Вадима. – Хотя тебе, видимо, всё равно, верно?

– Алиса, ты пойдёшь со мной, – продолжил Вадим, не отрывая напряжённого взгляда от глаз девочки.

– Куда идти-то, – со злостью выкрикнула девочка. – Куда мне идти?!

– В твою новую комнату. Ты сможешь привести себя в порядок. Отдохнуть. Поесть. Сколько вы уже на улице?

– Три дня! Понимаешь, мы три дня прятались от него! За что, он так с нами, за что?! Он чуть не убил Артёма, только за то, что тот за меня заступился! Он же наш отец! Я ненавижу его! Ненавижу! Я вас всех ненавижу! Всех! И тебя я тоже ненавижу!

Алиса кричала, с такой злостью и ненавистью размахивая руками, что, казалось, она действительно ненавидит всех. Вадиму это чувство было хорошо знакомо. Очень хорошо. Вадим крепко ухватил её за руки. Девочка яростно стала колотить его своими кулачками. Он прижал её к себе и крепко обнял. Она ещё пару секунд пыталась вырваться, а потом упёрлась носом ему в плечо и разрыдалась, обняв его в ответ. Вадим осторожно провёл рукой по её белым волосам и тихо произнёс:

– Здесь тебя никто не обидит, Алиса. Никто тебя больше не обидит. Обещаю. Здесь помогут. Вам обоим помогут. Я помогу, если потребуется. И мне не всё равно.

Глава 1. Ты вернёшься

Два года назад всё было по-другому. И Вадим был другим. Ему было пятнадцать. Последним, что чётко помнил Вадим, был его приезд домой из частной школы, где он учился и проживал всю неделю. Приезд туда, где его не ждали. Никогда. Тогда зачем он приезжал? Потому что, выходные и каникулы юным Рефлекторам полагалось проводить дома, общаться с семьёй, ну, или хотя бы пытаться. Ни то, ни другое у Вадима не получалось, зато хорошо получались ссоры, крупные. Но оставаться в школе на выходные не разрешали, а ехать кроме как к отцу с матерью было некуда. Вот и в этот раз на третий день его пребывания дома перед самым отъездом на учёбу возникла ссора, которая закончилась неожиданно и трагично. Для Вадима. Стоило ему только начать перечить отцу, как тот исподтишка ударил его чем-то тяжёлым. Чем именно, Вадим не видел, но то, что удар пришёлся в голову, и мгновенно лишил его возможности хоть как-то сопротивляться, было ясно. Вадим просто упал на пол и больше встать уже не смог. Он чувствовал запах крови. И её вкус во рту. Своей крови. А отец, пришедший в ярость после первой в жизни победы над вечно непокорным сыном, продолжал бить его снова и снова, пока Вадим не потерял сознание.

Пришёл в себя Вадим в незнакомом месте. Свет, яркий слепящий свет не позволял полностью открыть глаза. Да они и не открывались. Сил совсем не было ни на что. Дышать было тяжело, казалось, что воздух просто не входит в легкие. И ничего уже не хотелось. Так странно и пусто, будто ничего вокруг не осталось, и его, Вадима, тоже. Только всё тот же вкус крови во рту. Только сейчас осознал, как тяжело ему дышать. Он не дышал, а хрипел, и всё никак не мог понять, что с ним происходит. Что произошло? Сил не было даже просто повернуть голову, по телу пробегала необъяснимая дрожь. И холодно. Очень холодно.

– Давай, Вадим, держись! – глядя прямо в глаза мальчику, произнёс Фрей. – Рано тебе ещё умирать! Я тебе помогу. Только верь, мне, слышишь! Слушай мой голос. Я буду с тобой до конца, обещаю! Слушай отражения. Они выведут тебя. Выведут.

– Не надо, Фрей! – раздался рядом ещё голос. – Я уже вызвал скорую. Может, ещё удастся ему помочь! Фрей, остановись!

Что-то холодное и гладкое оказалось в руке Вадима. Фрей старательно сжимал «это» в его непослушных несгибающихся пальцах. Вадим мгновенно провалился в необъяснимую пустоту, в холод, в приносящий облегчение холод. Попытался глубже вдохнуть, но вместо желанного глотка воздуха пришла боль. Жгучая боль проникла сначала под кожу Вадима, и тут же быстро стала распространяться по его телу, всё глубже и глубже проникая внутрь, в лёгкие, в живот. Вадим дёрнулся в сторону и вскрикнул. Только это был не крик, а скорее хрип. Он пытался изогнуться, чтобы остановить горение на спине и левом боку, пытался повернуть голову, чтобы увидеть, что такое с ним сделали. И одни резким рывком у него это получилось. Он увидел кровь. Много крови. Постель, на которой он лежал, была пропитана его кровью. Одежды на нём не было, а на левом боку виднелись раны. Вадим захрипел ещё чаще, пытаясь втянуть внутрь ещё хоть немного воздуха, но сильные горячие руки повернули его голову к себе. Фрей смотрел прямо в глаза и не давал возможности отвести взгляд.

– Потерпи немного, Вадим, слышишь?! – взволнованно заговорил он. – Всё закончится. Сейчас всё закончится. Но ты вернёшься. Обязательно вернёшься. Ты найдёшь выход. Только слушай мой голос.

Вадим чувствовал, как его сильно знобило, трясло и лихорадило. Он горел внутри. Горел. Что-то всё глубже и глубже выжигало его изнутри. Это что-то двигалось к сердцу. Больно. Невыносимо больно. Он не кричал. Нет. Он пытался дышать. Только сейчас понял, что умирает. Умирает… И дышал всё чаще и чаще. Но только грудь становилась всё тяжелее и тяжелее, словно сверху положили бетонную плиту. И краски вокруг стали медленно расплываться. И звуки пропадать. А он всё тянул в себя воздух. Ещё и ещё. И страшно. Очень страшно. И глаза Фрея перед собой.

– Ты вернёшься… Иди на мой голос… Только один вдох… Верь мне, Вадим…

Что-то там внутри добралось-таки до своей цели, до сердца, заставив Вадима издать громкий крик. Последний. Всё вокруг мгновенно погрузилось во тьму. И выдох. Шумный выдох и тишина.

Прошла всего лишь секунда, а может и больше, время странно растянулось, замедлилось, и Вадим, резко вздрогнув, сделал глубокий вдох. Он прогнул спину, сильнее вдавив голову в подушку, крепко до боли сам сжал руку Фрея. Тот держал и не отпускал. Ещё вдох и ещё. Вадим дышал всё глубже и глубже. Внутри сильно жгло, но уже не так больно, как в начале. Под голову Вадима скользнула горячая рука Фрея, а губ коснулась холодная грань бокала и вода. Она, вода, больно обожгла, как огонь. Вадим дёрнулся назад, пытаясь спастись от боли.

– Пей, Вадим, нужно пить, – раздался над парнем спокойный голос Фрея. – Нужно пить, мальчик. Нужно жить. Я же не знаю, как долго ты был без воды. Пей.

Вадим, зажмурившись, сделал первый глоток и застонал. Было больно. Вода обожгла ему губы, рот и всё внутри. Но он не остановился, а отпил ещё. Ещё и ещё, пока боль не ушла, а дальше с жадностью заглатывал каждый новый бокал воды. Только после третьего смог остановиться и немного успокоиться, отдышаться.

Осторожно, стараясь не причинять боль, мальчика переправили в другую комнату. Григ обработал его шрамы и туго перебинтовал везде, где они были. Фрей был рядом и просил держаться. И Вадим держался, долго, пока доктор не закончил с бинтами и уколами. Вадима тянуло в сон, в темноту, туда, где тихо, спокойно и больше не больно, вот только она, боль, не отпускала, заставляя иногда стонать. Не кричал, нет, терпел до последнего.

Дальше для Вадима было всё как в тумане, во сне, не с ним, а с кем-то другим. Скорая. Врачи, врачи, что-то говорят, что-то спрашивают и спорят, куда-то везут. Проваливался в пустоту и возвращался. Видел над собой белый потолок и лампы, лампы, мелькают, светят в глаза и давят, до тошноты, до исступления. Снова пустота, только странная какая-то, похожая на комнату с осколками старых пыльных никому не нужных зеркал. Таких же ненужных, как и он, Вадим, бесполезных, не живых. Снова белый потолок, только уже более ясно и чётко. Смог повернуть голову набок, с большим усилием, тяжело и больно, но смог. Двухместная палата. И рядом сидит он – наместник господин Фрей. В голове Вадима тысячи мыслей, путаются, догоняют одна другую и спорят. Нужно собраться. Хотя бы попытаться.